По поводу пирсинга (хотя сама я им не увлекаюсь и знакомые девушки тоже как-то не увлекаются) у меня есть несколько соображений.
1.Что касается африканских племён, то, конечно, права Эльмира: этим женщинам, конечно, и больно, и неудобно. Но… это никого не волнует. Потому что женщина испокон веков не воспринималась как чувствующий субъект. Даже когда её превозносили, она оставалась только объектом, вызывающим сильные чувства у мужчин, но не чувствующим самостоятельно. Так же и с пирсингом. Все эти удлинённые уши, большая губа и пр. ассоциировались у жителей этих племён с какими-то трансовыми переживаниями. Они, эти переживания, почти всегда связаны с тотемным животным или важным для данного племени явлением природы. Женщин обязывают быть чем-то похожими на этих животных или эти явления, чтобы мужчины могли при взгляде на них испытывать трансовое состояние, потому что они как будто смотрят на само это священное животное и разговаривают с ним. А что для женщины это огромное физическое неудобство – это никого не интересует. 2. По-моему, пирсинг в африканских племенах и у нынешней молодёжи – это разные явления. У африканцев всё заранее установлено: что нужно проколоть и что прицепить. И в каком возрасте. А для нашей молодёжи это дело добровольное. Я согласна с Юлей, что одна из причин современного пирсинга – это отчуждённость от своего тела. Причём, по моим наблюдениям, девушки как-то больше увлекаются пирсингом, чем юноши. И это как раз потому, что у девушек эта отчуждённость от тела значительно больше. Женщина ведь по-прежнему осознаёт себя через мужчину и ценит себя в зависимости от своего успеха у мужчин. А со всех сторон, из всех глянцевых журналов ей говорят, что мужчина ценит в женщине прежде всего тело, и, чтобы он его оценил, это тело должно быть с определёнными параметрами, оно должно соответствовать определённой модели. Всё это вызывает отчуждённое отношение девушки к своему телу, она часто воспринимает его как посторонний объект. Прибавить сюда ещё рекламу, которая говорит, что те или иные косметические средства должны вызывать какие-то ощущения (чаще всего – «ощущение свежести») – от этого отчуждение ещё больше усиливается, и девушка уже перестаёт понимать, действительно ли она эту свежесть чувствует, или ей это только кажется. В книге Симоны де Бовуар «Второй пол» как раз описывается неуловимая связь между отчуждением от своего тела и стремлением нанести своему телу какой-то символический вред (проколоть что-то, например). Правда, она не о пирсинге конкретно говорила, но пирсинг, по-моему, тоже можно сюда отнести: «Девушка чувствует, что тело выходит из-под ее власти, перестает быть простым отражением ее индивидуальности, становится чужим ей. В то же время другие начинают воспринимать ее тело как объект, на нее смотрят, обсуждают ее фигуру, ей хотелось бы, чтобы ее не видели, ей страшно и превращаться в плоть, и выставлять эту плоть на всеобщее обозрение. (…) Она чувствует себя пассивной обладательницей своего тела, во всяком случае, она не может распоряжаться им так же активно, как делала это в детстве. (…) Для девушки высшая степень эротики заключается в том, чтобы согласиться с ролью объекта и осознать себя таковым. Эта новая сторона ее бытия вызывает у нее удивление, ей кажется, что она раздваивается, не полностью совпадает со своим телом, какая-то ее часть существует вне тела. Всё это рождает возмущение и протест. (…) Это настроение проявляется в тех часто встречающихся в этом возрасте случаях, когда девушка наносит себе физический ущерб. Девушки ранят себе ноги бритвами, обжигают себя сигаретами, делают на своем теле порезы, царапины. Одна из моих подруг молодости однажды для того, чтобы не идти на скучный прием, так поранила себе ногу топором, что пролежала в постели полтора месяца. (…)В таком поведении имеются черты мазохизма — ведь девушка получает удовлетворение, испытывая боль, но его главное содержание — это садизм: осознавая себя самостоятельным субъектом, она оскорбляет, глумится и терзает свою зависимую плоть – не отделимую от нее плоть, обреченную на подчинение и то, чтобы быть объектом».
3. Но всё значение пирсинга этим далеко не исчерпывается. Потому что это ведь не просто прокалывание, а ещё и вешание на это место разных украшений. С незапамятных времён подвески и разные другие висящие украшения (на любых частях тела) завораживали человека, вводили в трансовое состояние. С одной стороны, это действительно попытка вернуть себе утраченную связь со своим телом. Но есть здесь кое-что ещё. Важно ещё и то, ЧТО именно вешается на эти проколотые места. У нас в регионе, например, очень распространены украшения из самоцветов (я и сама ими немножко занимаюсь) – их много где продают, и стоят они вовсе не дорого. На ярмарках, где продают эти украшения, молодых девчонок всегда много. Но я ни разу не видела, чтобы самоцветы вешали вот на эти самые проколотые пупки. Почему их туда не цепляют? Это же красиво! Всё дело, видимо, в значении этих камней. Самоцвет – вещь серьёзная и неоднозначная, это красивый осколок древности, осколок земли, осколок вечности и природы. Самоцвет – тайна, он в чём-то сродни человеческой душе, поскольку узор на нём нерукотворен и уникален, двух одинаковых яшм не бывает. Когда пирсинг на Западе ещё только стал появляться (по-моему, у хиппи), он был отчётливо связан для них с африканскими культами. То есть – мечты о какой-то экзотической, другой жизни. А у нас всё проще и банальнее. На пупки и носы чаще всего вешаются колечки с блестящими камешками, имитирующими бриллианты. А о бриллиантах разговор уже был: это символы жизни, в которой всё легко и просто. Так может, именно о такой жизни мечтают те, кто эти фальшивые бриллианты в себя «вмуровывает»? Может, они смутно чувствуют несостоятельность этой мечты, и, чтобы она не ускользнула, они не просто вешают на себя символы этой мечты, а стремятся их намертво к себе прикрепить?
4. Ну и ещё одно соображение – под влиянием тренинга. Тело – это то, что есть в человеке земного, т.е. «козерожьего». Может, у нашей молодёжи просто слишком земная жизнь? Может, они к этому земному телу просто пытаются как-то прицепить состояние Водолея?
|