Термин диссоциация происходит от латинского dissociatio [15], что означает разъединение, разделение. В психологии слово диссоциация находит, по крайней мере, два употребления. Во-первых, это слово часто используют как метафору для описания сепарированности и независимости частей целостной структуры объекта психологической науки , резкого, характерного противопоставления, несогласованности отсутствия связей, и т.п. Эта метафора служит для усиления, подчеркивания того факта, что рядоположенные элементы некоего объекта, элементы, объединенные в рамках той или иной концепции по некоторым общим признакам, обнаруживают в своем проявлении независимость друг от друга, а порой и противонаправленность. Иногда говорят о диссоциации тех или иных параметров той или иной методики, например о «диссоциации между вербальными и невербальными показателями эмоциональной напряженности», имея при этом в виду несогласованное, независимое изменение измеряемых переменных, что статистически может выражается в отсутствии корреляции между ними.
Приведем еще два примера. Так, в русском переводе работы Фрейда «Три очерка по теории сексуальности» переводчик использует слово "диссоциация" для передачи мысли Фрейда о нарушении интеграции сексуальных влечений в случаях перверсий. "…Перверсии казались нам… диссоциациями нормального развития" [17, стр. 95]. Там же говорится о "диссоциации полового влечения" [стр. 98]. Другой пример взят из учебника по нейропсихологии Е. Д. Хомской, где [19, стр. 156] упоминается диссоциация между способностью актуализации слов, обозначающих действия и актуализации слов, обозначающих предметы, которая наблюдается в клинических картинах динамической и оптико-мнестической афазий. Можно было бы привести много подобных примеров, в которых слово "диссоциация" предает некий смысловой оттенок, служит для постановки акцента, но не отражает понятие с более или менее строго определенным содержанием.
Используя метафору известного американского психоаналитика Джозефа Сандлера [27], понятие "диссоциация" можно было бы охарактеризовать как «эластичное» (elastic) понятие, содержание которого постоянно пополняется в соответствии с новыми данными исследований. Такие понятия служат своего рода связующим элементом между различными теоретическими представлениями и концепциями. Содержание такого рода понятий раскрывается только в соотнесении с контекстом, в котором оно используется, т.е. они являются контекстуально зависимыми.
В самом общем виде термин диссоциация описывает некоторые особенности процессов обработки информации [31], относится к нарушению интегрированности протекания психических процессов. В зависимости от контекста, о диссоциации говорят как о процессе [см. напр. 28,29], механизме психологической защиты [26, 6], психическом состоянии [24], психопатологическом и психиатрическом симптоме или синдроме [13, 23]. Обычно термин диссоциация, в контексте проблематики последствий психической травмы, описывает особые состояния и симптомы, возникающие как непосредственная и отсроченная реакция на психическую травму. О диссоциации также говорят и как о механизме психической защиты, который помошает справится с болезненными переживаниями психотравмирующего события.
Мортон Принц охарактеризовал диссоциацию как основной регулирующий принцип нервно-психического аппарата [26], который, согласно данным современных исследований, имеет доминирующее значение на ранних фазах онтогенеза. Как процесс диссоциация приводит к тому, что комплекс поведенческих паттернов, мыслей, отношений или эмоций становится отделенным от остальной части личности человека и функционирует с той или иной степенью сепарированности и независимости [14]. Согласно определению диссоциации, принятой в американской психиатрической номенклатуре [9, 10, 22], диссоциативные симптомы представляют собой результат процесса, который приводит к тому, что интегрированные в норме "функций сознания, осознания подлинности своего эго или моторного поведения, в результате которого определенная часть этих функций утрачивается". Людвиг [24, 25] считает диссоциацию процессом, посредством которого определенные психические функции, в норме интегрированные с другими функциями, действуют в той или иной степени обособленно или автоматически и находятся вне сферы сознательного контроля индивида и процессов воспроизведения памяти. Вест [32] полагает, что диссоциация активно вторгается в процессы интеграции входящей, исходящей и сохраняемой информации, через образование ассоциативных связей обычными способами, и нарушает их.
