Психиатрия: мифы, нейролептики и дети

А.Г.: Ну чтобы просто никто не удивлялся, чтобы вы понимали,… психиатр-нарколог до сих пор единая специальность. Поэтому я психиатр по основной специальности. Я долго работал в психиатрии, потом оказался в наркологии и, в общем, мне приходилось в жизни очень много заниматься, как ни странно, хотя я взрослый психиатр, детьми, в силу того, что я участвовал в разработке глицина и ряда аминокислотных препаратов, которые были, в общем, для меня одной из немногих реальных альтернатив препаратам психотропным. Вот поэтому я имел дело и с аутизмом и имею, и со многими другими вопросами такого рода. Кроме того, у меня есть передача на Радио России, которая тоже уже очень много лет идет. Она чуть меньше занимается психиатрией. Там я выступаю как психотерапевт.

Я бы хотел попробовать объяснить с каким уровнем проблемы мы собственно говоря имеем дело. Я бы хотел два слова, если позволите, сказать о том, что же все-таки такое психиатрия. Хорошо?
Психиатрия – это наука, в которой действует принцип субъективной диагностики. Это механизм, который называется механизмом психического статуса. Я, как психиатр, должен описать ваше состояние, любого из вас, максимально отстраненно, феноменологически и художественно, не пользуясь терминами. На сновании этого состояния и выставляется диагноз. Я кратко естественно это рассказываю.
Обратите внимание. Это совсем не смешно. Только на основании этого описания. Максимум, что мне еще нужно, для того чтобы поставить вам психиатрический диагноз, разумеется, в случае, когда вы ко мне обратились, это подписи двух коллег. Максимум… и то это в том случае, когда вопрос спорный, конфликтный или что-то еще.

Вот,мы на самом деле имеем дело не с наукой и не с медициной, мы имеем дело с мифологией. Поскольку…
Что представляет из себя миф, как текстовая структура? Это краткое описание неких событий, которые имеют имя героя этих событий. Ну например, миф о Нарциссе, миф о царе Эдипе. Сам по себе миф, как описание, ничего в себе не содержит, никаких смыслов, содержания, анализа, морали. Это просто описание событий. В общем, обучиться некоторым стандартным описаниям и прикладывать к ним некие препараты из достаточно ограниченного списка очень просто, но это дает врачу чувство власти над пациентом и чувство значимости, то чего в общем, как вы понимаете, вообще человеку в жизни очень часто недостает.

Вообще изначально вот этот самый психический статус был любопытным очень феноменом. Поскольку, когда Карл Ясперс, философ-экзистенциалист, вводил вот эти подходы к диагностике, он имел в виду следующее. Он имел в виду, что я описываю состояние пациента, потом убираю эту бумажку и через несколько дней я ее достаю, перечитываю. И перечитывая, я нахожу внутри себя аналогию с этим состоянием.

Очень интересная история исчезновения этого механизма в советской психиатрии. Она связана… у нас, у нас,… он исчез везде, в общем, почти,… но у нас это было связано с психиатрами Ганнушкиным и Гиляровским и ленинской теорией отражения. Ленин заявил, что человеческая душа представляет из себя, собственно говоря, зеркало, которое призвано отражать внешний мир. На этом построена и наша педагогика. Подход стандартного учителя нашего отечественного заключается в том, что человеку скажешь, то он и отразит. И все. Т.е. нужно просто вот сказать и тогда ученик будет учиться.

Очень интересно… Потому что на самом деле Лев Троцкий, когда был предреввоенкома, при нем было несколько тысяч “черных пиджаков”. Это была первая организация идеологов. И главной задачей вот этого идеологического корпуса реввоенкома было выискивание людей, которые думают не по коммунистически. Так это формулировал Троцкий. Т.е. они должны были искать еретиков. И уже тогда в конце 10-х начале 20-х годов эти еретики были в первую очередь мыслимыми еретиками. Т.е. те, кто думал именно некоммунистическим образом.

