Всё же за восторженными откликами о переводах Маршака сонетов Шекспира не хотелось бы терять возможность объективного взгляда на поэтическое наследие двух поэтов.
Цитата:
Наиболее значительная критическая статья о переводах Маршака была
опубликована уже после его смерти, в 1969 году; ее написали М. Гаспаров и Н.
Автономова {Гаспаров М., Автономова Н. Сонеты Шекспира - переводы Маршака //
Вопросы литературы. 1969. Э 2.}. Авторы выдвинули тезис, что
допускавшиеся
Маршаком стилистические отклонения от подлинника складываются в систему:
поэтика Шекспира подменяется поэтикой русского романтизма времен Жуковского
и молодого Пушкина. В действительности стилизация сонетов Шекспира под XIX век в самом XIX
веке была бы невозможна. Выскажем мнение, что избранный Маршаком подход вряд
ли можно считать подменой:
английский поэтический язык эпохи Шекспира
находился на этапе развития, сходном с тем, на каком находился русский в
указанный период. Выше уже отмечалось, что драматические произведения
Пушкина благотворно повлияли на последующие переводы пьес Шекспира.
Перевести "Гамлета" на поэтическом уровне "Маленьких трагедий" - о чем еще
может мечтать переводчик? Так что Маршак не ошибся с выбором ориентира, и
именно это помогло ему найти ключ к переводу.
Другое дело, что одновременно
(об этом также написали Гаспаров и Автономова) в перевод попало немало чисто
романтических словесных клише, которых не было и не могло быть у Шекспира. В то же время многие ренессансные образы, беспокоясь о максимальной
доступности перевода для массового читателя, Маршак исключил (хотя в
некоторых случаях мотивы таких изъятий неясны - чем, например, не годилось
для массового читателя яркое сравнение ночного видения с драгоценным камнем
в сонете 27?).
Говоря о методе Маршака, М. Морозов отмечал: "...иногда поэт-переводчик
сознательно отступает от некоторых деталей внешнего рисунка. В сонете 28,
например, Шекспир чрезвычайно детализировал каждый "завиток" образа. Эта
мелкая резьба по камню, заимствованная Шекспиром у эвфуистов, в данном
случае не интересует переводчика-портретиста" {Морозов М.М. Избранное. М.:
Искусство, 1979. С. 390-391.}. Такую свободу в обращении с классическим
текстом позволял себе далеко не один Маршак; среди переводчиков его
поколения вообще считалось вполне допустимым "подправлять" классиков, как бы
решая, с высот социалистического мировоззрения, что у тех ценно, а что
второстепенно и не заслуживает воспроизведения в переводе.
Главная же вольность, сказавшаяся на всем переводе Маршака, заключалась
в замене пола адресата: большинство сонетов, обращенных к молодому человеку,
Другу, Маршак сделал обращенными к женщине, чем совершенно затемнил для
читателя содержание этой любовной истории. (Разумеется, такое решение можно
объяснить цензурными условиями эпохи. Однако вряд ли оно было полностью
вынужденным; более вероятно, что оно отвечало установкам самого Маршака. Для
его обоснования можно привести тот аргумент, что выраженные в сонетах
чувства по большей части имеют универсальный, общечеловеческий характер и не
обусловлены жестко половой принадлежностью действующих лиц. По-видимому,
этим руководствовались и некоторые дореволюционные переводчики, у которых
встречались подобные трактовки, - а Маршак, без сомнения, внимательно изучал
опыт своих предшественников.)
При этом в работе Маршака воплотились (наряду с недостатками) и лучшие
черты советской переводческой школы.
Его переводы отличает профессионализм,
культура слова и высокий общий поэтический уровень; многие из них, если
рассматривать их в отрыве от оригинала, являются хорошими образцами русской
поэзии. Тем, кто сейчас огульно критикует Маршака, можно напомнить известные
слова Пушкина, обращенные к критикам Жуковского: "Зачем кусать нам груди
кормилицы нашей? Оттого, что зубки прорезались?" Не случайно М. Гаспаров,
перепечатывая в недавно вышедшей книге свою совместную с Н. Автономовой
статью, написал в послесловии о
"стилистической чуткости" Маршака и
фактически призвал нынешних переводчиков шекспировских сонетов учиться этой
чуткости. Безусловно, те, кто сейчас трудится над переводом сонетов
Шекспира, должны опираться на достижения переводчиков прошлого, в ряду
которых почетное место принадлежит Маршаку.
Полноценный и объективный анализ переводов Маршака еще предстоит
осуществить. Здесь же достаточно сказать, что заслуги Маршака велики и его
труд останется важным этапом в русском освоении сонетов Шекспира.
