Серебряные нити

психологический и психоаналитический форум
Прямой эфир. Youtube
Чат переехал на ютуб

Текущее время: 28 мар 2024, 23:33

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Форум закрыт Эта тема закрыта, вы не можете редактировать и оставлять сообщения в ней.  [ Сообщений: 75 ]  Пред.  1, 2, 3, 4, 5  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 27 янв 2014, 22:50 
Не в сети

Зарегистрирован: 10 янв 2014, 22:44
Сообщения: 18
Откуда: Самара
quagga писал(а):
LF писал(а):
??? А, собственно, в чем идея то? Что история по спирали ходит? И все повторяется? Ну, Антон Палыч бином Ньютона разложил прям :)))

ЗЫ: Экскурсант - А что символизирует синяя занавеска на этой картине?
Эксурсовод - Синяя занавеска символизирует пустоту и заброшенность человека в большом городе. Она как бы подчеркивает холодность и отчуждение, когда человек одинок, живя в большом городе. Впрочем, а вот и сам художник, давайте спросим у него.
Художник - Я просто нарисовал СИНЮЮ ЗАНАЕСКУ!!!

ЗЗЫ:(Может я увидел просто синюю занавеску?)

Не забывайте, что Антон Павлович- врач!
..Студент духовной академии, сын дьячка Иван Великопольский, просто замёрз и просто очень голоден- по случаю страстной пятницы дома ничего не варили, и простые ощущения телесного дискомфорта, физиология организма- вызвали в нём безнадёжные мысли. Холодный ветер выдул из студента веру в то, что послезавтра Пасха. Всё стало в мире не так, всё стало вокруг незнакомым и неуютным- когда подул ветер и внезапно наступил холод. И будущий священник просто тянется к огню, к теплу, и просто вслух говорит о том, что думает, что помнит- даже не думая о том, что получается проповедь и не приписывая своему искусству рассказчика слёзы слушательниц.


Вот вот: пришел на огонек, застращал всех проповедью...и ушел, злодей! А теперь куча людей голову ломает на тему: а что, собственно, это было?
Давеча послушал Женщину без предрассудков - очень смешной рассказ, да к тому же с неожиданной развязкой :) +5 к настроению :)


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 27 янв 2014, 23:01 
Не в сети

Зарегистрирован: 10 янв 2014, 22:44
Сообщения: 18
Откуда: Самара
Djuley писал(а):
LF писал(а):
??? А, собственно, в чем идея то? Что история по спирали ходит? И все повторяется? Ну, Антон Палыч бином Ньютона разложил прям :))) .....................
Какой ещё бином?! Копайте глубже, - бозон открыл. И никаких спиралей, всё существет одновременно и везде, правильне сказать - вневременно и нигде.


Вот вот - напугал женщин, бес вертлявый, вогнал их в состояние когнитивного диссонанса и разрыва шаблона, приплел апостола Петра и сгинул без объяснений. Мы, в семнадцатом году, за такие вещи прям по лбу подсвечниками били. Тяжелыми серебряными подсвечниками, дабы не вводили такие проповедники людей в ступор.
Вот чего ужас навел? Нет бы - вышел, подсел к огню, рассказал притчу, ему бы картошечки печеной дали да остограмили бы. Провел бы он диспут на тему бренности бытия и рано наступивших холодов- и всем было бы хорошо. Так нет же: напугал и убег, злодей!

ЗЫ: а Петру, кстати, я сочувствую с одной стороны: одно дело ЗНАТЬ, что после распятия гарантированно в рай попадешь, другое дело - действительно поверить. И вообще, напророчили ему отречение до первых петухов, а потом удивляются чему то :(


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 27 янв 2014, 23:11 
Не в сети

Зарегистрирован: 10 янв 2014, 22:44
Сообщения: 18
Откуда: Самара
Anya Seredina писал(а):
Djuley писал(а):
LF писал(а):
??? А, собственно, в чем идея то? Что история по спирали ходит? И все повторяется? Ну, Антон Палыч бином Ньютона разложил прям :))) .....................
Какой ещё бином?! Копайте глубже, - бозон открыл. И никаких спиралей, всё существет одновременно и везде, правильне сказать - вневременно и нигде.

Отож! :) это в начале у Ивана была спираль - было, есть и будет; намотанная на Бога, в смысле, Бог отдельно, и жизнь, со своей неуютностью, отдельно. А потом все действительно стало одним целым и связанным.


Здрасти пожалуйста! Это Бог, что ли, им жизнь неуютную создал? И осень с холодными ветрами придумал? :) На днях перечитывал методичку - путеводитель по Буддийскому аду. Среди прочего - описание дополнительного ада Лес железных деревьев. Попадает туда грешник и начинает сам ?!!! лазить по этим деревьям. А они колючие, а он все равно по ним лазит. Вот тут то и возникла у меня мысль: а может они просто не знают другой возможности бытия (можно и не лазить...можно не держаться за нищенское существование)? Так и крестьяне эти - у порога с самоваром, на холоде...В Европах в это время деревеньки чистенькие были, теплые, а у нас - холодная изба, бедность и нищета :( А чего за нее держались то, за нищету эту? Ведь можно было попробовать сменить окружающую действительность: нищета на месте? идем в наемные работники. Ведь были такие бригады плотников - печников-каменщиков к примеру...А он проповеди читает и в смятение вводит.