Адаптивная функция диссоциации. Диссоциация как механизм психологической защиты.
Диссоциация является механизмом регуляции психической деятельности и в обыденных условиях и в экстремальных, потенциально психотравмирующих ситуациях. Примером проявления регулятивной функции диссоциации в обыденной ситуации может быть разведение входящих потоков информации при вождении автомобиля, когда водитель, управляя автомобилем, одновременно реагирует на сложную ситуацию на дороге, слушает при этом радио или разговаривая с пассажиром. Диссоциация также играет важную роль и при актуализация навыков, автоматизмов, составляющих сложную трудовую деятельность. Особую ценность диссоциация имеет для выживания индивида, для адаптации.
Людвиг [25] выделяет семь основных адаптивных функций диссоциации. 1. Автоматизация поведения. Диссоциативный процесс сводит к минимуму влияние сознательного контроля индивида при актуализации врожденных и наученных паттернов поведения. Благодаря этому индивид получает возможность концентрировать внимание на более важных аспектах ситуации или сложной задачи. Противоположностью диссоциации в этом случае является обсессивность-компульсивность, которая представляет собой, с одной стороны, деавтоматизацию поведения, а с другой стороны – сознательную фрагментацию действий. 2. Эффективность и экономичность деятельности. Диссоциация позволяет экономно расходовать усилия, повышая, таким образом, их эффективность. Диссоциация обеспечивает раздельное протекание психических процессов, благодаря диссоциации влияние противоречивой или избыточной информации сводится к минимуму, что, в свою очередь, снижает напряжение и дает возможность индивиду мобилизовать свои усилия для решения той или иной задачи. 3. Разрешение непереносимых конфликтов. В ситуации конфликта, когда в распоряжении индивида отсутствуют подходящие средства для немедленного его разрешения, конфликтующие установки, желания и оценки как бы разводятся, диссоциация направляет их в различные состояния или потоки сознания. Так индивид обретает возможность предпринять согласованные и целенаправленные действия в сложной ситуации. 4. Уход от повседневной реальности. Диссоциация лежит в основе множества религиозных практик и феноменов, таких, например, как медиумизм, шаманистские практики, ясновидение и прорицание, явления одержимости духом, глоссолалии и др. 5. Изоляция катастрофических переживаний. Диссоциативный процесс изолирует переживания психотравмирующих ситуаций, которые сопровождаются интенсивными негативными эмоциями. При этом восприятие психотравмирующей ситуации дробится на отдельные фрагменты. Амнестические эпизоды, фуги, реактивные преходящие диссоциативные эпизоды — примеры диссоциативных состояний, которые служат цели изоляции травматических переживаний. 6. Катарсическая разрядка некоторых эмоций и аффектов. Некоторые эмоции, аффекты, чувства и импульсы, на переживание которых в той или иной культуре наложено табу, могут быть выражены только в контексте особых санкционированных ритуалов, церемониалов, обрядов и празднеств. Участники этих ритуалов высвобождают и выражают табуированные эмоции, чувства и импульсы, в контексте диссоциативного состояния, которые можно было бы уподобить своего рода «контейнеру», в содержимое которого входят либидинозные напряжения, агрессивные импульсы, чувства, связанные с фрустрацией или неисполнимыми желаниями. Индивид получает возможность выражать эти чувства непосредственно или в символической форме, не испытывая при этом страх или вину в связи с нарушением рамок социальных ограничений или цензурой Суперэго. 7. Усиление «стадных чувств». С точки зрения Людвига, диссоциация играет большую роль при сплочении больших групп людей, оказывающихся перед лицом общей опасности, а также в феномене влияния на массы "харизматических" вождей и авторитарных лидеров.
