Путешествие Одиссея – это был, пожалуй, самый первый сложный для меня тренинг. Сложный потому, что очень далекие, как мне тогда казалось, для современного мира символы и образы вдруг неожиданно стали наполняться реальной энергией моего психического состояния. Т.е. они внутри меня занимали не абстрактное место античного мифа, ничего не имеющего с современной жизнью, а обретали реально чувствуемое бытие. Это было сложно. Я не сразу понимала, о чем идет речь. Не сразу удавалось установить адекватное соответствие между мифологическим образом и психологической реальностью.
Из вчерашней тренинговой программы…
… Сцилла и Харибда, к которым приближается стремительно миновавший остров сирен корабль Одиссея, – это самые первые первичные образы чудищ в наших воспоминаниях. Любые чудовища в нашей душе символизируют ее неоформленные возможности. На психологическом уровне они ассоциируются с какими-то активными, остающимися в темноте силами, которые составляют глубочайшие пласты геологии нашей души. Эти силы кипят, как вулкан, пока не прорываются в форме некоего чудовищного видения действительности.
…
… это кипение внутри каких-то непроявленных еще пока, неоформленных возможностей есть некий тщательно скрытый оптимизм нашего времени. Мне всегда казалось, что именно начиная с кажущегося ничтожным подвига привязанности к мачте, Одиссей начинает возвращение обратно в реальность к царству своей души, к своей подлинной женской половине. Именно отсюда он начинает возвращение на Итаку, к Пенелопе.
…
Ему (Одиссею) предстоит увидеть как бы воочию соединение этих двух начал (духа и материи) сразу за островом сирен тогда, когда он столкнется со Сциллой и Харибдой, с опасностями мужского духа (агрессии, активности) и женского (провала, разрыва, трещины, бездны, способности поглощать). Ему нужно пройти Сциллу и Харибду, как человеку нужно по тоненькому лезвию бритвы пройти крайности в себе самом.Сцилла и Харибда – неоформленные психические энергии, вырывающиеся наружу. Бессмысленный вандализм современности – это и есть чудовищная Сцилла. А то ли выдуманная из-за моды, то ли и впрямь реальная все набирающая обороты депрессивная апатия – это Харибда, невидимая бездонная щель, поглощающая все желания и устремления. Как близко они друг к другу, но не могут сомкнуться. Есть узкая узкая дорога между ними. Только пройдя этой дорогой, можно увидеть эти два чудовища, осознать их и ужаснуться ими.
В общем-то, и в каждодневной реальности можно найти своих Сцилл и Харибд.
Энергия раздражения, зачастую накопившаяся или вызванная неизвестно чем, бывает очень велика. Ставлю чашку на блюдце, она трескается. В сердцах закрываю дверь, что-то падает со стены или с полки. Верчу карандаш, неожиданно он ломается. Сразу трезвеешь. Что со мной? Что во мне? Энергия Сциллы требует для себя разрушительной жертвы. И значит стоит успокоиться и перенаправить ее на хоть что-то полезное.
Харибда изредка врывается в жизнь волнами безразличия и равнодушия. Интересы, желания, устремления – все проваливается в какую-то бездонную щель. И только поняв, что я-то сама не в ней, а на ее краю, начинаешь спасать, оставлять себе свои желания и стремления.
Ну а дальше быки Гелиоса. И вопрос: почему их нельзя есть?
Подобных вопросов, помнится, в этом тренинге было много. Они ставили в тупик, они будоражили мысли, они не давали покоя. Мои мозги скрипели, тормозили, прокручивали на месте. Было очень непривычно соединять в себе потоки образов и интеллектуальные размышления о них. Одновременно они не хотели помещаться. Каждый уводил в свою сторону, зачастую опровергая друг друга. И тогда я должна была искать между ними компромисс. Иногда что-то находилось, что-то получалось. Я была довольна собой, даже горда. Но вот наступал очередной тренинговый вечер. И тихо шумело море, и Док понятно и невероятно глубоко рассказывал об очередной психологической загадке великой гомеровской поэмы. Как же мелки, плоски, банальны был мои собственные размышления на фоне этого плывущего в ночи повествования. Я их, свои размышления, тогда не записывала, поэтому ничего их них не помню. Но вот быки Гелиоса первой ассоциацией еще тогда при первом прослушивании тренинга вызвали в памяти серию картин Пикассо: метаморфозы с Быком.
"Бык. Положение I". 1945 г. ............... "Бык. Положение II". 1945 г . ............... "Бык. Положение III". 1945 г
"Бык. Положение IV". 1945 г. ............... "Бык. Положение V". 1945 г. ............... "Бык. Положение VI". 1945 г
"Бык. Положение VII". 1945 г. ............... "Бык. Положение VIII". 1946 г. ............... "Бык. Положение IX". 1946 г
"Бык. Положение X". 1946 г. ............... "Бык. Положение XI". 1946 г
http://www.pablo-ruiz-picasso.ru/year.php?year=1946Вот что о серии этих литографий рассказывал мастер Жан Cелестэн:
“На последнем пробном оттиске оставалось всего несколько линий. Я смотрел как он работает, сокращая и сокращая. Вспомнив первого быка, я подумал: “С того, чем он кончил, надо бы начать”. Но он, Пикассо, искал своего собственного быка. И на пути к своему быку в одну линию он постепенно прошел через всех других быков. И глядя на линию, невозможно представить себе, сколько за ней скрывается работы…”На чем в прошлый раз остановились мои размышления о том, почему нельзя есть быков Гелиоса, я не помню. Но сейчас, вновь рассматривая метаморфозы с Быком Пикассо, вспомнился другой бык, точнее Телец, зодиакальный Телец в СН-овской интерпретации, т.е. та его часть, которая символизирует земное воплощение фантазий.
Вот он, бык Пикассо, из реального образа становится символом-схемой. Почти два месяца он пасется в его душе, обретая форму, условно говоря, проекта, технологии, пути воплощения задуманного. Телец – знак рациональный, знак солнечной творческой энергии. Что значит съесть его, быка Гелиоса? Возможно, это и есть остановиться на том самом первом быке Пикассо. Перестать следить за его метаморфозами, которые в результате должны стать планами и проектами. Так Обломов никуда не пускает свои прекрасные мечты, постепенно съедая их. Фантазии становятся иллюзиями, даря временное чувство душевного насыщения, а затем иссякают, исчезают, оставляя после себя обглоданный скелет, т.е. какие-то общие образы и формы, которые уже не греют душу.
Бык, как творческая энергия, не может быть съеден, вернее не должен быть съеден. Он должен пастись на острове под присмотром пастуха, которому Гелиос вручил своих быков, чтобы его метаморфозы нашли свое воплощение, реализацию в земной жизни. Пусть всего лишь в виде маленького собственного уютного мира наших домов и дач, творческого взаимоотношения с окружающими нас родными, близкими, знакомыми.
Иначе,… иначе возможно, как вариант, Сцилла и Харибда своей темной массой вновь победят солнечную энергию творчества.