Родилось предложение по мотивам только что закончившейся передаче о доме. Тема звучит так: История. Имею в виду вот что. Ведь нас русских, называют Иванами, родства не помнящими. И действительно, кто знает свою родословную? Я знаю только про прадеда, дальше не знаю. Почему те же американцы знают историю своей молодой страны и гордятся ей, почему американец говорит государство - это я, и японец - тоже, а мне стыдно быть частью государства Россия, хотя я и понимаю, что Россия - это я. Почему нашу историю фальсифицируют, как могут и скрывают от нас истинное положение вещей в нашей стране. Почему, та история, которая нам преподавалась в школе, ложна насквозь, историю нашей страны я имею в виду. Почему создают какие-то комиссии по фальсификациям или как это там называется. Что в нашей истории фальсификация и что есть правда? Не будет у нас никогда дома - России, потому что кто-то очень заботится именно об этом, и эти кто-то - мы сами. Как так выходит, что мы не хотим, чтобы у нас был дом? Дом ведь нужно защищать, а что защищать, если у нас нет такого чувства?
Мой город, моя Россия выглядит примерно так, не только так, но и так тоже. Это, кстати, центр города. Фотография называется Россия 21 век.
Очень хочется послушать, что люди об этом думают. О том, что нас фактически лишают истории, так называемые историки, а нам как-то и не сильно хочется знать её?
Юрий Лорес
Я видел сон, каких не видел отроду.
Я видел сон, каких не видел отроду.
Возможно, неудобен был ночлег.
Я видел сон, как будто шел по городу,
А город этот полон был калек.
Я помню все, но понимаю туго,
Кто издеваться мог над ними так,
Чтоб в людях сочетались три недуга -
И слепота, и глухота, и немота.
И, несмотря на все эти недуги,
Хотели жить и вкусно есть и пить,
Иметь приличный дом, а не лачугу,
Чтобы никто им не мешал любить.
И лишь одно им удавалось дело:
Рожать детей таких же, как они.
Но ни один за искалеченное тело
Тех, кто повинен в том, не обвинил.
Хотя порою попадались зрячие,
Но каждый глух был, оттого и нем.
А тот, кто слышал, ничего не значил:
Коль немы все, то слух тогда зачем?
А горсточка здоровых, опечаленных
Тем, что за это ненавидят их,
Объединилась, дав обет молчания,
Чтобы ничем не отличаться от немых.
Я шел по городу и думал: "Что же будет?"
Хоть чем-нибудь помочь хотелось им.
И я собрался громко крикнуть: "Люди!",
Подумал... и представился немым.