Вспомнился небольшой эпизод из советского фильма «Серёжа» (1960 год, режиссёры Георгий Данелия и Игорь Таланкин). Давно его смотрела, возможно, что-то немного напутаю, рассказывая о нем. Предыстория: послевоенные годы, трудное время, деревня в средней полосе России (по-моему). Мама пятилетнего мальчика Сережи вновь выходит замуж. Сережа и его отчим (Коростелёв) очень хорошо ладят друг с другом. Через некоторое время у Сережи появляется братик.
Так вот, обстоятельства складываются таким образом, что родителей посылают в Холмогоры, на постоянное место жительства, –поднимать страну. Взрослые решили не брать с собой Сережу, пока не обустроятся на новом месте, оставив его жить на это время у бабушки в деревне. Когда мальчик узнал, что его не берут, он стал отчаянно сопротивляться этому решению и… капризничать? Он стал упрашивать взять его с собой во что бы то ни стало, упрямо настаивать на этом. Да, он, наверное, боялся остаться один, точнее с одной бабушкой, так надолго, без мамы, без своего большого друга – отчима. Ему казалось, что без них, здесь, в деревне, ему будет плохо. И наверняка считал, что его бросают. Но еще, как мне кажется, эти Холмогоры, в которые его не пускали и которых он никогда в жизни не видел, представлялись ему каким-то невероятно чудесным местом. Представлялись без тени сомнения. Он не верил в то, что говорила мама Коростелеву, замечая его сомнения, брать Сережу или нет: «Ну куда же я его возьму? Там же ничего нет, совершенно не устроен быт, холодно, голодно?» Ему кажется, что даже если так, то что-то другое, небытовое, в Холмогорах непременно еще должно быть. Сережа настаивает, капризничает, плачет. Что проявляется в этой Сережиной тяге в неведомые и сказочные Холмогоры? Только ли старая истина, что запретный плод сладок?
Здесь еще, конечно, сказывается еще один момент. Сережу не берут, но берут его грудного братика. Сережа не может этого вынести. - Как, - говорит он, со слезами на глазах. – Леньку берёте, а МЕНЯ не берёте? - Ну он же еще маленький, - отвечает мама. – Он же никак не сможет без меня. Маленькому человеку очень сложно принять такие слова, сложно понять их. Просто кошмар, когда тебя просто ставят перед подобным фактом в первый раз в жизни, ничего не объясняя. Чтобы пропустить всю эту ситуацию и ее суть через себя, нужна огромная внутренняя работа, и, наверное, маленькому ребенку сложно провести ее самостоятельно. В неприятии этого факта ведь не только ревность проявляется, наверное. Здесь нужно понять, что в мире существуешь не только ты один, и мир не существует только ради тебя одного. И что ты существуешь в этом мире ради чего-то еще, кроме себя самого. - А я? – кричит Сережа. – А как же я? А я? А Я? А Я?
… Не мама, но Коростелев, как мне кажется, попытался объяснить Сереже что-то важное. Они вместе не спеша гуляют по заснеженным дорожкам… - Понимаешь, брат, - говорит Коростелев. – Понимаешь, есть такое слово – НАДО. Нам надо ехать. Должны мы. Строить должны. А Леня, он и правда без мамы не сможет. Погибнет он, понимаешь? А ты брат, уже большой у нас. Поэтому тебе нужно остаться и пока бабушке помогать. Надеюсь я на тебя. А мы будем приезжать, а как устроимся, так сразу тебя заберем к себе. Мы будем тебе письма писать и рассказывать, какие они –Холмогоры. А ты будешь рассказывать о вас с бабушкой. Так и будем жить, брат… … В душе у Сережи происходит борьба. Вечером того же дня, засыпая, Сережа тихонько говорит своей любимой игрушке (обезьянке, по-моему): «Понимаешь, брат, НАДО». И тут же говорит про себя, неслышно обращаясь ко взрослым: «Вот умру я тут без вас, приедете вы, станете вокруг гроба, и будете плакать». Сложно это – взять ответственность за свою жизнь на себя (и бабушке помогать, как будто ты взрослый, тоже). И обидно ему все же, наверное. Сережа засыпает, и снятся ему говорящие рыбки в аквариуме: "Холмогоры нужно увидеть своими глазами" - шепчут рыбки. Что в этом настойчивом Сережином стремлении непременно уехать со всеми в далекий неизвестный край? Каприз? Или не каприз? И если каприз, то что в нем?
... Настал день отъезда. Сережа вроде как всё же смирился. Молча прощается со всеми. Не капризничает, не плачет. Приехала машина за уезжающими родителями и братиком. Все сели в машину, Сережа вышел всех провожать. И тихо посмотрел в глаза Коростелеву таким взглядом, который совершенно невозможно передать словами и без слез. «Иди, иди домой!» - кричат ему. И он пошел. Потихоньку так, смиренно. И тут, именно в этот момент, Коростелев не выдерживает. - Водитель, тормози! Берем Сережу! Бери, брат, с собой, только быстро, все самое необходимое! Едем вместе! Через несколько минут, обнимая свою обезьянку, сидя с горящими глазами на коленях у своего большого брата, Сережа вместе со всеми двигается в путь. "Мы едем в Холмогоры, - радостно произносит он. – Какое счастье!"
|