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 28 янв 2014, 06:07 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2013, 06:55
Сообщения: 2110
Откуда: Москва
Цитата:
А когда он переправлялся на пароме через реку и потом, поднимаясь на гору, глядел на свою родную деревню и на запад, где узкою полосой светилась холодная багровая заря, то думал о том, что правда и красота, направлявшие человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника, продолжались непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле; и чувство молодости, здоровья, силы, — ему было только 22 года, — и невыразимо сладкое ожидание счастья, неведомого, таинственного счастья овладевали им мало-помалу, и жизнь казалась ему восхитительной, чудесной и полной высокого смысла.


Та "непрерывность жизни" в моём представлении это некая цепь, которая покоиться на плечах Великанов. От Евангелия через Достоевского к Чехову. А.П.Чехов это тот Великан, который подхватывает и передаёт нам литературные голоса своих современников и не только, помните мы говорили, что пьеса "Медведь" - это отголоски шекспировских комедий, рассказ "Ведьма" - повести "Ночь перед Рождеством" (Гоголя Н.В.). Как здесь уже было замечено, в рассказе "Студент" угадывается образ двух женщин - процентницы и её сестры Лизавета ("Преступление и наказание"), у Чехова это Василиса и её дочь Лукерья.

Чтобы увидеть общую мысль о воскресении человеческой души, решила привести эпилог романа "Преступление и наказание"

