Если постараться сказать кратко, в чём заключалась "основная мысль Инквизитора", то, по моим ощущениям, в том, что: счастливыми могут быть только слабые, покорённые, порабощённые, «небунтовщики»; он говорит, что человек по природе своей имеет «всеобщую и вековечную тоску “пред кем преклониться?” "Нет заботы беспрерывнее и мучительнее для человека, как, оставшись свободным, сыскать поскорее того, пред кем преклониться», причём преклониться «общно», «непременно всем вместе». А преклониться человек может перед: «дающим хлеб» (то есть, наверное, удовлетворяющих телесные, физические, материальные интересы) и перед тем, кто успокоит его совесть: «нет у человека заботы мучительнее, как найти того, кому бы передать поскорее тот дар свободы, с которым это несчастное существо рождается. Но овладевает свободой людей лишь тот, кто успокоит их совесть». «ибо тайна бытия человеческого не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить. Без твердого представления себе, для чего ему жить, человек не согласится жить и скорей истребит себя, чем останется на земле, хотя бы кругом его всё были хлебы», «нет ничего обольстительнее для человека, как свобода его совести, но нет ничего и мучительнее». А «навеки победить и пленить совесть этих слабосильных бунтовщиков, для их счастия» могут (и только) «три силы, единственные три силы на земле— эти силы: чудо, тайна и авторитет».
Параллельно и в то же время как бы вплетаясь в этот вектор, прослеживается и отношение Инквизитора к человеку: «Ты забыл, что спокойствие и даже смерть человеку дороже свободного выбора в познании добра и зла»? «Вместо твердого древнего закона — свободным сердцем должен был человек решать впредь сам, что добро и что зло, имея лишь в руководстве Твой образ пред собою, — но неужели Ты не подумал, что он отвергнет же наконец и оспорит даже и Твой образ и Твою правду, если его угнетут таким страшным бременем, как свобода выбора»? «О, конечно, Ты поступил тут гордо и великолепно как Бог, но люди-то, но слабое бунтующее племя это — они-то боги ли?» «Так ли создана природа человеческая, чтоб отвергнуть чудо и в такие страшные моменты жизни, моменты самых страшных основных и мучительных душевных вопросов своих оставаться лишь со свободным решением сердца?» «Ты не знал, что чуть лишь человек отвергнет чудо, то тотчас отвергнет и Бога, ибо человек ищет не столько Бога, сколько чудес. И так как человек оставаться без чуда не в силах, то насоздаст себе новых чудес, уже собственных, и поклонится уже знахарскому чуду, бабьему колдовству, хотя бы он сто раз был бунтовщиком, еретиком и безбожником». «Человек слабее и ниже создан, чем Ты о нем думал! Может ли, может ли он исполнить то, что и Ты? Столь уважая его, Ты поступил, как бы перестав ему сострадать, потому что слишком много от него и потребовал».
Людей поведут (и обманным путём), как стадо, к их «счастию», под которым Инквизитор понимает «царство покоя», «усмирения», владения людской волей (в том числе жалеть и радоваться) - царство, в котором им даже будет разрешён грех с позволения «сильных мира», но ответственность за которые у людей будет снисходительно украдена. «Самые мучительные тайны их совести — всё, всё понесут они нам, и мы всё разрешим, и они поверят решению нашему с радостию, потому что оно избавит их от великой заботы и страшных теперешних мук решения личного и свободного».
Надо, наверное, признать, что в каких-то моментах Инквизитор был прав. Хотя бы в том, что человек и человечество на самом деле, наверное, стремится к единению – друг с другом, и перед кем-то/чем-то. Это можем подтвердить мы, в наш век «мировой глобализации». И в том, безусловно, прав, что человек, чтобы жить, должен непременно знать, зачем он живёт, иметь смысл жизни.
