В продолжение предыдущих размышлений, появилась мысль, что Инквизитор, не веря по-настоящему в ЧЕЛОВЕКА как носителя души (как существа духовного), воспринимал людей только как потребителей и о счастье их, соответственно, размышлял как о насыщенности и спокойствии..
Инквизитор нигде по сути не описывает, не характеризует взаимоотношения людей, а говорит о людях просто как о массе: каждый из этой массы идентичен с другим (в желании быть накормленным и спокойным), но и как бы сам по себе.
С «хлебами» всё понятно.. Но даже и о совести он упоминает как о чём-то единоличном.. что нужно в каждом «успокоить», заморозить, усыпить.
А совесть ведь, это, наверное, то, что и должно по-настоящему, духовно, объединять людей, - то, опираясь на что, люди могли бы были и обязаны были реализовать себя друг для друга, следуя заветам Господа (вспоминается "люби другого, как самого себя", -о чём говорит Смешной Человек после пробуждения)? И таким образом применять и проявлять свою истинную свободу и ощущать счастье? Голос совести, обязанности, необходимости, долга – это и есть голос Его, Господа, который мы всегда должны в себе слышать?
Может, дело как раз в том, что Инквизитор, говоря о свободе людей, имел в виду не эту, а какую-то другую свободу? То есть, может, "Легенда..." была написана ещё и о противопоставлении потребительского и духовного отношения к жизни и разном понимании счастья человека в том и другом случае?
Потому что, по моим ощущениям, человек-потребитель (в широком и "нехорошем" смысле слова) – это тот, кто в основном сосредоточен, закрепощён в себе: тогда, когда не признаёт как ценность доброту, сострадание, искренность, отзывчивость, преданность, мужество. Это тот, кто не очень умеет уступать, прощать, бескорыстно дарить – любовь, или дружбу, или просто ласковое слово... Человек – потребитель считает, что правит миром не добро – а миром правит выгода, интерес. То, что ему выгодно, то для него и добро, тем он и занимается. Если ему выгодно быть «добрым» в понимании человека как существа духовного, он добрый, если нет, то он добротой лишь прикрывается. И сильный и свободный человек в его понимании не добродетельный, а тот, кто умеет реализовывать свои интересы. Для этого он-потребитель- и живёт. Просто как всякое животное, которым правят инстинкты, и именно их голос слушает человек-потребитель. Возможно, он считает и даже гордится, что отличается от животных он именно тем, что, имея гораздо больший ассортимент интересов и потребностей, чем животные - инстинктов, умеет осознавать их и способен ими разумно управлять, и в результате получает от них гораздо большую пользу, чем животные от своих инстинктов. Пользу для себя. А душа его остаётся мертва, так как истинно живым, Духовным Человеком человек может быть, наверное, тогда, когда выполнение им его долга станет проявлением его свободы.
|