Эпилог
ЭПИЛОГ

I

Сибирь. На берегу широкой, пустынной реки стоит город, один из административных центров России; в городе крепость, в крепости острог. В остроге уже девять месяцев заключен ссыльно-каторжный второго разряда, Родион Раскольников. Со дня преступления его прошло почти полтора года.
Судопроизводство по делу его прошло без больших затруднений. Преступник твердо, точно и ясно поддерживал свое показание, не запутывая обстоятельств, не смягчая их в свою пользу, не искажая фактов, не забывая малейшей подробности. Он рассказал до последней черты весь процесс убийства: разъяснил тайну заклада (деревянной дощечки с металлическою полоской), который оказался у убитой старухи в руках; рассказал подробно о том, как взял у убитой ключи, описал эти ключи, описал укладку и чем она была наполнена; даже исчислил некоторые из отдельных предметов, лежавших в ней; разъяснил загадку об убийстве Лизаветы; рассказал о том, как приходил и стучался Кох, а за ним студент, передав всё, что они между собой говорили; как он, преступник, сбежал потом с лестницы и слышал визг Миколки и Митьки; как он спрятался в пустой квартире, пришел домой, и в заключение указал камень на дворе, на Вознесенском проспекте, под воротами, под которым найдены были вещи и кошелек. Одним словом, дело вышло ясное. Следователи и судьи очень удивлялись, между прочим, тому, что он спрятал кошелек и вещи под камень, не воспользовавшись ими, а пуще всего тому, что он не только не помнил в подробности всех вещей, собственно им похищенных, но даже в числе их ошибся. То, собственно, обстоятельство, что он ни разу не открыл кошелька и не знал даже, сколько именно в нем лежит денег, показалось невероятным (в кошельке оказалось триста семнадцать рублей серебром и три двугривенных; от долгого лежанья под камнем некоторые верхние, самые крупные, бумажки чрезвычайно попортились). Долго добивались разузнать: почему именно подсудимый в одном этом обстоятельстве лжет, тогда как во всем другом сознается добровольно и правдиво? Наконец, некоторые (особенно из психологов) допустили даже возможность того, что и действительно он не заглядывал в кошелек, а потому и не знал, что в нем было, и, не зная, так и снес под камень, но тут же из этого и заключали, что самое преступление не могло иначе и случиться как при некотором временном умопомешательстве, так сказать, при болезненной мономании убийства и грабежа, без дальнейших целей и расчетов на выгоду. Тут, кстати, подоспела новейшая модная теория временного умопомешательства, которую так часто стараются применять в наше время к иным преступникам. К тому же давнишнее ипохондрическое состояние Раскольникова было заявлено до точности многими свидетелями, доктором Зосимовым, прежними его товарищами, хозяйкой, прислугой. Всё это сильно способствовало заключению, что Раскольников не совсем похож на обыкновенного убийцу, разбойника и грабителя, но что тут что-то другое. К величайшей досаде защищавших это мнение, сам преступник почти не пробовал защищать себя; на окончательные вопросы: что именно могло склонить его к смертоубийству и что побудило его совершить грабеж, он отвечал весьма ясно, с самою грубою точностью, что причиной всему было его скверное положение, его нищета и беспомощность, желание упрочить первые шаги своей жизненной карьеры с помощью, по крайней мере, трех тысяч рублей, которые он рассчитывал найти у убитой. Решился же он на убийство вследствие своего легкомысленного и малодушного характера, раздраженного, сверх того, лишениями и неудачами. На вопросы же, что именно побудило его явиться с повинною, прямо отвечал, что чистосердечное раскаяние. Всё это было почти уже грубо...
Приговор, однако ж, оказался милостивее, чем можно было ожидать, судя по совершенному преступлению, и, может быть, именно потому, что преступник не только не хотел оправдываться, но даже как бы изъявлял желание сам еще более обвинить себя. Все странные и особенные обстоятельства дела были приняты во внимание. Болезненное и бедственное состояние преступника до совершения преступления не подвергалось ни малейшему сомнению. То, что он не воспользовался ограбленным, зачтено частию за действие пробудившегося раскаяния, частию за несовершенно здравое состояние умственных способностей во время совершения преступления. Обстоятельство нечаянного убийства Лизаветы даже послужило примером, подкрепляющим последнее предположение: человек совершает два убийства и в то же время забывает, что дверь стоит отпертая! Наконец, явка с повинною, в то самое время, когда дело необыкновенно запуталось вследствие ложного показания на себя упавшего духом изувера (Николая) и, кроме того, когда на настоящего преступника не только ясных улик, но даже и подозрений почти не имелось (Порфирий Петрович вполне сдержал слово), всё это окончательно способствовало смягчению участи обвиненного.
Объявились, кроме того, совершенно неожиданно и другие обстоятельства, сильно благоприятствовавшие подсудимому. Бывший студент Разумихин откопал откуда-то сведения и представил доказательства, что преступник Раскольников, в бытность свою в университете, из последних средств своих помогал одному своему бедному и чахоточному университетскому товарищу и почти содержал его в продолжение полугода. Когда же тот умер, ходил за оставшимся в живых старым и расслабленным отцом умершего товарища (который содержал и кормил своего отца своими трудами чуть не с тринадцатилетнего возраста), поместил наконец этого старика в больницу, и когда тот тоже умер, похоронил его. Все эти сведения имели некоторое благоприятное влияние на решение судьбы Раскольникова. Сама бывшая хозяйка его, мать умершей невесты Раскольникова, вдова Зарницына, засвидетельствовала тоже, что, когда они еще жили в другом доме, у Пяти углов, Раскольников во время пожара, ночью, вытащил из одной квартиры, уже загоревшейся, двух маленьких детей, и был при этом обожжен. Этот факт был тщательно расследован и довольно хорошо засвидетельствован многими свидетелями. Одним словом, кончилось тем, что преступник присужден был к каторжной работе второго разряда, на срок всего только восьми лет, во уважение явки с повинною и некоторых облегчающих вину обстоятельств.
