Ариэль Глюклих Вверх по склону горы Чамунди Жареные цари
Жил-был царь Каран, и пользовался он большим почетом у всех жителей столицы своего царства. Каждое утро, когда в центре города оживал рынок, он направлялся туда в сопровождении слуг, которые несли большую корзину золотых монет, чтобы раздать их горожанам. Царь дал обет не прикасаться к завтраку, пока не раздаст корзину золота. Многие сомневались, что царь долго сможет следовать столь удивительному обету, и ждали, что его золотые запасы скоро истощатся. Но этого все не случалось. Он не только находил золото для ежедневной раздачи, но и не выказывал ни малейшего беспокойства по этому поводу и всегда пребывал в приподнятом настроении. Так повторялось каждое утро, месяц за месяцем, год за годом: давка на городском рынке, потом спокойный завтрак во дворце. Но скептикам было невдомек, что щедрость царя зависела от его способности терпеть боль и от великой силы тантрического колдуна и каннибала. Каждое утро, до того как солнце поднималось из-за горной гряды на востоке, царь Каран тихо пробирался к одинокой хижине, стоявшей на холме за городом. Там его уже ждал чан с кипящим маслом, в который он опускался и поджаривался. Когда царь, подрумяненный и покрытый хрустящей корочкой, был готов к употреблению, колдун вынимал его вилами из котла и приступал к завтраку. Он съедал всего царя, оставляя только кости, и, причмокивая от удовольствия, слизывал жир с пальцев. Затем он складывал кости вместе и с помощью магического заклинания возвращал царя к жизни — немного закостеневшим, но невредимым. После этого колдун доставал из шкафа грязный, весь в заплатах халат и вытрясал из него два пуда золотых монет. Довольный царь собирал монеты и шел обратно в город. Таков был их нехитрый уговор. Царь разрешал поджаривать и съедать себя, а колдун-тантрист отплачивал ему золотом — оно и доставалось подданным царя. Все были довольны. Конечно, царю приходилось терпеть страшные муки. Поначалу раскаленное масло причиняло ему нестерпимую боль, и он со страхом ожидал следующего утра. Но постепенно царь привык к боли и смерти. Он даже напевал или насвистывал, когда поднимался на холм, заходил на кухню, снимал обувь и одежду и погружался в чан с маслом. Однако царь Каран был не единственным необычным царем в тех краях. Был еще царь Викрамаджит, который правил прекрасным городом Уджайном. Однажды садовник доложил ему, что в саду приземлилась пара белоснежных лебедей. Царь поспешил в сад, чтобы узнать, чем он заслужил такое внимание. Лебеди выглядели несчастными, и он приказал садовнику накормить их. Я уже пытался, мой господин, — ответил садовник, — но они даже не прикоснулись к еде. Это так, Ваше Величество, — сказал лебедь-самец. — Он любезно предложил нам зерна. Но, видите ли, мы прилетели с великого озера Мансаровар, где лебеди жили испокон веков, питаясь только свежим, непросверленным жемчугом. Засуха лишила нас пищи, и вот я и моя дорогая супруга улетели оттуда в поисках свежего жемчуга. Мы едим только жемчуг, и ничего другого, Ваше Величество. Царь был поражен величественностью и красотой лебедей и тронут их горем. Он пообещал сделать все, чтобы обеспечить их едой, и немедленно приказал своему секретарю принести корзину жемчуга. Лебеди горячо поблагодарили его и от души наелись. Это продолжалось несколько счастливых недель. Но однажды лебеди заметили во вновь прибывшей корзине с жемчугом одну просверленную жемчужину. Они решили, что у царя подходит к концу запас жемчуга. Лебеди опечалились, но переживали они не за себя, а за царя, который был так добр к ним. Они поняли, что пришла пора искать пропитание в другом месте. Царь Викрамаджит пытался убедить лебедей, что в его казне еще много жемчуга, но однажды ранним утром они улетели. Пролетая над полями и лесами, они пели славу Викрамаджиту, хлопая своими великолепными крыльями в такт песне. Лебединое пение донеслось до слуха царя Карана как раз в тот момент, когда он готовился к раздаче золота. Что это? — подумал он, взглянув вверх. — О каком царе они поют? Я поджариваю себя каждый божий день, и ни одна душа не поет мне славу, не говоря уже о птицах в небе! Из зависти он приказал птицелову отловить лебедей. Как только лебеди были пойманы и посажены в клетку, он спросил у них, кто такой царь Викрамаджит и чем он заслужил такую славу. Выслушав лебедей, царь Каран тут же потребовал принести полные жемчуга подносы для своих гостей поневоле, но они не стали есть драгоценной пищи. Праведному царю, каким ты себя считаешь, не пристало заточать в клетку невинных птиц, — заявила лебедь. — У царя Викрамаджита мы были почетными гостями, и были вольны прилетать и улетать по своему желанию. Царь Каран, который в благородстве и великодушии не хотел уступать своим соперникам, если того не требовали обстоятельства, отпустил ее на свободу. Прекрасная птица взмыла в воздух и поспешила ко дворцу Викрамаджита. Там она рассказала обо всем своему благодетелю. Царь,- не теряя времени, отправился на помощь лебедю. Он понимал, что во избежание войны ему следовало действовать крайне осмотрительно, поэтому он появился в столице царства