Согласна с Molli. Вырастить психически здоровых людей можно только в психически здоровом обществе. Однако встает вопрос: что оно такое, психическое здоровье? Думаю, что даже ведущие психиатры на этот вопрос ответят по-разному. Ну а большинство психическое здоровье или психическую норму склонны отсчитывать от себя. (Все что не соответствует моим эмоциональным и рациональным реакциям - больнО, а что соответствует - здорОво).
Мне кажется, что из нашей культуры напрочь вымывается такая важнейшая человеческая черта как способность чувствовать другого человека. Это не выгодно культуре потребления. Ей выгодно рациональное интеллектуальное понимание, а не чувственно ощущаемое. Поэтому так популярна сейчас прикладная психология, раскладывающая человека по категориям, тестирующая его, выискивающая мотивы его поведения и объясняющая их. Понимать человека необходимо для того, чтобы добиться успеха в современном мире. Научиться чувствовать его… вредно для того же самого успеха, потому что, чувствуя боль другого или его проблемы, придется переступать через свои амбиции или желания.
В общем-то, подлинная литература, то, что стало сейчас классикой, и учила, и учит именно этому, вчувствоваться в другого. Нравоучения сухи и скучны. Они конечно же нужны ребенку. И кому-то достаточно одного раза, а кто-то все наставления и поучения пропускает между ушей. А хорошая детская литература перетряхивает чувства, берет за живое, моделирует ситуацию, заставляющую маленького человечка взглянуть на мир другими глазами. Литература (хорошая литература) позволяет пережить массу ситуаций, которые не всегда возможны в жизни, а иногда не нужны, но знать, чувственно знать о которых необходимо. Рассказ и Зощенко, и Носова, и детские рассказы Льва Толстого об этом. И это детские рассказы. Говорили родители, что брать чужое нельзя или не говорили, это не важно до сего момента, до момента прочтения рассказа, потому что именно сейчас, в момент прочтения и ведется этот разговор, о том, что брать чужое это воровство, что это плохо и стыдно и что от этого страдают другие люди. Они испытывают то же самое чувство, что испытываешь ты, если твои игрушки отдадут старьевщику. И сворованное из озорства, из мальчишеской удали все равно надо вернуть. Хоть это также страшно, как выходить в темную ночь одному из дома.
А вот рассказ Чехова между прочим не детский, он для взрослых. Он взрослым помогает нащупать путь этого вчувствования в мир другого, в забытый мир ребенка. Евгений Петрович весь вечер пытается донести до сына, что курить нельзя, и ничего у него не получается. Ничего. Мальчик не слушает наставлений, задает какие-то вопросы, рисует. А отец поучает и поучает его и все время понимает: … не то,… он меня не слушает,… у него свое течение мыслей. И он все время пытается почувствовать это самое течение детских мыслей сына. Именно почувствовать. Точнее это Чехов своим рассказом дает описание этого чувства. “Прокурор чувствовал на лице его дыхание, то и дело касался щекой его волос, и на душе у него становилось тепло и мягко, так мягко, как будто не одни руки, а вся душа его лежала на бархате Сережиной куртки. Он заглядывал в большие, темные глаза мальчика, и ему казалось, что из широких зрачков глядели на него и мать, и жена, и всё, что он любил когда-либо”. Собственно сказка, которую рассказал отец Сереже, – это все то же нравоучение, которое он пытается втолковать сыну с самого начала разговора, но только в той самой сказочно-преувеличенной обертке, которую способна прочувствовать детская душа. Конец там тоже суперпечальный. Все умерли. Дворец и сад разрушены. Разрушен рай, построенный царем. “-- От курения царевич заболел чахоткой и умер, когда ему было 20 лет. Дряхлый и болезненный старик остался без всякой помощи. Некому было управлять государством и защищать дворец. Пришли неприятели, убили старика, разрушили дворец, и уж в саду теперь нет ни черешен, ни птиц, ни колокольчиков... Так-то, братец...” А ведь это боль самого Евгения Петровича. Он ведь боится, что раннее курение укоротит жизнь мальчика настолько, что тот умрет раньше его и эта смерть окончательно разрушит в его душе тот мир, который он творит. А он любит этот мир, мир своей души, который глядит на него глазами его сына. И его чувства и тревоги находят форму простенькой и красивой сказки со страшным концом “Такой конец самому Евгению Петровичу казался смешным и наивным, но на Сережу вся сказка произвела сильное впечатление. Опять его глаза подернулись печалью и чем-то похожим на испуг; минуту он глядел задумчиво на темное окно, вздрогнул и сказал упавшим голосом: -- Не буду я больше курить... “
А вот в рассказе, который Катя привела, есть два независимых друг от друга человека, отец и сын. И автору до конца рассказа так и не пришла в голову идея их объединить. Нет там даже попытки рассказать, как можно почувствовать другого. Так и остаются два литературных героя независимыми друг от друга персонажами. Современная реальность, отраженная в этом детском рассказе, продолжит себя в будущее. Только вот будет ли оно, это будущее?
_________________ Всем! Всем! Всем! Здравствуйте!
|