Еще в начале процесса мать Раскольникова сделалась больна. Дуня и Разумихин нашли возможным увезти ее из Петербурга на всё время суда. Разумихин выбрал город на железной дороге и в близком расстоянии от Петербурга, чтоб иметь возможность регулярно следить за всеми обстоятельствами процесса и в то же время как можно чаще видеться с Авдотьей Романовной. Болезнь Пульхерии Александровны была какая-то странная, нервная и сопровождалась чем-то вроде помешательства, если не совершенно, то, по крайней мере, отчасти. Дуня, воротившись с последнего свидания с братом, застала мать уже совсем больною, в жару и в бреду. В этот же вечер сговорилась она с Разумихиным, что именно отвечать матери на ее расспросы о брате, и даже выдумала вместе с ним, для матери, целую историю об отъезде Раскольникова куда-то далеко, на границу России, по одному частному поручению, которое доставит ему наконец и деньги, и известность. Но их поразило, что ни об чем об этом сама Пульхерия Александровна ни тогда, ни потом не расспрашивала. Напротив, у ней у самой оказалась целая история о внезапном отъезде сына; она со слезами рассказывала, как он приходил к ней прощаться; давала при этом знать намеками, что только ей одной известны многие весьма важные и таинственные обстоятельства и что у Роди много весьма сильных врагов, так что ему надо даже скрываться. Что же касается до будущей карьеры его, то она тоже казалась ей несомненною и блестящею, когда пройдут некоторые враждебные обстоятельства; уверяла Разумихина, что сын ее будет со временем даже человеком государственным, что доказывает его статья и его блестящий литературный талант. Статью эту она читала беспрерывно, читала иногда даже вслух, чуть не спала вместе с нею, а все-таки, где именно находится теперь Родя, почти не расспрашивала, несмотря даже на то, что с нею видимо избегали об этом разговаривать, -- что уже одно могло возбудить ее мнительность. Стали, наконец, бояться этого странного молчания Пульхерии Александровны насчет некоторых пунктов. Она, например, даже не жаловалась на то, что от него нет писем, тогда как прежде, живя в своем городке, только и жила одною надеждой и одним ожиданием получить поскорее письмо от возлюбленного Роди. Последнее обстоятельство было уж слишком необъяснимо и сильно беспокоило Дуню; ей приходила мысль, что мать, пожалуй, предчувствует что-нибудь ужасное в судьбе сына и боится расспрашивать, чтобы не узнать чего-нибудь еще ужаснее. Во всяком случае, Дуня ясно видела, что Пульхерия Александровна не в здравом состоянии рассудка.
Раза два, впрочем, случилось, что она сама так навела разговор, что невозможно было, отвечая ей, не упомянуть о том, где именно находится теперь Родя; когда же ответы поневоле должны были выйти неудовлетворительными и подозрительными, она стала вдруг чрезвычайно печальна, угрюма и молчалива, что продолжалось весьма долгое время. Дуня увидела наконец, что трудно лгать и выдумывать, и пришла к окончательному заключению, что лучше уж совершенно молчать об известных пунктах; но всё более и более становилось ясно до очевидности, что бедная мать подозревает что-то ужасное. Дуня припомнила, между прочим, слова брата, что мать вслушивалась в ее бред, в ночь накануне того последнего рокового дня, после сцены ее с Свидригайловым: не расслышала ли она чего-нибудь тогда? Часто, иногда после нескольких дней и даже недель угрюмого, мрачного молчания и безмолвных слез, больная как-то истерически оживлялась и начинала вдруг говорить вслух, почти не умолкая, о своем сыне, о своих надеждах, о будущем... Фантазии ее были иногда очень странны. Ее тешили, ей поддакивали (она сама, может быть, видела ясно, что ей поддакивают и только тешат ее), но она все-таки говорила...
Пять месяцев спустя после явки преступника с повинной последовал его приговор. Разумихин виделся с ним в тюрьме, когда только это было возможно. Соня тоже. Наконец последовала и разлука; Дуня поклялась брату, что эта разлука не навеки; Разумихин тоже. В молодой и горячей голове Разумихина твердо укрепился проект положить в будущие три-четыре года, по возможности, хоть начало будущего состояния, скопить хоть несколько денег и переехать в Сибирь, где почва богата во всех отношениях, а работников, людей и капиталов мало; там поселиться в том самом городе, где будет Родя, и... всем вместе начать новую жизнь. Прощаясь, все плакали. Раскольников самые последние дни был очень задумчив, много расспрашивал о матери, постоянно о ней беспокоился. Даже уж очень о ней мучился, что тревожило Дуню. Узнав в подробности о болезненном настроении матери, он стал очень мрачен. С Соней он был почему-то особенно неговорлив во всё время. Соня, с помощью денег, оставленных ей Свидригайловым, давно уже собралась и изготовилась последовать за партией арестантов, в которой будет отправлен и он. Об этом никогда ни слова не было упомянуто между ею и Раскольниковым; но оба знали, что это так будет. В самое последнее прощанье он странно улыбался на пламенные удостоверения сестры и Разумихина о счастливой их будущности, когда он выйдет из каторги, и предрек, что болезненное состояние матери кончится вскоре бедой. Он и Соня наконец отправились.
Два месяца спустя Дунечка вышла замуж за Разумихина. Свадьба была грустная и тихая. Из приглашенных был, впрочем, Порфирий Петрович и Зосимов. Во всё последнее время Разумихин имел вид твердо решившегося человека. Дуня верила слепо, что он выполнит все свои намерения, да и не могла не верить: в этом человеке виднелась железная воля. Между прочим, он стал опять слушать университетские лекции, чтобы кончить курс. У них обоих составлялись поминутно планы будущего; оба твердо рассчитывали чрез пять лет наверное переселиться в Сибирь. До той же поры надеялись там на Соню...