Карана, переодевшись простым слугой, и нанялся на службу во дворец. Каждое утро он помогал выносить и раздавать золото толпам радостных горожан. Вскоре он понял, что такое количество золота невозможно было собрать обычными способами. Викрамаджит стал тайком следить за царем Караном, и его усилия были вознаграждены, когда однажды утром до восхода солнца он увидел, как царь идет к колдуну – тантристу. Викрамаджит подкрался к окну хижины колдуна и заглянул внутрь как раз в тот момент, когда царь осторожно залезал в чан с кипящим маслом. Он увидел, как колдун пробует царя вилами, потом с жадностью пожирает его, обсасывая кости, и как из собранных костей, к его великому удивлению, появляется живехонький царь. Затем Викрамаджит стал свидетелем того, как колдун достал свой грязный и рваный халат и вытряхнул из него целую гору золотых монет. Тогда-то у Викрамаджита и возник в голове план. На следующее утро царь Викрамаджит проснулся раньше всех. Он зашел на кухню и стал готовиться к визиту в хижину колдуна. Острым ножом он нанес себе множество кровоточащих ран, после чего приготовил особую приправу, используя соль, перец, изысканные специи, толченые семена граната и гороховую муку. Этой приправой он обмазал всего себя, хорошенько втирая ее в порезы. Благоухая, как отменное кашмирское тандури17, он явился домой к тантристу. Старый колдун был подслеповат и не заметил подмены. Ему очень понравился новый аромат — он нетерпеливо причмокивал и потирал руки, пока блюдо шипело в чане. Что же до нового вкуса, то его невозможно было описать — ничего подобного ему не доводилось пробовать. В то утро колдун едва сдержался, чтобы не съесть царя вместе с костями. Его остановила только мысль о следующем дне, но к тому времени он уже сжевал подчистую большой палец на правой ноге царя. Стыдясь своей несдержанности и чувствуя себя виноватым, он сказал царю: Вы были сегодня гораздо вкуснее, чем обычно, Ваше величество. В чем причина такой перемены? Скажите, как вы этого добились, и я дам вам все, что пожелаете. Царь ответил, что раз ему приходилось терпеть боль при жарке, так почему бы не потерпеть еще немного ради улучшения вкуса. Он пообещал снова обмазаться специями на следующий день. Потом добавил: Я хотел бы попросить у вас ваш халат, чтобы не тащить тяжелое золото на себе. Обещаю вернуть вам его завтра, Колдун, которого уже клонило ко сну, отдал халат, и царь вернулся в город, прихрамывая на правую ногу.Через час царь Каран, как обычно, пошел к колдуну, насвистывая и подбрасывая камешки носком туфли. Когда он зашел в хижину, старик сладко спал в своей кровати с довольным видом. К его удивлению, чан стоял пустой и холодный, хотя вокруг него витал странный аромат. Каран разбудил старика. Кто ты? — спросонья спросил колдун. Что значит «кто ты»? Кем я, по-твоему, могу быть, старый болван? Это я, царь Каран, твой завтрак! Что здесь происходит? Я уже съел тебя, ты что, забыл? — пробормотал сонный старик и перевернулся на другой бок. — Ты сегодня был очень вкусный. Царь не поверил своим ушам. Это был не я, идиот! Что ты наделал?! — воскликнул он. — Вставай и ешь меня! — Каран попытался растормошить старика, но все без толку. Я не в состоянии больше есть. Я сыт по горло... Приходи завтра. Тогда дай мне золота. Мне позарез нужно золото. Но халата не было, и огорченному царю пришлось вернуться во дворец с пустыми руками и с чувством, что его предали. В то утро он нашел в казне достаточно золота, чтобы раздать народу. Но на следующее утро золота не осталось. Горожане были неприятно удивлены — они уже привыкли к царским щедротам. Многие с расчетом на это уже пристроили дополнительные комнаты к своим домам, купили лошадей в кредит. Они стали в гневе поносить своего правителя, царь же провел целый день, не покидая своих покоев и постясь. На следующий день, который не сулил царю ничего, кроме голода и скорби, к нему пришел новый слуга — это был Викрамаджит — и стал убеждать его поесть. Ваше Величество, царству нужен здоровый царь, — уговаривал он Карану. — Лучше нарушить свой обет, чем подвергнуть опасности будущее царского дома. — Царь ничего не ответил, и слуга продолжал: — Мой господин, вам не следует убивать себя голодом — это медленная и мучительная смерть. Вы разобьете сердца стольким людям, которые любят вас, и навлечете на себя гнев богов за бессмысленную смерть. — Но Викрамаджиту не удалось переубедить опечаленного царя. Верность царя своему обету произвела сильное впечатление на Викрамаджита. Тогда он принес халат, показал царю свою пораненную ногу и рассказал, как было дело. А потом сказал: Теперь у тебя будет столько золота, сколько нужно. Можешь оставить халат себе, но только с одним условием. Царь Каран не раздумывая согласился. Проси чего хочешь. Я согласен на все. Викрамаджит попросил отпустить лебедя, и он был отпущен, а царю Карану взамен достался волшебный халат. Каран больше не возмущался, когда улетающий лебедь стал прославлять своего освободителя. Он понял, что ему далеко до Викрамаджита: ведь Викрамаджит позволил зажарить себя и лишился пальца не ради славы и почета, а чтобы даровать свободу лебедю.
|