В прошлой передаче было предложено подумать о мифе о Сизифе. Я с наскока от первых упоминаний о нем ощутила тягучую серую тоску. Ну да сизифов труд – это все монотонное, тяжелое, безрадостное… А если это еще и вечно, т.е. без надежды на что-то иное, пусть даже не лучшее, а просто иное, то … сбежать от этого хочется. Только вот куда? Аид – это окончательный конец, последний предел, называемый Вечностью. Сегодня отыскивала подробности мифа, лазила по Интернету и все думала, почему сначала была тоскливая реакция на упоминание о мифе и только потом захотелось продумать его? Видимо ради экономии энергии. Привычное словосочетание “сизифов труд” сформировало когда-то привычную реакцию. И она первой откликается на моментально возникающий в сознании символ. Мало того возникает тягуче-тяжелым фоном и рассматривать этот фон просто нет никакого желания.
В своем эссе “Миф о Сизифе” Камю писал: “Я оставляю Сизифа у подножия его горы! Ноша всегда найдется. Но Сизиф учит высшей верности, которая отвергает богов и двигает камни. Он тоже считает, что все хорошо. Эта вселенная, отныне лишенная властелина, не кажется ему ни бесплодной, ни ничтожной. Каждая крупица камня, каждый отблеск руды на полночной горе составляет для него целый мир. Одной борьбы за вершину достаточно, чтобы заполнить сердце человека. Сизифа следует представлять себе счастливым”.
Так кто же он такой, Сизиф? В общем-то, хитрый, коварный, умный, мудрый, вероломный, корыстолюбивый правитель города Коринфа. За давностью лет уже и не понятно хороший ли он, плохой ли. Но он явно прагматичен и расчетлив, накопил много богатств, жил в свое удовольствие. Вроде бы подданные его на него не жаловались, а гневались только боги. Гневались за то, что он их ни во что не ставил, не оказывал должного уважения, мало того хитрил, обманывал их и даже пленил Танатоса и на земле люди перестали умирать.
Мне кажется это миф о выделении Эго, о его становлении, о обретении автономности от глубинных архетипов, которые и были представлены античными богами. Эго, обретая самостоятельность, обнаруживает, что энергию этих архетипов можно добывать, не используя громоздкие и сложные ритуалы, а умом, знаниями, смекалкой. Оборотной стороной этого оказывается изоляция. Сизиф одинок. Одинок в ответственности за свою судьбу. Это же не боги приговорили его таскать камень. Это он сам взвалил на себя этот труд, отказавшись от их влияния на себя, … взвалил… и понес его. Он не просто втаскивает его на гору, он обречен видеть, как камень раз за разом скатывается вниз. И первым результатом этого осознания та самая тягуче-безнадежная тоска. Это ведь вопль Сизифа в устах Экклезиаста: “Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем”. Вот он – камень Сизифа. Все суета сует, все уже было, … снова камень падает с вершины. Имей мужество, зная это, понимая это, спуститься и снова взвалить на себя эту ношу.
Зависимость – это бегство от осознания вот этого самого “сизифова труда”. Его ведь можно делать, не осознавая, и тогда все в порядке. Есть где-то утверждающие законы боги или силы и законы природы и ты им просто следуешь. И твое Эго оказывается размытым, частично захваченным то одним, то другим архетипом. Зато нет тяжкого груза осознания ответственности за свою судьбу. Но как только Эго становится автономным, вместе с ним, оборотной его стороной, появляется все время скатывающийся с горы “сизифов камень”. И отношение к нему, мне кажется, и есть, та самая граница зависимости/независимости. Избегать его – обрекать себя на зависимость (какую угодно). Принять – как ни странно стать независимым. Ведь только тогда и появляется возможность выискивать целый мир в каждой крупице камня.
_________________ Всем! Всем! Всем! Здравствуйте!
|