Однако Маршак отнюдь не "закрыл тему" сонетов Шекспира, как долгое
время считали очень многие. Монополия переводов Маршака, за некоторыми
единичными исключениями, продолжалась до 1977 года, когда в сборнике
"Шекспировские чтения" были напечатаны все сонеты Шекспира в переводе
харьковского лингвиста А. М. Финкеля (1899-1968). Финкеля к тому времени не
было в живых - при жизни его переводы никогда не издавались. В предисловии к
этой публикации выдающийся шекспировед А. Аникст отмечал, что переводы
Финкеля читаются труднее маршаковских, но эта "трудность чтения не следствие
неумения, а неизбежный результат стремления Финкеля как можно полнее
передать всю многосложность шекспировской лирики". Аникст писал также, что
"при огромной талантливости С. Маршака, его переводы не передают в полной
мере своеобразия лирики Шекспира... так, при прелести стихов В. Жуковского
"Шильонский узник", он в своих переводах не сохраняет особенностей
энергичной и страстной поэзии Байрона. То же происходит и с Шекспиром в
переводах Маршака" {Шекспировские чтения 1976. М.: Наука, 1977.}.
О необходимости новых переводов произведений Шекспира (в том числе его
сонетов) писал и один из лучших российских поэтов-переводчиков второй
половины XX века В. Левик {Левик В. Нужны ли новые переводы Шекспира? //
Мастерство перевода: 1966. М., 1968.}. В 1984 году известный литературовед
А. Зорин отмечал, что
"сегодня все острее чувствуется потребность в
переводе, который переселял бы не Шекспира к нам, а нас к Шекспиру" {Шекспир
В. Сонеты, М.: Радуга, 1984. С. 286.}.
Помимо переводов Финкеля в 1970-е годы появились переводы отдельных
сонетов, выполненные П. Карпом {Западноевропейская лирика. Л., 1974.} и Р.
Виноненом {Сельская молодежь. 1971. Э 2.}.
В 1980-е и особенно в 1990-е годы вышло много новых переводов
шекспировских сонетов; можно сказать, что они получили в русском языке
какую-то новую жизнь, которую пока трудно осмыслить и оценить. Современные
переводчики не удовлетворены старыми трактовками, они самостоятельно
открывают для себя "настоящего" Шекспира и стремятся донести свои открытия
до читателей. В обстановке новообретенной свободы, не связанные прежними
стереотипами, они вырабатывают свои взгляды и на саму личность Шекспира, и
на его стиль, и на правильные принципы перевода его стихов. Так, известный
переводчик
Игнатий Ивановский опубликовал в 1985 году статью "Совсем другой
Шекспир" и подборку сонетов в собственных переводах {Нева. 1985. Э7.}. В
1994 году Ивановский выпустил свой перевод всех сонетов Шекспира.
В 1986 году в антологии "Книга песен. Из европейской лирики XIII-XVI
веков" были напечатаны 11 сонетов в переводах В. Орла {До этого подборка
переводов В. Орла была опубликована в журнале "Сельская молодежь".}. Ряд
сонетов в новых переводах
Б. Кушнера, Д. Щедровицкого, А. Васильчикова, Г.
Кружкова, Д. Кузьмина были опубликованы в 1989 году в шекспировском
библиографическом указателе, выпущенном Библиотекой иностранной литературы
(составитель - Ю. Фридштейн). Одной из последних публикаций сонетов Шекспира
в толстом журнале советского образца стала подборка переводов
И. Астерман{Звезда. 1989. Э4.}.
В 1990-х годах к свободе творчества добавились новые процессы в
литературе и на книжном рынке: резко снизились тиражи журналов и книг,
единая прежде литературная жизнь распалась, и новые переводы даже всего
свода сонетов Шекспира проходят незамеченными не только общественностью, но
и специалистами. Такова судьба переводов
И. Фрадкина (1997), В. Тарзаевой
(1997), В. Розова (1998). Даже работа такого видного мастера художественного
перевода, как Игнатий Ивановский, осталась неизвестной широкому читателю.
Сравнительно широкую известность получил только перевод
С. Степанова("Азбука", С.-Петербург, 1999).
Между тем сонеты Шекспира переводят сейчас многие - и на
профессиональном, и на любительском уровне. Возрастной и социальный диапазон
переводчиков так же широк, как когда-то был широк диапазон читателей
переводов Маршака: от школьников до пенсионеров. Можно сказать, что в деле
перевода сонетов Шекспира на русский язык наступил настоящий "бум". Станет
ли результатом этого "бума" появление нового перевода, который по всем
показателям превзойдет работу Маршака, для многих до сих пор остающуюся
образцом? Сможет ли кто-нибудь перевести сонеты Шекспира "на века", как,
судя по всему, удалось Маршаку перевести лучшие стихи Роберта Бернса? Вопрос
остается открытым.
Для тех, для кого тема переводов сонетов Шекспира не закрылась после окончания передачи СН,
(поэтическое соревнование между С.Я.Маршаком и Б.Л.Пастернаком).