Как механизм психологической защиты, диссоциация помогает индивиду справиться с интенсивными негативными эмоциями, вызванными воздействием факторов психотравмирующей ситуации или события. Психологические защиты являются определенными способами трансформации переживаний, которые приводят к снижению уровня неприятных, дискомфортных, а порой даже опасных для здоровья напряжений в эмоциональной жизни субъекта. Согласно Налчаджяну, психический механизм представляет собой «структуру определенным образом связанных психических действий, осуществление которых приводит к специфическому результату». По А. Фрейд механизмы психологической защиты представляют собой перцептивные, интеллектуальные и двигательные программы, разной степени сложности, формирующиеся в процессе непроизвольного и произвольного научения. Развивая идеи З. Фрейда, изложенные в работе «Торможение симптом и тревога», А. Фрейд называет Эго как объект и субъект психической защиты, Эго активирует защитный механизм в ответ на сигнал аффекта тревоги: «защитные механизмы – это деятельность «Я», которая начинается, когда «Я» подвержено чрезмерной активности побуждений или соответствующих им аффектов, представляющих для него опасность. Они функционируют автоматично, не согласуясь с сознанием».
Согласно классической концепции мезанизмы психической защиты действуют по следующим линиям взаимодействия структур и внешнего мира: Эго-Ид, Эго-Суперэго и Эго-Внешний мир. Позже (см., например, Хартман, Кохут, Кляйн, Мак-Вильямс [11], Кон, Столин) появилось представление о защитах «я» (self), направленных на сохранение самоуважения». В рамках кляйнианской теоретической мысли было разработано представление о примитивных защитах. М. Кляйн и ее последователи обогатили представления о защитах, предложив концепции расщепления (splitting), проективной идентификации, примитивной изоляции и отрицания, идеализация и обесценивание, интроективная идентификация.
Согласно взглядам клянианской школы, примитивные защиты возникают в ответ на тревоги, связанные с действием влечения к смерти. Тревоги самого раннего периода жизни, «психотические» тревоги, связаны со страхом аннигиляции Эго на так называемой параноидно-шизоидной фазе развития и со страхом утраты хорошего любимого объекта – на депрессивной фазе развития. Кроме того, тревогу вызывает зависть и агрессия, направленные на хороший объект (Хиншелвуд, 2007). Примитивные защиты обладают следующими основными характеристиками, обусловленными ранним этапом онтогенеза: очень слабая связь с принципом реальности и отсутствие представлений о константности и границах внешних объектов (Мак-Вильямс, 1998). Как правило, действие примитивных защитных механизмов разворачивается в сфере межличностного взаимодействия. Для этих защит всегда требуется другая персона как «опора» или «контейнер» для отщепленных проблемных частей психики субъекта Примитивные защиты характеризуются «недостаточной» связью с принципом реальности и «недостаточным» учетом самостоятельности и константности объектов.
Мак-Вильямс, хотя и не без оговорки, отнесла диссоциацию к классу первичных защит. В пользу своего выбора она приводит два аргумента: «глобальность» (там же, стр. 152) действия диссоциации, которая «поразительным образом охватывает всю личность». Здесь же она определяет природу диссоциации как «психотическую». Однако, далеко не всегда при диссоциации происходит нарушение принципа реальности. Рассмотрим, например интенсивные переживания состояния «флэш-бэк» [22, 26], в котором индивид полностью погружен в травматический опыт из своего прошлого, переживает его как событие, которое происходит с ним в настоящем, при этом может произойти полная утрата ориентации индивида во времени и пространстве. Однако вопрос об утрате связи с принципом реальности даже в этом состоянии, по-видимому, является дискуссионным. Да, действительно, чрезвыйчайно сильные переживания флэш-бэк характеризуются блокированием восприятия реальности, заполнением сознания ожившими воспоминаниями о пережитом когда-то реальном психотравмирующем событии. Из свидетельств внешних наблюдателей и лиц, переживших сложные развернутые состояния флэш-бэк, индивид, находясь в таком состоянии, ведет себя адекватно, но адекватно ситуации, которая вспоминается в состоянии флэш-бэк. Можно предположить, что в этом состоянии индивид не отвергает принцип реальности в пользу принципа удовольствия, как это бывает в случае с психотическими пациентами, которые находят удовлетворение своим желаниям и разрядку своих импульсов в магическом, фантасмагорическом мире галлюцинаций.
