Зарегистрирован: 26 фев 2010, 20:07 Сообщения: 3756 Откуда: Ульяновск
|
В своей статье “О лучизме” Романович пишет: “Теперь посмотрим, как бы мог использовать этот мотив заката на Севере живописец, выбравший для себя метод лучистой живописи. Он взял бы эти несколько основных красок – то есть красную, черную и белую – таких оттенков и такой силы, которые бы отвечали и передавали характер его переживаний мотива, и давали бы ему как живописцу удовлетворение своей гармонией в своих обоюдных сочетаниях. Далее, в противоположность импрессионистическому, или подражательному методу, пользуясь которым художник изобразил бы цепь снежных холмов, закат солнца и, может быть, сани и запряженных в них оленей, художник, пользующийся методом лучизма, построил бы композицию, которая ему была подсказана и мотивом природы, и его внутренним чувством ритма и равновесия, и, пользуясь теми красками, которые он выбрал, и, вводя их в нужных ему сочетаниях и смесях, создал бы пространственную живопись, которая была бы и отвлеченной, и в своей одаренности реальной в одно и то же время”.Цвет – это всего лишь электромагнитное излучение определенной длины. Попадая к нам в глаз оно вызывает разные ощущения. Причем не просто количественные как например, тепло-холод, а качественные, красный, желтый, синий, зеленый... Смешиваясь между собой или просто находясь рядом в разных сочетаниях, они вызывают в нашей душе невероятное многообразие чувств и ощущений. Так что же мы видим? Какой мир находится во вне нас? Ведь основным преемником информации извне являются наши глаза, которые, приняв на сетчатку электромагнитные волны очень узкого, на самом деле, диапазона (частота от 400 до 790 ТГц), создают вокруг нас привычный объектный мир, на который, тем не менее, мы все реагируем по-разному. И получается, что на самом деле мы реагируем не на объекты как таковые, а на цветовые лучи, отраженные от них. Точно не уверена, но, по-моему, психологи психологию цвета стали рассматривать много позже художников. А ведь психологическую динамику цвета очень глубоко начинал рассматривать уже Кандинский. “Если нарисовать два круга одинаковой величины и закрасить один желтым, а другой синим цветом, то уже при непродолжительном сосредоточении на этих кругах можно заметить, что желтый круг излучает, приобретает движение от центра и почти видимо приближается к человеку, тогда как синий круг приобретает концентрическое движение (подобно улитке, заползающей в свою раковину) и удаляется от человека. Первый круг как бы пронзает глаза, в то время как во второй круг глаз как бы погружается. Это действие усиливается, если добавить контраст светлого и темного: действие желтого цвета возрастает при посветлении (проще сказать — при примешивании белой краски); действие синего увеличивается при утемнении краски (подмешивании черной)... Кроме этого физического сходства имеется и моральное, которое по внутренней ценности сильно разделяет эти две пары (желтое и белое, с одной стороны, и синее и черное, с другой стороны) и делает очень родственными между собою два члена каждой пары...”Сам по себе цвет, сам по себе этот узкий цветовой луч света имеет невероятно важное значение для нашей души. Именно он становится источником ее движения. Он разворачивает внутреннее пространство. Он создает единую нераздельную связь между объектами и субъектом. “Через цвет к свету” – девиз лучистов. Это попытка цветом отобразить световую гармонию мира, именно гармонию форм и мыслей, цвета и ощущений, сюжета и чувств. И не просто гармонию личную индивидуальную, а объективную, подлинную. Поэтому они и пытались из своего творчества убрать все приметы времени, приметы быта, приметы сиюминутного прагматизма. Живопись должна отыскивать в наших душах вечное. И не просто вечное, это должно быть прикосновение к вечному пространству творческих импульсов, наверное к тому самому пятому элементу – эфиру, о котором Док сказал в прошлой программе. В этом, мне кажется, и видели назначение живописи и Ларионов, основатель лучизма, и Романович, его последователь. Из эссе Романовича о Ларионове.
С. Романович. Дорогой Художника.
Он чувствовал, что есть нечто, что требует от него своего воплощения все настоятельней — это возможность возврата искусства к первоисточникам не в смысле примитивизма, а в смысле совершенной простоты, естественности, искренности, правдивости. Этим качествам должна соответствовать и форма, такая же непосредственная и объективная. Она должна родиться из самих объектов, из восхищения и внимания к ним. Она должна быть детски восприимчива, совершенно беспритязательна. Эти качества были в вещах античного искусства, были во всех других, которые могут назваться такими же классическими, как первые; когда бы они не появлялись, хотя бы непосредственно перед ним, отправляться от них, или опираться на них он не хочет. Он хочет быть совершенно свободен. Сама действительность должна родить эту форму. … Бесчисленные наброски, опыты, различные материалы и приближение к самой простой безыскусственной объективности — эти работы так непритязательны, что их можно было бы принять за юношеские опыты, если бы... если бы в них не открывалась тайна живописи, самой глубокой, прекрасной в своей нежности, таинственности, в своей свободе. Прелесть этих картин, их отрешенность от всего показного, от всего, что продается за деньги, что привлекает внимание «знатоков», пожалуй, небывалая в искусстве нашего времени. Именно такая натура была необходима для освежающего дождя, который пролил Ларионов на засыхающее поле искусства. Эта живопись блистает, как бриллианты, как капли росы под утренним солнцем, она несет такую же чистоту и праздничную свежесть. Вот чем был занят мастер перед своей болезнью, положившей предел его благороднейшему творчеству.
Свернуть
_________________ Всем! Всем! Всем! Здравствуйте!
|
|