Пульхерия Александровна с радостью благословила дочь на брак с Разумихиным; но после этого брака стала как будто еще грустнее и озабоченнее. Чтобы доставить ей приятную минуту, Разумихин сообщил ей, между прочим, факт о студенте и дряхлом его отце и о том, что Родя был обожжен и даже хворал, спасши от смерти, прошлого года, двух малюток. Оба известия довели и без того расстроенную рассудком Пульхерию Александровну почти до восторженного состояния. Она беспрерывно говорила об этом, вступала в разговор и на улице (хотя Дуня постоянно сопровождала ее). В публичных каретах, в лавках, поймав хоть какого-нибудь слушателя, наводила разговор на своего сына, на его статью, как он помогал студенту, был обожжен на пожаре и прочее. Дунечка даже не знала, как удержать ее. Уж кроме опасности такого восторженного, болезненного настроения, одно уже то грозило бедой, что кто-нибудь мог припомнить фамилию Раскольникова по бывшему судебному делу и заговорить об этом. Пульхерия Александровна узнала даже адрес матери двух спасенных от пожара малюток и хотела непременно отправиться к ней. Наконец беспокойство ее возросло до крайних пределов. Она иногда вдруг начинала плакать, часто заболевала и в жару бредила. Однажды, поутру, она объявила прямо, что по ее расчетам скоро должен прибыть Родя, что она помнит, как он, прощаясь с нею, сам упоминал, что именно чрез девять месяцев надо ожидать его. Стала всё прибирать в квартире и готовиться к встрече, стала отделывать назначавшуюся ему комнату (свою собственную), отчищать мебель, мыть и надевать новые занавески и прочее. Дуня встревожилась, но молчала и даже помогала ей устраивать комнату к приему брата. После тревожного дня, проведенного в беспрерывных фантазиях, в радостных грезах и слезах, в ночь она заболела и наутро была уже в жару и в бреду. Открылась горячка. Чрез две недели она умерла. В бреду вырывались у ней слова, по которым можно было заключить, что она гораздо более подозревала в ужасной судьбе сына, чем даже предполагали.
Раскольников долго не знал о смерти матери, хотя корреспонденция с Петербургом установилась еще с самого начала водворения его в Сибири. Устроилась она чрез Соню, которая аккуратно каждый месяц писала в Петербург на имя Разумихина и аккуратно каждый месяц получала из Петербурга ответ. Письма Сони казались сперва Дуне и Разумихину как-то сухими и неудовлетворительными; но под конец оба они нашли, что и писать лучше невозможно, потому что и из этих писем в результате получалось все-таки самое полное и точное представление о судьбе их несчастного брата. Письма Сони были наполняемы самою обыденною действительностью, самым простым и ясным описанием всей обстановки каторжной жизни Раскольникова. Тут не было ни изложения собственных надежд ее, ни загадок о будущем, ни описаний собственных чувств. Вместо попыток разъяснения его душевного настроения и вообще всей внутренней его жизни стояли одни факты, то есть собственные слова его, подробные известия о состоянии его здоровья, чего он пожелал тогда-то при свидании, о чем попросил ее, что поручил ей, и прочее. Все эти известия сообщались с чрезвычайною подробностью. Образ несчастного брата под конец выступил сам собою, нарисовался точно и ясно; тут не могло быть и ошибок, потому что всё были верные факты.
Но мало отрадного могли вывести Дуня и муж ее по этим известиям, особенно вначале. Соня беспрерывно сообщала, что он постоянно угрюм, несловоохотлив и даже почти нисколько не интересуется известиями, которые она ему сообщает каждый раз из получаемых ею писем; что он спрашивает иногда о матери; и когда она, видя, что он уже предугадывает истину, сообщила ему наконец об ее смерти, то, к удивлению ее, даже и известие о смерти матери на него как бы не очень сильно подействовало, по крайней мере так показалось ей с наружного вида. Она сообщала, между прочим, что, несмотря на то, что он, по-видимому, так углублен в самого себя и ото всех как бы заперся, -- к новой жизни своей он отнесся очень прямо и просто; что он ясно понимает свое положение, не ожидает вблизи ничего лучшего, не имеет никаких легкомысленных надежд (что так свойственно в его положении) и ничему почти не удивляется среди новой окружающей его обстановки, так мало похожей на что-нибудь прежнее. Сообщила она, что здоровье его удовлетворительно. Он ходит на работы, от которых не уклоняется и на которые не напрашивается. К пище почти равнодушен, но что эта пища, кроме воскресных и праздничных дней, так дурна, что наконец он с охотой принял от нее, Сони, несколько денег, чтобы завести у себя ежедневный чай; насчет всего же остального просил ее не беспокоиться, уверяя, что все эти заботы о нем только досаждают ему. Далее Соня сообщала, что помещение его в остроге общее со всеми; внутренности их казарм она не видала, но заключает, что там тесно, безобразно и нездорово; что он спит на нарах, подстилая под себя войлок, и другого ничего не хочет себе устроить. Но что живет он так грубо и бедно вовсе не по какому-нибудь предвзятому плану или намерению, а так просто от невнимания и наружного равнодушия к своей судьбе. Соня прямо писала, что он, особенно вначале, не только не интересовался ее посещениями, но даже почти досадовал на нее, был несловоохотлив и даже груб с нею, но что под конец эти свидания обратились у него в привычку и даже чуть не в потребность, так что он очень даже тосковал, когда она несколько дней была больна и не могла посещать его. Видится же она с ним по праздникам у острожных ворот или в кордегардии, куда его вызывают к ней на несколько минут; по будням же на работах, куда она заходит к нему, или в мастерских, или на кирпичных заводах, или в сараях на берегу Иртыша. Про себя Соня уведомляла, что ей удалось приобресть в городе даже некоторые знакомства и покровительства; что она занимается шитьем, и так как в городе почти нет модистки, то стала во многих домах даже необходимою; не упоминала только, что чрез нее и Раскольников получил покровительство начальства, что ему облегчаемы были работы, и прочее. Наконец пришло известие (Дуня даже приметила некоторое особенное волнение и тревогу в ее последних письмах), что он всех чуждается, что в остроге каторжные его не полюбили; что он молчит по целым дням и становится очень бледен. Вдруг, в последнем письме, Соня написала, что он заболел весьма серьезно и лежит в госпитале, в арестантской палате...


