Отрывки из автобиографической прозы Цветаевой. Просто для того, чтобы понять хоть чуть-чуть, хоть немного…
Мороженая картошка. - Товарищ Эфрон! Картошку привезли! Мороженая! Узнаю, конечно, позже всех, но дурные вести - всегда слишком рано. "Наши" уехали в экспедицию, сулили сахарные россыпи и жировые залежи, проездили два месяца и привезли... мороженую картошку! По три пуда на брата. Первая мысль: как довезти? вторая: как съесть? Три пуда гнили. Картошка в подвале, в глубоком непроглядном склепе. Картошка сдохла, и ее похоронили, а мы, шакалы, разроем и будем есть. Говорят, привезли здоровую, но потом вдруг кто-то "запретил", а пока запрет сняли, картошка, сперва замерзнув, затем оттаяв, сгнила. На вокзале пролежала три недели. Бегу домой за мешками и санками. Санки - Алины, детские, бубенцовые, с синими вожжами, - мой подарок ей из Владимирского Ростова. Просторное плетение корзиночкой, спинка обита кустарным ковром. Только двух собак запрячь - и айда! - в северное сияние... Но собакой служила я, северное сияние же оставалось позади: ее глаза! Ей тогда было два года, она была царственна. ("Марина, подари мне Кремль!" - пальцем указывая на башни.) Ах, Аля! Ах, санки по полуденным переулкам! Моя тигровая шуба (леопард? барс?), которую Мандельштам, влюбившись в Москву, упорно величал боярской. Барс! Бубенцы! У подвала длинный черед. Обмороженные ступени лестницы, Холод в спине: как втащить? Свои руки, - в эти чудеса я верю, но три пуда вверх! По тридцати упирающимся и отбрасывающим ступеням! Кроме того, один полоз сломан. Кроме того, я не уверена в мешках. Кроме всего, я так веселюсь, что - умри! - не помогут. Впускают партиями: по десяти человек. Все - парами, мужья прибежали со своих служб, матери приплелись. Оживленные переговоры, планы: тот обменяет, этот два пуда насушит, третий в мясорубку пропустит (это три пуда-то?!) - есть собираюсь, очевидно, только я. - Товарищ Эфрон, добавочные брать будете? На каждого члена семьи полпуда. У вас сеть удостоверение на детей? Кто-то: - Не советую! Там одна слизь осталась. Кто-то еще: - Загнать можно! Продвигаемся. Охи, выдохи, временами - смех: в темноте чьи-то руки встретились: мужская и женская. (Мужская с мужской - не смешно.) Кстати, откуда это веселяшее действие Эроса на малых сих? Вызов? Самооборона? Скудость средств выявления? Робость под прикрытием легкости? Дети ведь, испугавшись, тоже часто смеются. "L'аmour n еst ni joyeux tendre". А может быть- вернее всего - никакого аmоur, просто неожиданность: мужская с мужской - ругань- мужская с женской - смех. Неожиданность и безнаказанность. Говорят о предстоящем суде над сотрудниками, представили огромные счета и на закупленное и на прожитое : какие-то постои, подводы, извозчики... Себе, конечно, нахватали всего. - Вы заметили, как такой-то отъелся? - А такой-то? Щеки лопаются! Впустили. Навстречу ошалелая вереница санок. Полозья по ногам. Окрики. Тьма. Идем по лужам. Запах поистине тлетворный. - Да посторонитесь же!!! - Товарищ! Товарищ! Мешок лопнул! Хлипь. Хлябь. Ноги уходят по щиколку. Кто-то, тормозя весь цуг, яростно разувается: валенки насквозь' Я давно уже не чувствую ног. -Да свет-то когда-нибудь - будет?! - Товарищи! Удостоверение потеряла! Ради всего святого - спичку! Вспыхивает. Кто-то на коленях, в воде, беспомощно разгребает