Я еще поговорю немножко… Душа болит Андреевым, а здесь у нас, как говорит Александр Геннадиевич, интимный ресурс. И мы здесь о таких невнятных и бредовых вещах порой рассуждаем,… что еще немножко, пожалуй, можно побредить.
Обратила внимание, как они идут на казнь… Парами,… по двое,… и каждая пара – это две взаимодополняющие половины:
Вернер и Янсон – Свет творящий и еще нераскрывшееся зерно Души;
Сергей и Василий – трезвый рассудок и иррациональное безумие;
Муся и Цыганок – просветленная Душа и мятежный Дух (лермонтовский Демон?).
И только Таня и Министр в одиночестве перед своей смертью оказались.
Министр – центр общественной жизни, чего-то реально-конкретного, плотного, вещественного, почти физического единства огромной массы людей. Он не принадлежит себе, он служит другим,… служит реально, физически, телом. И только приговор террористов вырывает его из этой физической общей массы. Не зря он так реально представляет себе смерть, разорванного взрывом, тела… И только тогда остается один на один с самим собой. И пугается этого,… очень пугается… страшно пугается этой тишины…
Цитата:
- Ничего,- ответила тишина.- Ничего.
- Нет, ты говоришь что-то.
- Ничего, пустяки. Я говорю: завтра, в час дня.
И Таня… Она тоже всегда не одна… Она все время думает о других, о всех, о каждом. Но ее,… ее самой ведь нигде нет. Она служит другим душой. Всем вокруг служит, но только не себе самой. И тоже вынуждена оказаться в одиночестве перед своей смертью. Одиночество, как собственная неполнота, как необходимость искать недостающее дополнение. И одиночество, как благо, как условие тишины, как остановка себя на самом себе…
Гений Леонид Андреев… Как тревожит и бередит душу… неспокойно, очень неспокойно после него… и поиск тишины и молчания…