А вот, что один думал Ницше о Свободе воли Философы о воле рассуждают, словно это самая известная вещь на свете, а Шопенгауэр так даже дал понять, что мы одну волю, собственно, и знаем, знаем целиком и полностью, без вычетов и прибавлений. А мне все думается, что Шопенгауэр и в этом случае просто поступил так, как поступают вообще все филосо фы,— просто перенял и раздул расхожее, «популярное» суждение, предрассудок. Мне кажется, что «воление» есть нечто сложное и что только как слово оно составляет единство,— вот в этом самом единстве и заключено популярное предубеждение, которое и одер жало верх над философами,— как всегда не слишком бдитель ными. Итак, давайте будем поосторожнее, станем «нефилософич ными» — и скажем: во всяком волении, во-первых, содержится не одно чувство,— и чувство состояния, из которого мы исходим, и чувство другого состояния, к которому мы стремимся, затем чув ство того, что мы от одного уходим, к другому идем, затем еще со провождающее все это мышечное чувство, которое, как только мы начинаем «волить», тотчас же заводит свою игру — по привычке, даже если мы и не двигаем руками и ногами. А коль скоро надо признать, что чувство (и не одно) — составная часть воли, то, во-вторых, необходимо признать такой частью и мышление. В каж дом волевом акте наличествует мысль — она командует всем,— и только не надо думать, что удастся отделить эту мысль от «воления», словно тогда в остатке оказалась бы сама «воля»! В-треть их, воля — это не только комплекс чувств и мышления, но прежде всего аффект — именно аффект «командования». «СВОБОДА ВОЛИ» , как это называют, в сущности и есть аффект превосходства — над тем, кто обязан подчиниться: «Я свободен, «он» должен пови новаться»,— такое сознание скрывается в любом волевом акте, вместе со всем тем, без чего немыслимо состояние человека, от дающего приказы,— напряженное внимание, устремленный вперед взгляд — он фиксирует цель, безусловность оценивания: «Сейчас необходимо одно это (а не что-либо еще)», внутренняя уверен ность, что приказу подчинятся... Человек волит — он повелевает чему-то в себе, а это «что-то» повинуется — или считается, что повинуется. А теперь обратим внимание на самое занятное в воле — сугубой многосложности, которую народ только лишь обозначает одним словом: поскольку в конкретном случае мы же сами и повелеваем, и повинуемся, а повинуясь, испытываем чув ство принуждения,— нас тянут, влекут, притесняют, мы противо действуем и сдвигаемся с места, что обычно начинается немедлен но после волевого акта; поскольку, далее, мы привыкли пересту пать через эту двойственность с помощью синтетического понятия «Я», привыкли обманываться на сей счет, то за «велением» тя нется целая цепочка ошибочных умозаключений и, следовательно, ложных оцениваний самой воли,— в итоге волящий добросовестно полагает, что воли достаточно для совершения действий. Посколь ку же в подавляющем большинстве случаев воля изъявлялась лишь тогда, когда с полным правом можно было ожидать, что приказ возымеет действие, а именно что повелению будут пови новаться, то сложившееся впечатление перешло в чувство — в чув ство, будто действие наступает с необходимостью, короче говоря, изъявляющий волю весьма уверенно полагает, что воля и дейст вие как-то связаны и едины, он и сам успех дела, исполнение волевого намерения, записывает на счет воли, испытывая при этом чувство власти, растущей, множащейся,— непременное следствие успеха вообще. «СВОБОДА ВОЛИ» — эти слова обозначают то умно женное состояние удовольствия, какое испытывает волящий: он повелевает и он же отождествляет себя с исполнителем, он и тор жествует над всеми препятствиями и пользуется плодами побед, но только про себя заключает, что это его воля сама преодолевает любое сопротивление. Таким образом, волящий, отдающий повеле ния, множит чувство удовольствия за счет его же собственных возымевших успех исполнительных органов, послушных ему «низ ших воль», или низших душ,— ведь наше тело лишь социальное строение из множества душ. L'effet c'est moi: происходит то же самое, что и в любом благоустроенном, благоденствующем обще житии, — правящий класс отождествляет себя с успехами общест ва в целом. Воля — это просто повеление и повиновение на основе, как сказано, общественной постройки множества «душ»,— причи на, почему философу следовало бы настаивать на том, чтобы уже волю как таковую рассматривали под углом зрения морали — морали, понятой как учение об отношениях господства, в усло виях которых возникает феномен «жизни»...
_________________ "Незнание о незнании неизменно сопутствует познанию" С.Лем
|