И тогда Ганнушкин написал ему замечательное письмо, в котором сказал, что не надо этому учить идеологов, потому что с этим могут вполне справиться и психиатры, поскольку именно это в сущности своей они и должны делать. И вот тогда психиатрия собственно стала соответствовать четко мифологии власти. Поэтому, например, у нас с 30-х годов было очень невыгодно иметь большое количество инвалидов, потому что основная надежда на трудовую силу была в лагерях. В 60-х годах, когда нам нужно было обязательное трудоустройство всех, нам было выгодно, чтобы было как можно больше инвалидов. И диагноз шизофрения стал ставиться направо и налево, поскольку приводил к инвалидности 2-ой группы. И это было выгоднее, чем плодить бесконечные рабочие места, например.

Мифологическая психиатрия в нашей стране создала некий концепт, который очень мало отношения имеет к книгам Евгения Блеера, который описал шизофрению первым… Никаких обследований, никакой биохимии, энцефалограммы, проверки пищеварительного тракта, как вы говорили,… ничего угодно другого.

Частным образом,… конечно, частным,… я показывал часть… не эту кассету, но часть кассет, независимой гражданской комиссии. Я показывал коллегам и надо вам сказать, что сами коллеги, они относятся ко всему этому гораздо лучше, чем руководители здравоохранения. По той простой причине, что они сами понимают, что они ничего не могут сделать.

Слушатель: Вы имеете в виду врачей, а не больных?…

А.Г.: Врачей,… да. Я просто отдельным докторам из разных больниц показывал ваши диски. И
идея была такая:… они говорили, ну давайте это коллективно смотреть, обсуждать, пытаться что-то понять, потому что сами-то врачи, в общем, тут-то ни при чем. Они просто люди и людям удобно иметь простейшую мифологию вместо диагноза.

Очень важно понимать, что мы имеем дело, в общем, с мифологией, с некой идеологией, а ни в коем случае не с наукой. И поэтому,наверное символично, что мы в этом месте находимся.

Фактически психиатрия сегодня и всегда представляет из себя некий вариант, ну в общем секты, большой научной секты. Научные секты тоже существуют. И суть проблемы…

Чем отличается секта от любого рода другой организации? Она отличается тем, что секта основана не столько на своих собственных мифах, сколько на отрицании любых других мифов.

Мы строим такую стену защиты, что правы только мы и никто другой в принципе правым быть не может. Поскольку,… например, очень легко написать и ему психический статус естественно тоже и как бы включить его в структуру своей идеологии. Это механизм работы любой секты. В психиатрии он очень развит. В частности у нас, например, пару лет назад по НИИ прошел приказ официальный, который запрещает специалистам вступать в диалог с представителями православной церкви. Нельзя и все. Потому что очень много скользких и сложных вопросов сразу возникает при перекрещивании двух идеологий. Я не буду дальше… Это очень интересная и огромная тема, я не буду дальше в нее погружаться.

Я вот что хочу сказать. На самом деле вот эта концепция,… ее сейчас открыто называют концепцией единого психоза,… о том, что собственно существует только одно психическое расстройство – это шизофрения, а все остальное это его варианты.

Вот,как идею, как идею, чтобы вы это понимали, это дело сформулировал немецкий психиатр Вильгельм Гризингер в середине 19-го века. Он говорил о концепции единого психоза. Что психоз один, а все остальное только его варианты. Правда, он говорил ни в коем случае не о шизофрении, он говорил об эпилепсии. Он был врачом, он был одним из первых людей, который формулировал начала психиатрии. И он очень четко объяснял, что как только мы уйдем за грань неврологического расстройства, мы получим,… вы удивитесь,… середина 19-го века,… мифологию, а не медицину. И мы ее получили.

Должна существовать некоторая презумпция невиновности и в первую очередь презумпция невиновности ребенка. Давайте сначала поищем неврологические расстройства, потом будем ставить шизофрению. Ну давайте вот так договоримся. Если не найдем, то тогда начнем тяжелую артиллерию. Почему тяжелую? Вообще все тоже давным-давно известные вещи. Просто есть вещи, которые не принято обсуждать.

