Мне фильм в чём-то даже понравился. Понравился внешне актёр, особенно в начале.
В принципе я понимаю вот эти настроения Людвига, да я думаю, что и очень многие могут их понять. Ведь у очень многих из нас в ранней юности возникало такое же точно желание совершать какие-нибудь странные и эксцентричные поступки. У меня, например, возникало. И очень у многих, если не у всех, в этом возрасте возникало острое чувство фальшивости всего окружающего мира, которое постоянно испытывает Людвиг, и желание против этого взбунтоваться. Такое обостренное восприятие фальши бывает чаще всего именно в подростковом возрасте. Но подросток ещё не самостоятелен, он ещё зависит от взрослых, поэтому свой бунт он выражает в виде каких-то символических действий. Окружающим эти поступки могут казаться нелепыми и бессмысленными, но у самого человека при этом есть чувство, что он делает то, что нужно. Вот хотя бы уединение, когда подросток сидит, закрывшись в своей комнате, и не хочет разговаривать – это ведь тоже символический жест. Но с течением времени при нормальном развитии событий человек получает право на самостоятельность и свободу самоопределения, и он может попытаться выразить свой бунт уже не символами, а деятельностью. Но Людвиг из-за своей особой должности такой свободы не получил. Ведь жизнь и поступки монарха не принадлежат ему – они принадлежат стране и народу, и должны быть точно такими, как выгодно для страны и народа. Возможно, Людвиг просто застрял в состоянии нескончаемого подросткового бунта, и оставался в нём до самого конца. Уже в конце фильма он говорит такие слова: «Я хочу остаться загадкой для людей и загадкой для себя самого». А ведь это тоже подростковое ощущение, когда человек загадка сам для себя, он ещё не понимает, почему ему вдруг захотелось совершить тот или иной странный поступок. Точно так же Людвиг не старается понять, почему ему вдруг захотелось построить все эти великолепные замки; хотя и замки, и лебеди, и луна, и Тристан, и Лоэнгрин – это ведь всё символы, которые можно расшифровать, и психиатры могли бы в этой расшифровке поучаствовать, если бы захотели. И вполне возможно, что нарастающая у Людвига тяга к одиночеству – это тоже часть его подросткового бунта. Но Людвиг, как подросток, остающийся для себя загадкой, не может этого объяснить. И тогда за объяснение берутся другие люди, и объясняют всё так, как выгодно им. И как взрослые в замкнутости подростка, так и министры в поведении Людвига непременно видят признаки психических отклонений.
Хотя ведь на самом деле всё проще. Или сложнее?.. Людвиг стал замыкаться в одиночестве, так как уже не надеялся найти себе настоящих
друзей. Ведь на самом деле он вовсе не был изначально склонен к замкнутости. Он хотел интересного, содержательного общения. Ведь он говорит перед коронацией о своих планах, говорит, что хочет приблизить ко двору как можно больше людей искусства. Но настоящих друзей среди них он не находит. Композитор Вагнер, для которого Людвиг столько сделал, так и не стал ему настоящим другом, ведь он зациклен только на себе, своей операх, своей любви к роскоши и своих отношениях с женой дирижёра. Талантливые актёры, с которыми Людвиг пытается дружить, видят в нём не друга, а короля-благодетеля, источник дорогих подарков. Единственный человек, с которым он может сколько-нибудь искренне общаться – это его кузина Елизавета Австрийская. Это безусловно самый обаятельный образ в фильме. Тут не только красота актрисы Роми Шнайдер, в Елизавете есть независимый ум и доверие к собственным чувствам и ощущениям, что сближает её с Людвигом. Но по разных причинам они могут общаться лишь эпизодически. Людвиг надеется найти такие же качества в её сестре Софии, которую навязывают ему в жёны, но София оказывается просто красивой куклой, без признаков собственного мнения и собственной воли. Обычный человек в такой ситуации постарался бы поменять круг общения, но у Людвига нет такой возможности, он привязан ко двору и своим обязанностям короля. Постепенно нарастающее разочарование Людвига приводит к замкнутости.