II

Он был болен уже давно; но не ужасы каторжной жизни, не работы, не пища, не бритая голова, не лоскутное платье сломили его: о! что ему было до всех этих мук и истязаний! Напротив, он даже рад был работе: измучившись на работе физически, он по крайней мере добывал себе несколько часов спокойного сна. И что значила для него пища -- эти пустые щи с тараканами? Студентом, во время прежней жизни, он часто и того не имел. Платье его было тепло и приспособлено к его образу жизни. Кандалов он даже на себе не чувствовал. Стыдиться ли ему было своей бритой головы и половинчатой куртки? Но пред кем? Пред Соней? Соня боялась его, и пред нею ли было ему стыдиться?
А что же? Он стыдился даже и пред Соней, которую мучил за это своим презрительным и грубым обращением. Но не бритой головы и кандалов он стыдился: его гордость сильно была уязвлена; он и заболел от уязвленной гордости. О, как бы счастлив он был, если бы мог сам обвинить себя! Он бы снес тогда всё, даже стыд и позор. Но он строго судил себя, и ожесточенная совесть его не нашла никакой особенно ужасной вины в его прошедшем, кроме разве простого промаху, который со всяким мог случиться. Он стыдился именно того, что он, Раскольников, погиб так слепо, безнадежно, глухо и глупо, по какому-то приговору слепой судьбы, и должен смириться и покориться пред "бессмыслицей" какого-то приговора, если хочет сколько-нибудь успокоить себя.
Тревога беспредметная и бесцельная в настоящем, а в будущем одна беспрерывная жертва, которою ничего не приобреталось, -- вот что предстояло ему на свете. И что в том, что чрез восемь лет ему будет только тридцать два года и можно снова начать еще жить! Зачем ему жить? Что иметь в виду? К чему стремиться? Жить, чтобы существовать? Но он тысячу раз и прежде готов был отдать свое существование за идею, за надежду, даже за фантазию. Одного существования всегда было мало ему; он всегда хотел большего. Может быть, по одной только силе своих желаний он и счел себя тогда человеком, которому более разрешено, чем другому.
И хотя бы судьба послала ему раскаяние -- жгучее раскаяние, разбивающее сердце, отгоняющее сон, такое раскаяние, от ужасных мук которого мерещится петля и омут! О, он бы обрадовался ему! Муки и слезы -- ведь это тоже жизнь. Но он не раскаивался в своем преступлении.
По крайней мере, он мог бы злиться на свою глупость, как и злился он прежде на безобразные и глупейшие действия свои, которые довели его до острога. Но теперь, уже в остроге, на свободе, он вновь обсудил и обдумал все прежние свои поступки и совсем не нашел их так глупыми и безобразными, как казались они ему в то роковое время, прежде.
"Чем, чем, -- думал он, -- моя мысль была глупее других мыслей и теорий, роящихся и сталкивающихся одна с другой на свете, с тех пор как этот свет стоит? Стоит только посмотреть на дело совершенно независимым, широким и избавленным от обыденных влияний взглядом, и тогда, конечно, моя мысль окажется вовсе не так... странною. О отрицатели и мудрецы в пятачок серебра, зачем вы останавливаетесь на полдороге!
Ну чем мой поступок кажется им так безобразен? -- говорил он себе. -- Тем, что он -- злодеяние? Что значит слово "злодеяние"? Совесть моя спокойна. Конечно, сделано уголовное преступление; конечно, нарушена буква закона и пролита кровь, ну и возьмите за букву закона мою голову... и довольно! Конечно, в таком случае даже многие благодетели человечества, не наследовавшие власти, а сами ее захватившие, должны бы были быть казнены при самых первых своих шагах. Но те люди вынесли свои шаги, и потому они правы, а я не вынес и, стало быть, я не имел права разрешить себе этот шаг".
Вот в чем одном признавал он свое преступление: только в том, что не вынес его и сделал явку с повинною.
Он страдал тоже от мысли: зачем он тогда себя не убил? Зачем он стоял тогда над рекой и предпочел явку с повинною? Неужели такая сила в этом желании жить и так трудно одолеть его? Одолел же Свидригайлов, боявшийся смерти?
Он с мучением задавал себе этот вопрос и не мог понять, что уж и тогда, когда стоял над рекой, может быть, предчувствовал в себе и в убеждениях своих глубокую ложь. Он не понимал, что это предчувствие могло быть предвестником будущего перелома в жизни его, будущего воскресения его, будущего нового взгляда на жизнь.
Он скорее допускал тут одну только тупую тягость инстинкта, которую не ему было порвать и через которую он опять-таки был не в силах перешагнуть (за слабостию и ничтожностию). Он смотрел на каторжных товарищей своих и удивлялся: как тоже все они любили жизнь, как они дорожили ею! Именно ему показалось, что в остроге ее еще более любят и ценят, и более дорожат ею, чем на свободе. Каких страшных мук и истязаний не перенесли иные из них, например бродяги! Неужели уж столько может для них значить один какой-нибудь луч солнца, дремучий лес, где-нибудь в неведомой глуши холодный ключ, отмеченный еще с третьего года и о свидании с которым бродяга мечтает, как о свидании с любовницей, видит его во сне, зеленую травку кругом его, поющую птичку в кусте? Всматриваясь дальше, он видел примеры, еще более необъяснимые.
В остроге, в окружающей его среде, он, конечно, многого не замечал, да и не хотел совсем замечать. Он жил, как-то опустив глаза: ему омерзительно и невыносимо было смотреть. Но под конец многое стало удивлять его, и он, как-то поневоле, стал замечать то, чего прежде и не подозревал. Вообще же и наиболее стала удивлять его та страшная, та непроходимая пропасть, которая лежала между ним и всем этим людом. Казалось, он и они были разных наций. Он и они смотрели друг на друга недоверчиво и неприязненно. Он знал и понимал общие причины такого разъединения; но никогда не допускал он прежде, чтоб эти причины были на самом деле так глубоки и сильны. В остроге были тоже ссыльные поляки, политические преступники. Те просто считали весь этот люд за невежд и хлопов и презирали их свысока; но Раскольников не мог так смотреть: он ясно видел, что эти невежды во многом гораздо умнее этих самых поляков. Были тут и русские, тоже слишком презиравшие этот народ, -- один бывший офицер и два семинариста; Раскольников ясно замечал и их ошибку.
Его же самого не любили и избегали все. Его даже стали под конец ненавидеть -- почему? Он не знал того. Презирали его, смеялись над ним, смеялись над его преступлением те, которые были гораздо его преступнее.
-- Ты барин! -- говорили ему. -- Тебе ли было с топором ходить; не барское вовсе дело.
На второй неделе великого поста пришла ему очередь говеть вместе с своей казармой. Он ходил в церковь молиться вместе с другими. Из-за чего, он и сам не знал того, -- произошла однажды ссора; все разом напали на него с остервенением.
-- Ты безбожник! Ты в бога не веруешь! -- кричали ему. -- Убить тебя надо.
Он никогда не говорил с ними о боге и о вере, но они хотели убить его как безбожника; он молчал и не возражал им. Один каторжный бросился было на него в решительном исступлении; Раскольников ожидал его спокойно и молча: бровь его не шевельнулась, ни одна черта его лица не дрогнула. Конвойный успел вовремя стать между ним и убийцей -- не то пролилась бы кровь.
Неразрешим был для него еще один вопрос: почему все они так полюбили Соню? Она у них не заискивала; встречали они ее редко, иногда только на работах, когда она приходила на одну минутку, чтобы повидать его. А между тем все уже знали ее, знали и то, что она за ним последовала, знали, как она живет, где живет. Денег она им не давала, особенных услуг не оказывала. Раз только, на рождестве, принесла она на весь острог подаяние: пирогов и калачей. Но мало-помалу между ними и Соней завязались некоторые более близкие отношения: она писала им письма к их родным и отправляла их на почту. Их родственники и родственницы, приезжавшие в город, оставляли, по указанию их, в руках Сони вещи для них и даже деньги. Жены их и любовницы знали ее и ходили к ней. И когда она являлась на работах, приходя к Раскольникову, или встречалась с партией арестантов, идущих на работы, -- все снимали шапки, все кланялись: "Матушка, Софья Семеновна, мать ты наша, нежная, болезная!" -- говорили эти грубые, клейменые каторжные этому маленькому и худенькому созданию. Она улыбалась и откланивалась, и все они любили, когда она им улыбалась. Они любили даже ее походку, оборачивались посмотреть ей вслед, как она идет, и хвалили ее; хвалили ее даже за то, что она такая маленькая, даже уж не знали, за что похвалить. К ней даже ходили лечиться.