Великий биохимик 20-го века Альберт Сент-Дьёрди, тот человек, который обнаружил никотиновую кислоту, он описал, как работает аскорбинка,… в организме, я имею в виду, создал теорию витаминов. Он в конце жизни выпустил книжечку, которая называется “Биоэнергетика”. Книжечка эта очень любопытная. Она есть на русском языке с 60-х годов.

Он исследовал, в том числе аминазин, первый психотропный препарат из того класса, который здесь обсуждаются. Большая часть препаратов, о которых мы говорим, попадая в организм распадаются на огромное количество метаболитов. Ну например, тот же аминазин дает 140 разных веществ при распадении. И отследить пути этих веществ в организме практически невозможно. Возможно только сказать: дал таблетку, спит. Сигнал на входе – сигнал на выходе. Принцип черного ящика это называется. Аминазин стабильно и, по всей видимости, на всю жизнь изменяет электронные облака в системах митохондрий нервной системы. Т.е. необратимо изменяет электронную проводимость, электронную структуру главных практически органелл нервных
клеток.

Это доказано настолько давно казалось бы, что в общем никакого такого глобального обсуждения в действительности не требует. Однако, как только мы пытаемся выдернуть психотропный препарат и заставить как-то сделать так, чтобы люди начали думать, мы опять сталкиваемся вот с этой мифологией, которую всегда надо иметь в виду. Ее выгодность всегда надо иметь в виду, потому что, например, Центр психического здоровья, три наших огромных шизофренологических института, последние годы стали заниматься доказательством того, что те самые неврологические расстройства, возможные при шизофрении, именно ею и вызываются. Хотя это, в общем, нонсенс по той простой причине, что сама концепция шизофрении, она тоже представляет из себя чистой воды миф, поскольку имеет в виду описание неизвестного процесса. Процесс неизвестен и Евгений Блеер писал, что как только этот процесс станет известным, необходимость в этой концепции немедленно отпадет. Потому что это временная концепция, она создается для того, чтобы легче было анализировать симптомы.

Длительный прием нейролептика, скажем годовой прием нейролептика ребенком останавливает его развитие. Это практически такой знаете наркоз развития, потому что та самая нормальная работа электронных облаков,… если только на одного Сент-Дьёрди опираться, она, сами понимаете, на этапах становления человеческого, на этапах развития принципиально важна. Поэтому…
Я сейчас не имею в виду,… возбужденному ребенку дали один раз какую-то таблетку. Подчеркиваю…

Термин бессознательное сегодня общепринятый термин.
Скажем, ребенок боится темноты и придумывает себе, особенно перед сном, некий выдуманный персонаж, внутреннего партнера, Карлсона, который живет на крыше, это типичный пример такого рода воображаемых персонажей. На самом деле это некий контакт с бессознательным, которое тревожит и пугает.
Я сейчас не хочу говорить о структуре этого бессознательного. Я хочу сказать, что пугаются родители, которые воспитаны ленинской теорией отражения и ничего не знают об этом… Поскольку ребенок разговаривает с этим персонажем, называет его каким-то странным именем, описывает, что этот персонаж существует в каком-то фантастическом мире. Значит, образуется немедленно диссоциация на восприятие реальности, которая есть дома и в школе, и вот этой воображаемой реальности, что мгновенно позволяет ставить шизофрению.
Хотя понятно, что вот в этот момент именование своей собственной внутренней бесконечности, своего собственного бессознательного на самом деле для ребенка процесс необходимый. Это давно описано. Через некоторое количество лет это пройдет.

И более того, чем это общение с внутренним персонажем будет интереснее и активнее, тем более творческим вырастет такой ребенок. Я суммирую, конечно, ряд зарубежных работ на эту тему.
Как только родители оказываются у первого специалиста,… ну сейчас извините, конечно я не прав и утрирую, есть люди, которые задумываются… Но наверное вы знаете,… “есть люди которые задумываются” – это сегодня относится к Москве, Санкт-Петербургу. Поскольку вы себе не представляете, что происходит на самом деле реально.