Состояния флэш-бэк подобны переживаемым наяву повторяющимся сновидениям, содержанием которых является пережитая когда-то индивидом психотравмирующая ситуации. Еще Фрейд в работе «По ту сторону принципа удовольствия» отмечал своеобразие таких сновидений, заключающееся в том, что для них не свойственно стремление к галлюцинаторному удовлетворению желания, которое характерно для обычных снов и психотических симптомов. "…Сновидения травматических невротиков … нельзя… рассматривать с точки зрения исполнения желаний… Скорее они подчиняются вынуждению повторения…» [18, стр. 162—163]. То же самое можно, по-видимому, сказать и о состояниях флэш-бэк. Флэш-бэк также относится к галлюцинации, как травматическое сновидение к сновидению, исполняющему желание.
Появление симптома переживания травматического события из прошлого пациента как реального, обусловлено «избыточным» действием диссоциации как механизма психологической защиты. Таким образом, в отношении некоторых диссоциативных феноменов, несмотря на то, что они имеют внешние черты сходные с психотическими симптомами, можно сказать, что принцип реальности сохраняется, но он «диссоциирован» от контекста актуальной ситуации. Исходя из вышесказанного, диссоциацию нельзя безоговорочно относить к классу примитивных защит. Видимо, к психотическому полюсу более близки, по своему «феноменологическому узору», такие диссоциативные состояния как медиумический или шаманистский транс, опыт выхода из тела (out-of-body experiences).
По-видимому, основной задачей диссоциации как защитного механизма, является сохранения связи, как это не парадоксально, с реальностью, контакта, который является источником невыносимых страданий, за счет нарушения цельности, единства структуры внутреннего мира. Итак, определение класса психологической защиты, к которому можно было бы отнести диссоциацию, довольно затруднительно, если придерживаться критериев, предложенных Мак-Вильямс.
Диссоциация занимает особое место среди механизмов психологической защиты, поскольку основной ее функцией является не столько разрешение интрапсихических конфликтов, сколько совладание с интенсивными негативными переживаниями, которые возникают при чрезвычайных обстоятельствах, несущих угрозу жизни, физической целостности индивида или его близких. Далее, диссоциация является врожденным, филогенетически обусловленным архаичным механизмом, а не формируется в онтогенезе. По мере того, как индивид проходит через определенные этапы развития, происходит формирование других, более сложных механизмов психологических защит, но диссоциация остается, так сказать, в резерве, на случай ситуаций, чреватых психической травматизацией. «Диссоциация – это «естественная» реакция на травму» [11, стр. 152].
У любого человека, попавшего в психотравмирующую ситуацию может активироваться диссоциативный защитный механизм. Однако не всегда эта «естественная» реакция приводит к «нормальным» последствиям. Избыточная диссоциативная активность в момент переживания психотравмирующей ситуации может в будущем привести к образованию диссоциативной или иной психопатологии. Говоря о диссоциации как механизме психологической защиты от невыносимых негативных переживаний, различают три взаимосвязанных, но разных феномена: первичную, вторичную и третичную диссоциацию. Первичная диссоциация имеет место в самые первые мгновения чрезвычайной ситуации и следует вслед за ее первичной когнитивной оценкой, в этом случае благодаря диссоциации сенсорные и эмоциональные элементы переживания становятся изолированными друг от друга. Диссоциацию между наблюдающим и переживающим Эго во время продолжающейся чрезвычайной ситуации, называют вторичной (или перитравматической, т.е. буквально, происходящей во время травмы), она оказывает анестезирующее действие, выводит индивида из соприкосновения с интенсивными болезненными чувствами и эмоциями, вызванными травмой. Третичную диссоциацию обычно связывают с развитием Эго-состояний (напр. при Расстройстве диссоциированной идентичности [23] – Dissociative Identity Disorder, DID, DSM-IV), которые содержат переживания, ассоциированные с травматической ситуацией [31].
http://psyxotrauma.livejournal.com/2535.html