Он пролежал в больнице весь конец поста и Святую. Уже выздоравливая, он припомнил свои сны, когда еще лежал в жару и бреду. Ему грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга. В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, -- но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. Начались пожары, начался голод. Все и всё погибало. Язва росла и подвигалась дальше и дальше. Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их слова и голоса.
Раскольникова мучило то, что этот бессмысленный бред так грустно и так мучительно отзывается в его воспоминаниях, что так долго не проходит впечатление этих горячешных грез. Шла уже вторая неделя после Святой; стояли теплые, ясные, весенние дни; в арестантской палате отворили окна (решетчатые, под которыми ходил часовой). Соня, во всё время болезни его, могла только два раза его навестить в палате; каждый раз надо было испрашивать разрешения, а это было трудно. Но она часто приходила на госпитальный двор, под окна, особенно под вечер, а иногда так только, чтобы постоять на дворе минутку и хоть издали посмотреть на окна палаты. Однажды, под вечер, уже совсем почти выздоровевший Раскольников заснул; проснувшись, он нечаянно подошел к окну и вдруг увидел вдали, у госпитальных ворот, Соню. Она стояла и как бы чего-то ждала. Что-то как бы пронзило в ту минуту его сердце; он вздрогнул и поскорее отошел от окна. В следующий день Соня не приходила, на третий день тоже; он заметил, что ждет ее с беспокойством. Наконец его выписали. Придя в острог, он узнал от арестантов, что Софья Семеновна заболела, лежит дома и никуда не выходит.
Он был очень беспокоен, посылал о ней справляться. Скоро узнал он, что болезнь ее не опасна. Узнав в свою очередь, что он об ней так тоскует и заботится, Соня прислала ему записку, написанную карандашом, и уведомляла его, что ей гораздо легче, что у ней пустая, легкая простуда и что она скоро, очень скоро, придет повидаться с ним на работу. Когда он читал эту записку, сердце его сильно и больно билось.
День опять был ясный и теплый. Ранним утром, часов в шесть, он отправился на работу, на берег реки, где в сарае устроена была обжигательная печь для алебастра и где толкли его. Отправилось туда всего три работника. Один из арестантов взял конвойного и пошел с ним в крепость за каким-то инструментом; другой стал изготовлять дрова и накладывать в печь. Раскольников вышел из сарая на самый берег, сел на складенные у сарая бревна и стал глядеть на широкую и пустынную реку. С высокого берега открывалась широкая окрестность. С дальнего другого берега чуть слышно доносилась песня. Там, в облитой солнцем необозримой степи, чуть приметными точками чернелись кочевые юрты. Там была свобода и жили другие люди, совсем не похожие на здешних, там как бы самое время остановилось, точно не прошли еще века Авраама и стад его. Раскольников сидел, смотрел неподвижно, не отрываясь; мысль его переходила в грезы, в созерцание; он ни о чем не думал, но какая-то тоска волновала его и мучила.
Вдруг подле него очутилась Соня. Она подошла едва слышно и села с ним рядом. Было еще очень рано, утренний холодок еще не смягчился. На ней был ее бедный, старый бурнус и зеленый платок. Лицо ее еще носило признаки болезни, похудело, побледнело, осунулось. Она приветливо и радостно улыбнулась ему, но, по обыкновению, робко протянула ему свою руку.
Она всегда протягивала ему свою руку робко, иногда даже не подавала совсем, как бы боялась, что он оттолкнет ее. Он всегда как бы с отвращением брал ее руку, всегда точно с досадой встречал ее, иногда упорно молчал во всё время ее посещения. Случалось, что она трепетала его и уходила в глубокой скорби. Но теперь их руки не разнимались; он мельком и быстро взглянул на нее, ничего не выговорил и опустил свои глаза в землю. Они были одни, их никто не видел. Конвойный на ту пору отворотился.
Как это случилось, он и сам не знал, но вдруг что-то как бы подхватило его и как бы бросило к ее ногам. Он плакал и обнимал ее колени. В первое мгновение она ужасно испугалась, и всё лицо ее помертвело. Она вскочила с места и, задрожав, смотрела на него. Но тотчас же, в тот же миг она всё поняла. В глазах ее засветилось бесконечное счастье; она поняла, и для нее уже не было сомнения, что он любит, бесконечно любит ее и что настала же наконец эта минута...
Они хотели было говорить, но не могли. Слезы стояли в их глазах. Они оба были бледны и худы; но в этих больных и бледных лицах уже сияла заря обновленного будущего, полного воскресения в новую жизнь. Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого.
Они положили ждать и терпеть. Им оставалось еще семь лет; а до тех пор столько нестерпимой муки и столько бесконечного счастия! Но он воскрес, и он знал это, чувствовал вполне всем обновившимся существом своим, а она -- она ведь и жила только одною его жизнью!
Вечером того же дня, когда уже заперли казармы, Раскольников лежал на нарах и думал о ней. В этот день ему даже показалось, что как будто все каторжные, бывшие враги его, уже глядели на него иначе. Он даже сам заговаривал с ними, и ему отвечали ласково. Он припомнил теперь это, но ведь так и должно было быть: разве не должно теперь все измениться?
Он думал об ней. Он вспомнил, как он постоянно ее мучил и терзал ее сердце; вспомнил ее бледное, худенькое личико, но его почти и не мучили теперь эти воспоминания: он знал, какою бесконечною любовью искупит он теперь все ее страдания.
Да и что такое эти все, все муки прошлого! Всё, даже преступление его, даже приговор и ссылка, казались ему теперь, в первом порыве, каким-то внешним, странным, как бы даже и не с ним случившимся фактом. Он, впрочем, не мог в этот вечер долго и постоянно о чем-нибудь думать, сосредоточиться на чем-нибудь мыслью; да он ничего бы и не разрешил теперь сознательно; он только чувствовал. Вместо диалектики наступила жизнь, и в сознании должно было выработаться что-то совершенно другое.
Под подушкой его лежало Евангелие. Он взял его машинально. Эта книга принадлежала ей, была та самая, из которой она читала ему о воскресении Лазаря. В начале каторги он думал, что она замучит его религией, будет заговаривать о Евангелии и навязывать ему книги. Но, к величайшему его удивлению, она ни разу не заговаривала об этом, ни разу даже не предложила ему Евангелия. Он сам попросил его у ней незадолго до своей болезни, и она молча принесла ему книгу. До сих пор он ее и не раскрывал.
Он не раскрыл ее и теперь, но одна мысль промелькнула в нем: "Разве могут ее убеждения не быть теперь и моими убеждениями? Ее чувства, ее стремления, по крайней мере..."
Она тоже весь этот день была в волнении, а в ночь даже опять захворала. Но она была до того счастлива, что почти испугалась своего счастья. Семь лет, только семь лет! В начале своего счастия, в иные мгновения, они оба готовы были смотреть на эти семь лет, как на семь дней. Он даже и не знал того, что новая жизнь не даром же ему достается, что ее надо еще дорого купить, заплатить за нее великим, будущим подвигом...
Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью. Это могло бы составить тему нового рассказа, -- но теперешний рассказ наш окончен.
Свернуть