Однако, мне кажется, «теория» инквизитора (и всех, олицетворяемых им) была обречена потому и была ошибочна в том, что Инквизитор НЕ ВЕРИЛ В ЧЕЛОВЕКА. Не верил в его внутреннюю силу , не верил в бесконечность его души (как и «смешной человек»), не верил, что Бог есть в каждом сердце (и потому незачем создавать человеку «собственные», «знахарские» чудеса). Недаром же произносятся (и странно - Иваном Карамазовым) следующие слова, в самом начале повествования самой «Легенды» : «Верь тому, что сердце скажет, Нет залогов от небес. И только одна лишь вера в сказанное сердцем!». Испытания человеку и даются по мере его сил, уже имеющихся и могущим проявиться в нём, и для укрепления этих сил. Наверное, состояние того «счастья», к которому в итоге «пришли» люди из «Легенды…» - это в чём-то состояние, в котором пребывали люди из «Сна…» «до грехопадения». Только упоминание о грехе людей в «Легенде..» смущает..
Инквизитор отрицал необходимость работы души человека для своего созидания и своего счастья. Инквизитор исходил из того, что человека должно сделать счастливым нечто/некто ВНЕШНЕЕ, а не он сам. За человека решают, что есть добро, и как ему жить. Ему уже не нужно думать, не нужно сомневаться, что должно и к чему стремиться, ради чего жить. За него уже решили. А это ведь, мне кажется, проявление самой большой степени внутреннего порабощения и самого большого несчастья. Чтобы стать свободным, человек должен знать, зачем он необходим миру и себе. А это понимание не приходит вдруг – случайно, мгновенно – это работа над собой, постоянная, самоотверженная, ответственная.
Инквизитор видел в людях стадо, но не видел в них людей и не верил в «человеков».
Другими словами: как мне кажется, раб самого себя – тот, кто не знает и не понимает, что вокруг него и внутри него, кто не осознаёт и не оценивает. Раб тот, кто не умеет делать выбор; колебание необходимо и происходит постоянно, но переход от одного колебания к другому должен освещаться искрой, рождённой в результате предыдущего колебания и приводящей к последующему. Раб тот, кто не умеет или не хочет воплощать свои слова в дело и реализовывать замыслы, и кто финиширует на старте под названием «выбор». Но раб и тот, кто не желает осознанно нести ответственность за свои поступки. Раб тот, кто зол душой и не желает лечить её. Мы все рождаемся рабами самих себя, но всем нам дана возможность свободы. Поэтому цель нашей жизни – постоянно освобождаться. Но путь к свободе не может быть лёгок, ровен и ярко освещён сразу и до конца. Мы каждый миг обретаем новую степень свободы, причём не обязательно более высокую, чем в предыдущий миг. Мир – это транспортная сеть, жизнь в нём – это борьба (то самое «бунтовство»), и сознательное преодоление её поворотов и уклонов, право на ошибку –это и есть условие завоевания нашего будущего, нашей свободы и нашего счастья.
И самые закрепощённые и опасные рабы и самые несчастные люди– это, мне кажется, люди, ставшие как бы пустыми и отказавшиеся от своей свободы. Они, может, и знают что-то, но им всё равно (как «смешному человеку»). Они и не добры, и не злы – они никакие. Они не выбирают сами, они действуют, не ведомые своим сознанием. И какая уж там ответственность! Вот этим они и опасны. Они марионетки, пластилин. И кто знает, какая рука их возьмёт и с какими намерениями, и в какие руки они попадут в следующий миг и для какой цели. И будут ли они виноваты в том, что непосредственно совершат? Ведь это несознательно, ведь они лишь орудия труда. «За что нам это, нас использовали, мы не виноваты!» - закричат они. Виноваты. В своей пустоте. А пустота хуже зла. Лучше пройти жизнь, сознательно совершив немало ошибок, чем на старости лет в конце гладкого пути обнаружить себя на старте и понять, что не ты прошёл по жизни, а жизнь прошла мимо тебя.
Вот, как мне кажется, о чём «Легенда» в том числе…
Последний раз редактировалось NatalyaS 16 дек 2011, 19:16, всего редактировалось 3 раз(а).
|