Жа_дн_ость – жа_лк_ость…
Мне кажется, жадность – это такое универсальное и сугубо личностное качество человека, формирование которого в его душе не всегда зависит от, скажем, национальности, исторической памяти его народа, условий жизни и т.д. – не может быть оправдано внешними условиями, обстоятельствами, временем. Например, нельзя однозначно сказать, что некое сословие или целая страна (колония) или отдельный человек, в течение многих столетий (лет) угнетаемые и обираемые, всегда отличаются большей скупостью, чем сословие угнетателей, так как пытаются бережливо и тайно хранить то малое, что у них вновь могут отнять. Скорее, наверное, наоборот, но опять же – неоднозначно.
Дело прежде всего, мне кажется, опять же в том, умеет ли человек любить, или бескорыстно отдавать, – о чём выше уже успели сказать
Эльмира и
Миша. Полностью согласна!
Думаю, в том, что человек копит что-то определённое время, может быть, и нет ещё ничего плохого. Главное – для какой цели это делается. Если для собственного потребления или самохвальства, или для получения удовольствия от самого процесса, бесконечного и скрываемого от других, или для тайного любования накапливаемые богатствами и только – тогда во всем этом смысла нет, это качество снедает человека изнутри, он на самом деле не богат, а жалок. Если же для того, чтобы бескорыстно делиться в той или иной форме с другими, – тогда это накопительство имеет смысл, тогда оно нужно, тогда оно впрок.
Мне кажется, что в первом случае – бессмысленного вещевого накопительства, – человек пытается сам себя обмануть. В душе его есть неразвитые пустоты, которые он не трудится наполнить посредством развития умения любить, а пытается заткнуть, накапливая и складывая чужеродное и внешнее. Эти пустоты проецируются в копилки, банки, склады и т.д. (если очень просто говорить), и человек помещает в них деньги, драгоценности, вещи, картины и т.д. А так как пустоты эти в человеке никуда не деваются, имея природу духовную, а не вещественную, процесс накопления нескончаем. Человек не хочет верить, что он жалок, - тогда он устраивает себе экскурсию по пыльным сундукам, в которых хранятся его богатства. Если у него отнимут то, что он копит, нагота и пустота его души окажется очевидной, прежде всего для него самого. Осознается одиночество и бессмысленность жизни. А от этого он и бежит.
Эти богатства лежат мёртвым грузом. Они тухнут. Они никому не приносят пользы.
Скупердяй – человек, которому ничто и никто не дорого больше, чем он сам. Он скуп душой.
Иногда он сам не потребляет то, что копит – ему нужно лишь непосредственно убеждаться и убеждаться в том, что у него есть эти накопления.
Такому человеку также, мне кажется, очень важно мнение о нём от окружающих, как о человеке влиятельном и значимом, и от которого они даже в чём-то зависимы. Таким образом он также пытается заполнить свои пустоты. И оправдать, "выместить", может быть, свою зависимость от накопления.
Вспоминаются два произведения Оноре де Бальзака: «Евгения Гранде» и «Гобсек». Отец Евгении, имевший в закрытых комнатах своего скромного дома (и имеющего в то же время другое роскошное поместье) несметные богатства, из года в год выделял жене и дочери под отчёт скудную пищу (хлеб, груши, даже колотый сахар) в микроскопических количествах, камин затапливал, когда наступали уже совсем невыносимые холода и т.д. Он каждый год дарил дочери по золотой монете на день её рождения, и каждый новый год требовал показать ему коллекцию из подаренных им монет – он всему знает счёт и всё считает только своим. Для него нет понятия о святости, о человеческих чувствах, о чувстве родства. Он готов оторвать от несессера племянника Шарля его (несессера) золотые части. Он готов посадить дочь на воду и хлеб, узнав, что она в порыве великодушной и чистой любви пожертвовала любимому её монеты, - подаренные ей отцом. Он готов лишить дочь наследства, он безразличен к страданиям умирающей жены. Он может создать видимость заботы о них, лишь когда ему это выгодно.
Склонность к накопительству ростовщика Гобсека к концу жизни становится манией, он складывает в отдельную комнату пищевые подарки, которые сам же не потребляет, не то что не отдаёт другим. Они там просто лежат и просто портятся, а он только знает, что они там есть, и тем и живёт и радуется (то есть, скорее,
временно успокаивается, а не радуется). Семьи у Гобсека никогда не было.
Хотя, кажется, даже в их душах, когда-то, проявлялось что-то человеческое… Но было побеждено окончательно собственной слабостью.
Чем они оба не дядя Скрудж из диснеевского мультика?
Который буквально купался в своём золоте?