Девочка 8-ми лет теребит косичку на уроке, мешает учителю. Мама, мать-одиночка, ведет ее к психиатру, потому что никак не может справиться с этой привычкой. Психиатр назначает аминазин, о котором я говорил, причем в такой дозе, что мама звонит психиатру и говорит: “Что-то она стала писаться под себя и в школу ходить не может”. На что ей психиатр отвечает: “Вот такая тяжелая болезнь”. И увеличивает дозу. А в основе только описание. Я не знаю, что там она ей понаписала. Мама позвонила там в радиопередачу… И это только одна из историй.

Вот понимаете, мне кажется, что самое главное,… единственное, что можно сделать, потому что по сути своей мы имеем дело, правда, с некой такой профессиональной религиозной верой,… единственное, что можно сделать, это все-таки не столько ругать эту веру и приводить ее ужасы… Я не могу вам сказать, что коллеги там все дикие звери, или, что доктор назначает аминазин, потому что она хочет сделать ребенка слабоумным. Проблема в том, что она точно так же привержена профессиональному мифу, простому, еще раз говорю, мифу, который можно за три месяца изучить с легкостью. Ей так работать, конечно, удобно. В реальности течение некоего заболевания ну скажем того же синдрома Камера, от дефекта, который вызван постоянным приемом нейролептиков.

Вот вы знаете, мы же с вами сами, когда приходим к доктору, к любому, мы ему говорим: доктор поставьте диагноз, скажите мне мой диагноз. Хотя ни фига в этом не понимаем. Ну я скажу диагноз: энцефалопатия индивидуально органического генеза со снижением судорожной готовности.
Слушатель: Я даже не знаю, что это такое.
А.Г.: Да. Но человек говорит: а теперь вот объясните мне, что это такое.
Слушатель: Теперь я знаю…
А.Г.: … Но для того, чтобы это объяснить я вам должен вот такой том дать почитать по неврологии и вы все равно в нем не разберетесь. Это сложная очень история и родители тоже все время тянутся не к тому, чтобы им объяснили, что происходит с ребенком, а к слову диагноз. И когда ему, наконец, говорят: вот шизофрения. Это страшно пугает.

Есть,… Дэвид Розенхан. Все знают, эксперимент Розенхана знаменитый. Тут есть еще такой механизм, очень опасный, чисто психологический механизм, который называется стигматизирование.

Стигматизирование – это изменение отношения к ребенку, у которого уже стоит диагноз. Всеми… Его невролог смотрит на него искоса,… педагоги, сами понимаете,… если они знают об этом диагнозе. Этим…
Меня прям передергивает всего, когда президент говорит об анкетировании на экстремизм, потому что это такой способ принудительного стигматизирования. Причем в это стигматизирование, чтобы вы это понимали для себя хотя бы, попадут талантливые дети, потому что они будут думать не как все.

Вот как выявить ранний экстремизм широко системно? Очень просто это делается. Берете стандарты поведения и смотрите, кто не согласен с этими стандартами. Это будут экстремисты. Они же талантливые дети. Мы им всем назначаем ну там условно, аминазин,… еще чего-нибудь… И вот то самое поколение, которое должно проводить модернизацию, т.е. мыслить нестандартно, приносить чего-то новое… ему тщательно вырезаем кору. Поскольку ничем, кроме вырезания коры, это, к сожалению, не оборачивается.

Мой коллега объявляет: “Вот у тебя на пальцах два серебряных кольца, ты не психиатр, ты псих”. “Почему?” “Потому что,… а зачем ты надел эти кольца?” “Ну вот у меня руки подвижные, поэтому я как бы замыкаю себе… ограничиваю энергию рук”. “Вот энергия рук и является твоей диссоциацией”.

