Если говорить о жалости как снисходительности, то это не сочувствие. Это точно.
Это либо шаблонный набор процедур, предписанных социумом: дела, слова, действия, без чувственного вовлечения в них. Внутри очень тягостное состояние именно из-за того, что не чувствую.
Либо… вот это забавное сошествие с “высот своих знаний”, (которое Людмила Николаевна определила как снисходительность). Да, иногда ловлю себя, что авторитетно и авторитарно “вещаю истины”,… из добрых, самых-наисамых добрых побуждений конечно,… но самой же первой смешно становится, когда себя из этих состояний отлавливаю.
Нет, это не жалость, в моем понимании этого слова, это какие-то рассудочные структуры и социальные установки. Принимать их за чувство жалости…
однако, для этого надо много усилий приложить, наверное. Или забыть о подлинном чувстве, что ли,… в общем, не знаю, как произошло подобное замещение. Но вроде бы я для себя разобралась в различиях называния.
А вот это…
Danilin писал(а):
Итого:
16.12 в эфире передача "Жалость к самому себе". … знакомо очень хорошо.
Когда Док спросил в эфире: любите ли вы, когда вас жалеют? Резко задумалась. Люблю ли я?... А как вообще выглядит эта самая жалость ко мне других людей?... помощь, когда мне тяжело?... слова понимания и сочувствия, когда есть желание рассказать что-то важное и значимое?… Вроде бы это не жалость. Тем более, что слушают меня не всегда,… меня, именно меня саму, то, что важно и дорого мне,... и тем ценнее это сочувствие. Из жалости оно? В общем-то, нет. Потому что жалость – это боль сжавшегося сердца, большая или не очень, или беспокойство. Стараюсь оберегать родных и близких еще и от своей внутренней боли. Бывает горе, тогда да, без жалости близких не обойтись. Но сказать, что я это люблю, значит сказать, что люблю горе. Короче не знаю… Принимаю по ситуации, сказать, что люблю, не готова.
А вот жалеть себя приходится. Это да. Не часто, но приходится.
Ну кто же меня такую бедную и несчастную пожалеет, кроме меня самой.
Иногда бывают ситуации, когда одна черная полоса, затем другая, потом третья и никаких тебе белых полосок, даже полосочек тоненьких нет. Есть какие-то серенькие узенькие тропинки между ними, которые пролетают как миг, что, только оглянувшись, их замечаешь. Вот тогда и приходит такая острая жалость к себе, что уже нет никаких сил.
Выбираю укромное и тихое место, забираюсь в полутемный угол комнаты на диван с чашкой чая или кофе… и начинаю себя жалеть. Т.е. жаловаться себе самой на всех и вся… В общем,… никто-то меня не понимает, не ценит, обижают, не замечают моих усилий, даже слова доброго для меня им жалко, только используют для своих нужд, но не замечают ни моей усталости, ни моих стараний, ни моей работы,… я такая … Чем больше вспоминается ситуаций, с моей точки зрения несправедливых ко мне, тем лучше… Обливаюсь внутри крокодильими слезами. Устраиваю всемирный потоп внутреннего локального масштаба. Слезы заливают все истоптанные райские поляны и сухие пустыни. Наконец последняя гора обиды покрыта ровным слоем воды. Перебирать больше нечего,… одна вода, кругом вода. Она начинает переливаться через край. Слезинки выкатываются через уголки глаз и катятся к уголкам губ. Я слизываю их языком. Соленые… вспоминаю море. Жалеть себя становится скучно. Допиваю остывший чай и жду голубя с оливковой веткой. Где-то есть острова, на которые хочется улизнуть ото всех. Вот сейчас дождусь голубя и пойму, который из них ближе. Чем мне хочется сейчас заняться?... почитать?... послушать музыку?... порисовать?... пошить?... пописать?… Пусть все идут куда подальше. Раз они так со мной, то и я тоже только о себе буду думать. В общем, час отдыха за любимым занятием и все проходит.
Давно этот способ использую. А однажды в каком-то из тренингов, не помню по поводу чего, услышала от Дока это в качестве упражнения: садитесь и начинайте себя жалеть, пока не надоест… (не дословно). Запомнила это упражнение потому, что знала: действует, действует. Как только выплачешь себе внутри всю усталость и все обиды, легко, легко становится. И силы появляются для новых движений по черным полосам.
P.S. Жалось к себе все-таки вещь более несерьезная, чем чувство подлинной жалости, она скорее игра с самой собой в детство. Или просто возможность отдохнуть. В ней всегда больше ироничной игры, чем сочувствия. Вернее нет – это даже не сочувствие. Сочувствовать самой себе, что-то никак не соображу:… это как?...
Так что,... да,… это внутренний спектакль, который помогает отстраниться от собственных претензий к внешнему миру. Понять, прожить, как чужие, и освободиться, чтобы не предъявлять их в реальности.