Темой следующего занятия в Клубе будет «Символ и мотив горы в сновидениях и фантазиях».
Надо рассказывать сны о горах, видимо, чтобы был «материал».
Мне до сегодняшней ночи горы, именно как горы, не снились. Только холмы.
Один из ярких и недавних снов о холмах рассказывала в этой теме выше:
viewtopic.php?p=107093#p107093А сегодня ночью приснились горы, прямо как на заказ.
Мы (группа туристов) вновь ходили в поход. Очутились в красивейших, чудеснейших местах. Сначала на зеленых холмах, поросших кустарниками и не очень высокими деревьями (кучкующихся чащами). Мы шли и шли, не чувствуя усталости, любуясь чарующими видами. Я даже пыталась фотографировать отдельные картины. И, странное дело, мне это иногда удавалось (обычно во сне что-либо сфотографировать не получается), а в этот раз удавалось, только я видела, смотря в объектив, насколько узким получается «взгляд».
И в один из моментов нашего путешествия я вдруг увидела вдали многоконечные горы – именно горы. Мы стояли на зеленом холме; прямо и чуть налево от нас виднелся другой холм, не менее красивый, чем наш, а между ними, холмами, если смотреть с той точки, где мы находились, возвышались горы, находящиеся далеко прямо и по курсу нашего следования. Панорама открылась восхитительная.
Слева от нас шумела горная река с достаточно быстрым течением.
«Омон идет!» – вдруг послышались комментарии другой группы туристов, которые нам встретились. – «Кто-то прыгнул в реку, и омоновцы посланы для того, чтобы поймать его или ее - того, кто прыгнул».
И мы видели, что, действительно, несколько фигур в спецодежде (серой почему-то) суетятся на берегу.
Не знаю, чем закончились эти поимки, так как сон плавно перешел в нечто загадочное. Прямо, наверное, по Фрейду: сгущение, смешение…
Передо мной полукруг. Будто из развалин какого-то старого строения, может быть, средневекового. Я нахожусь среди развалин и слышу, что будто кто-то читает роман «Преступление и наказание» Достоевского, - будто узнаю цитаты. Смысл был примерно такой: «Раскольников почувствовал в эту минуту крайнюю «спектрацию», разделение себя на отдельные цвета». И я тут же увидела перед собой, на выступе стены, цветные незаточенные карандаши.
Потом услышала мелодию, которую почему-то назвала во сне «оксюмороном». Потом, по пробуждении, узнала эту мелодию. Это была основная тема «Прелюдии и Фуги на имя BACH» Ференца Листа, которые мы слышали в октябре на концерте «Органная музыка Германии» в Международной доме Музыки в Москве. Тогда, когда я ее слышала (а это была моя первая встреча с органом), мне, помимо всего прочего, показалось невероятным, что последовательное звучание тех четырех нот, в которых было зашифровано имя Bach (согласно немецкой системе обозначения нот буквами), и которые казались в принципе несочетаемыми и несоединимыми в музыкальную фразу, услышь я их случайно где-либо раньше, благодаря музыкальному таланту Листа, и, по-видимому, прежде всего благодаря его любви к Баху (Лист пытался увековечить имя Баха в этом произведении, отдать ему дань уважения), смогли стать такой гармоничной, такой естественной базовой темой целого произведения. Сам подход - зашифровать имя в нотах мне казался несколько прямолинейным и механическим, но в итоге из этого получилось что-то гармоничное и лирическое.
А потом обнаружила себя в автобусе: мы ехали домой, а горы оставались позади нас. Они медленно таяли за горизонтом, мы мысленно прощались с ними, возвращаясь на свои равнинные земли. Было печально уезжать, но также было понятно, что это неизбежно.