слизь - А вы в карманах поищите! - Вы, может, дома забыли? • Да разве тут найдешь?! - Продвигайтесь! Продвигайтесь! Товарищи, встречная партия! Поберегись!!! И - прогал. Прогал и водопад. Квадратная дыра в потолке сквозь которую дождь и свет. Хлещет, как из дюжины труб. - Потонем! - Прыжки, скачки, кто-то мешок упустил, у кого-то в проходе санки завязли. - Господи! - Картошка на полу: заняла три коридора. В конце более защищенном, менее гнилая. Но иного пути к ней, кроме как по ней же нет. И вот: ногами, сапогами. Как по медузьей горе какой-то. Брать нужно руками: три пуда. Но оттаявшая слиплась в чудовищные гроздья. Я без ножа. И вот, отчаявшись (рук не чувствую) - Любовь - не веселье и нежность (фр.), какую попало: раздавленную, мороженую, оттаявшую... Мешок уже не вмещает. Руки, окончательно окоченев, не завязывают. Пользуясь темнотой, начинаю плакать, причем тут же и кончаю. - На весы! На весы! Кому на весы?! Взваливаю, тащу. Развешивают два армянина, один в студенческом, другой в кавказском. Белоснежная бурка глядит пятнистой гиеной. Точно архангел коммунистического Страшного Суда! (Весы заведомо врут!) - Товарищ барышня! Не задерживай публику! Ругань, пинки. Задние напирают. Я загромоздила весь проход. Наконец, кавказец, сжалившись - или рассердившись, откатывает мой мешок ногой. Мешок слабо завязанный, рассыпается. Клюканье. Хлипанье. Терпеливо и не торопясь подбираю. - Обратный путь С картошкой. (Взяли только два пуда, третий утаили.) Сначала беснующимися коридорами, потом сопротивляющейся лестницей, слезы или пот на лице, не знаю. И не знаю, дождь иль слезы на лице горят моем... Может, и дождь! Дело не в этом! Полоз очень слаб, расщепился посредине, навряд ли доедем. (Не я везу санки, вместе везем. Санки - сподвижник по беде, а беда - картошка. Собственную беду везем! ) Боюсь площадей. Арбатской не миновать. Можно было с Пречистенского переулками, но там спуталась бы. Ни снега, ни льда: везу по воде, местами - по сухому. Задумчиво любуюсь на булыжники, уже розовые.. - О, как все это я любила! Вспоминаю Стаховича. Увидь он меня сейчас, я бы неизбежно сделалась для него предметом гадливости. Все, вплоть до лица, в подтеках. Я не лучше собственного мешка. Мы с картошкой сейчас - одно. - Да куда ты пре-ешь! Нешто это можно - прямо на людей ! Буржуйка бесхвостая! - Конечно, бесхвостая, - только черти хвостатые! Кругом смех. Солдат, не унимаясь: - Ишь, шляпку нацепила! А морду-то умыть... Я, в тон, указывая на обмотки: - Ишь, тряпки нацепил! Смех растет. Я, не желая упустить диалога, останавливаюсь, якобы поправляя мешок. Солдат, расходясь: - Высший класс называется! Интеллихенция! Без прислуги лица умыть не могут! Какая-то баба, визгливо: - А ты мыла дай! Мыло-то кто измылил? Почем мыло-то на Сухаревой, знаешь? Кто-то из толпы: - Чего ему знать? Ему казенное идет! А вы, барышня, картошку несете? - Мороженую. На службе дали. - Известно, мороженую- хорошая-то самим нужна! Подсобить, что ли? Толкаю вожжи напрягаются, еду. Пощади голос бабы ... солдату: - Что ж она, что в шляпе, не человек, что ли? Рас-су-ди-ил! - Итог дня: два чана картошки. Едим все: Аля, Надя, Ирина, я, Надя - Ирине, лукаво: - Кушай, Ирина, она сладкая, с сахаром. Ирина, тупясь и отворачиваясь: - Ннне... -
_________________ Всем! Всем! Всем! Здравствуйте!
|