Это Я писал(а):
О, где ты богиня Луны - Селена?!
Фильм я вчера досмотрела, но говорить о нем очень сложно. Это как пересказывать поэзию. В одном из интервью Феллини сказал: “Сейчас фильмы миновали фазу повествования в прозе и приближаются к поэзии. Я стараюсь освободить себя от определенных ограничений, то есть историй с началом, развитием и финалом. Это скорее должна быть поэма со своим собственным ритмом и размером”
“Голос Луны” – это сон, прикинувшийся реальностью, или реальность, прикинувшаяся сном. Некоторые эпизоды, сама архитектура кадра, вообще были узнаны мной как фрагменты моих собственных снов. И в восприятие фильма вплетались мои собственные ассоциации. Хотела еще раз пересмотреть фильм, чтобы избавиться от них. А потом решила: нет, не стоит. Фильм как раз для этого, для того, чтобы погрузить зрителей в собственную сновидческую реальность и пережить ее. Когда мы ее отрицаем или требуем от нее четкости и определенности, она вплетается в нашу суетливую повседневность и смешивается с ней. И тогда тревога нарастает и неопределенность увеличивается.
Иво Сальвинии слышит как его зовут, слышит голоса, но не может разобрать, что они говорят. Он ищет эту истину, он хочет ее услышать и тогда все будет ясно, понятно и просто. Он верит, что ее знает Альдина, что через нее он точно приникнет к истине. Но между ним и ею всегда какое-то препятствие. То она его гонит, то не пускает оцепление, отделяющее толпу от местных участниц конкурса красоты, то мешает дощатый пол помоста, под которым он оказывается. А по сути мешает одно: попытка все определить, узнать и понять буквально. Буквально найти дыру, ведущую в мир умерших, или законопатить щель между музыкальными тактами, сквозь которые просачиваются неожиданные и странные образы.
Нет поэзии, нет музыки и реальность становится фальшивой, подозрительно следящей за твоей сокровенной тайной. А твоя сокровенная тайна приобретает навязчивый и пугающий облик, закопанной в землю и все равно поющей флейты, или следящей за всеми нами луны.
Луну изловили и пленили. По этому поводу собирается пресс-конференция авторитетных людей. “Ну предположим, если бы она могла говорить, что бы вы у нее спросили?” – в шутку спрашивает всех тележурналист, ведущий трасляцию. “Мы о ней все знаем”, - отвечает кардинал. Вот так. Четко, определенно, ясно. Все знаем,… или узнаем,… или будем знать. Нет места тайне. Ее изловили, пленили и попытались убить, а может быть и убили. И тогда рассыпанные на осколки звуки и образы снов взывают из колодцев, звучат из-под земли, маскируются фальшивыми призраками под настоящих людей. И чем старательней ты их пытаешься отловить, облечь в слова и образы, объявить истиной, тем хаотичнее и невнятнее они становятся.
К Тайне можно только прикоснуться. Ее нельзя изловить и пленить. Феллини дарит эти моменты прикосновения и смеётся и над нашей, и над собственной попыткой удержать ускользающую Тайну.
“Чуть не забыла самое важное”, - смеется в конце фильма Луна, - “Реклама”.
