Читала давно. Читала и перечитывала давно. (мои любимые у Стругацких - это - "Попытка к бегству", "Улитка на склоне", "Малыш", "Град обречённый" ... И начинались они с "Понедельнка...")
Однако - основная мысль, неотступно преследовавшая меня - Быть Богом - БЫТЬ или быть БОГОМ. Боги равнодушны. Что для них какие-то суетящиеся букашки, молекулы в хаотичном броуновском движении. А люди - не Боги, они - точно такие же, только более продвинуты в техническом плане. Может, им не надо сражаться за кусок хлеба, может быть. Но они не могут оставаться РАВНОДУШНЫМИ (притягиваюсь к предыдущим передачам о равнодушии и репрессиях) Да, конечно <<каюсь-каюсь-каюсь, залезла в цитатник: так скорее и проще найти то, что искала бы в книге, которая у меня ещё "самиздатная, на перфобумаге">>, это и "Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные. и "Умные нам ненадобны. Надобны верные"
Но, всё-таки "Зло неистребимо. Никакой человек не способен уменьшить его количество в мире. Он может несколько улучшить свою собственную судьбу, но всегда за счет ухудшения судьбы других. И всегда будут короли, более или менее жестокие, бароны, более или менее дикие, и всегда будет невежественный народ, питающий восхищение к своим угнетателям и ненависть к своему освободителю. И все потому, что раб гораздо лучше понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина, но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя. Таковы люди, дон Румата, и таков наш мир."
"Психологически почти все они были рабами — рабами веры, рабами себе подобных, рабами страстишек, рабами корыстолюбия. И если волею судеб кто-нибудь рождался или становился господином, он не знал, что делать со своей свободой. Он снова торопился стать рабом — рабом богатства, рабом противоестественных излишеств, рабом распутных друзей, рабом своих рабов."
Но ЧЕЛОВЕК обречён делать выбор, перекраивать окружающий мир "под себя" "Он взял ее на руки и перенес на кровать. "Кира..." - позвал он. Она всхлипнула и вытянулась. "Кира..." - сказал он. Она не ответила. Он постоял немного над нею, потом подобрал мечи, медленно спустился по лестнице в прихожую и стал ждать, когда упадет дверь..." потому, что "колодцы гуманизма в наших душах, казавшиеся на земле бездонными, иссякают с пугающей быстротой. Святой Мика, мы же были настоящими гуманистами там, на Земле <...> а здесь вдруг с ужасом ловим себя на мысли, что любили не Человека, а только коммунара, землянина, равного нам..." и Антон начинает СУДИТЬ, судить и ОСУЖДАТЬ, когда "Привычка терпеть и приспосабливаться превращает людей в бессловесных скотов, кои ничем, кроме анатомии, от животных не отличаются и даже превосходят их в беззащитности."-""Люди это или не люди? Что в них человеческого? Одних режут прямо на улицах, другие сидят по домам и покорно ждут своей очереди. И каждый думает: кого угодно, только не меня. Хладнокровное зверство тех, кто режет, и хладнокровная покорность тех, кого режут. Хладнокровие, вот что самое страшное. Десять человек стоят, замерев от ужаса, и покорно ждут, а один подходит, выбирает жертву и хладнокровно режет ее. Души этих людей полны нечистот, и каждый час покорного ожидания загрязняет их все больше и больше."
А потом, потом обязательно происходит " – Кира! – крикнул он. Одна арбалетная стрела пробила ей горло, другая торчала из груди. Он взял ее на руки и перенес на кровать. «Кира…» – позвал он. Она всхлипнула и вытянулась. «Кира…» – сказал он. Она не ответила. Он постоял немного над нею, потом подобрал мечи, медленно спустился по лестнице в прихожую и стал ждать, когда упадет дверь… ЭПИЛОГ
– А потом? – спросила Анка. Пашка отвел глаза, несколько раз хлопнул себя ладонью по колену, наклонился и потянулся за земляникой у себя под ногами. Анка ждала. – Потом… – пробормотал он. – В общем-то никто не знает, что было потом, Анка. Передатчик он оставил дома, и когда дом загорелся, на патрульном дирижабле поняли, что дело плохо, и сразу пошли в Арканар. На всякий случай сбросили на город шашки с усыпляющим газом. Дом уже догорал. Сначала растерялись, не знали, где его искать, но потом увидели… – Он замялся. – Словом, видно было, где он шел. Пашка замолчал и стал кидать ягоды в рот одну за другой. – Ну? – тихонько сказала Анка. – Пришли во дворец… Там его и нашли. – Как? – Ну… он спал. И все вокруг… тоже… лежали… Некоторые спали, а некоторые… так… Дона Рэбу тоже там нашли… – Пашка быстро взглянул на Анку и снова отвел глаза. – Забрали его, то есть Антона. Доставили на Базу… Понимаешь, Анка, ведь он ничего не рассказывает. Он вообще теперь говорит мало."
_________________ с утра не с той ноги встала… не на ту метлу села… еще и полетела не в ту сторону…
|