Если я свято верю в религию в эту,… т.е. я свято верю, что доктор в белом халате, поэтому он всегда прав и знает, что со мной происходит лучше меня,… то я как бы начинаю сам себя стигматизировать. Я начинаю,… то, что я кручу кольца на пальцах,… я начинаю объявлять,… я, сам для себя,… безумием. Т.е. я сам на себя смотрю и думаю, вот здесь я псих. И то, что называется в психиатрии диссоциацией, у меня начинает нарастать. Потому что если я просто сосредоточу внимание на пальце, то через некоторое время палец мой,… это банальный эффект самовнушения, я думаю все это понимают,… то палец мой через некоторое время нагреется. Если я буду думать о нем, может быть начнет зудеть, онемеет. В общем, в нем появятся некоторые изменения. И если я свое внутреннее внимание все время буду держать на том, что я делаю с кольцами, я начну прятать руку в карман от других, нервно все время куда-то эту руку убирать. Т.е. в моем поведении возникнут странности.

Вы опять же прекрасно знаете о том, что в конце 60-х годов в результате антипсихиатрического движения в Америке до 70% людей, которые были госпитализированы, были выписаны. Были дикие крики о том, что все погибнет. И сейчас немедленно они устроят там пожар, революции, суициды.

Это помощь маме со стороны профессионалов: думать, думать. Это воспитание, которое ни в коем случае не должно подменяться психиатрическими лекарствами. Ни с точки зрения ребенка, ни самой мамы, которую тоже очень многому надо учить, потому что гражданское общество – это образование.
И поэтому с этой точки зрения то, что делает господин Фурсенко, с попытками это образование сделать только для людей,… как это он выразился?…

Он замечательно выразился,… он выразился, что раньше мы растили творцов, а теперь мы должны растить качественного потребителя. Вот это катастрофа на самом деле.

Самое страшное в том, что в нормальном гражданском обществе психиатрия и психотропные препараты не должны подменять воспитание. Точно так же, как тюрьма не может воспитывать. Я вам сейчас могу рассказать о проблемах того, что у нас в тюрьмах не занимаются воспитанием преступников, в том числе и малолетних. Ну давайте об этом еще поговорим. Ну нет института, который этим занимается. И все. На бумаге есть, на деле нет. Есть результат у этих тюрем? Да никакого.

Я думаю единственное, что мы сейчас сможем сделать, это то, что мы сейчас и делаем. Мы можем и должны пытаться говорить.

Понимаете в чем дело. Давайте я… вообще это очень интересно. Я вам сейчас могу рассказать, как в психиатрическом диагнозе…

Слушатель: У нас, к сожалению, нет времени… немного осталось…

А.Г.: Я хочу сказать следующее. Я могу вам объяснить приключение слова “нормальный”. Но главное, я хочу, чтобы вы поняли, за это постоянно идет борьба.
Вообще есть замечательный, обожаемый мною и отцом Кураевым роман Честертона, который называется “Шар и крест”. Там Антихрист приходит к власти…

Слушатель: Одна минута прям…

А.Г.: да… все.
Антихрист приходит к власти. Единственное, что он делает, для того чтобы придти к власти, он пропихивает через парламент идею о том, что должна быть создана,… вдумайтесь,… медицинская полиция, которая будет как раз определять: кто нормальный, а кто ненормальный. Все. Этого достаточно для того, чтобы он пришел к власти.
Как только говорят: я буду сейчас определять кто экстремист, а кто нет,… это дает страшную и незаметную власть. Потому что определять: кто экстремист, а кто нет, можно в парламенте, в совете министров. И первый, кто попадает, в романе,… каким образом приходит к власти?… первые, кто попадают под диагноз этой медицинской полиции, это дети премьер-министра. Всё, всё. Больше ничего не надо.

Я, как маленький такой представитель СМИ, маленький,… но, тем не менее, я знаю, что если появится информация внятная,… если вы мне позвоните и скажите: Александр Геннадиевич, вот есть такой и такой подход помощи аутичным детям, и я, как профессионал, пойму, что это реально, я с радостью проведу о вас передачу. Никаких вопросов в этом нет, просто помните, что я профессионал и что у меня тут есть свои критерии. Я радостно расскажу о любой инициативе, любой…

Записала Селена