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 28 янв 2014, 09:18 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 04 мар 2010, 18:20
Сообщения: 1780
Откуда: Воронеж
...И нам сочувствие дается, как нам дается благодать. Ощущение красоты и правды явилось через сочувствие. Они все сочувствовали Петру. Вот Вам LF и ответ, почему на холоде с самоваром.
Бог был только в церкви, не в жизни. А в жизни каждый сам по себе - уж как-нибудь, уж где-нибудь. Не до красоты.
А тут Петр пришел к их костру........ И вошла красота в души.

Djuley писал(а):
Как астрофизик астрофизику...

:lo_ve:

_________________
Я знаю все.
Ну, кроме одного.
Как смог Он вереск вырастить и маки
На пепелище сердца моего?


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 28 янв 2014, 09:49 
Не в сети
народный корреспондент
народный корреспондент

Зарегистрирован: 01 мар 2010, 13:48
Сообщения: 4306
Откуда: Нижний Новгород
Да, люди у костра в начале прикоснулись к душевной боли Петра, почувствовали её в себе, потом и красоту мира увидели)))
Найденная Людмилой аллюзия на Достоевского - золотник в теме (ИМХО):
Людмила писал(а):
Почти по Достоевскому. Кстати подумалось. Студент и ДВЕ ЖЕНЩИНЫ. Это ведь как Раскольников, старуха, сестра ее Лизавета... Нет ?
Раскольников убил. Этот чеховский студент невольно ( через СЛОВО ) пробудил сердце

Алла Головачёва в цитируемой мной выше статье пишет об
аллюзии на Толстого
Среди пяти писем, написанных Чеховым в Ялте 27 марта 1894 года, одно представляет особый интерес. В нем писатель говорил о влиянии, какое имело на него в недавние годы философское учение Льва Толстого. «…Толстовская философия, — признавался он, — сильно трогала меня, владела мною лет 6—7 <...> Теперь же во мне что-то протестует <...> Толстой уже уплыл, его в душе моей нет и он вышел из меня, сказав: се оставляю дом ваш пуст» (5, 283—284). Мысли Чехова о Толстом в это время не так неожиданны, как может показаться с первого взгляда. Стремление осмыслить толстовское влияние наверняка имело внутренние обоснования, что не могло не сказаться и в творческом процессе: чеховский рассказ прочитывается как реплика в художественном диалоге с автором «Войны и мира». По ряду своих особенностей, по форме и содержанию «Студент» соотносится с одним из самых запоминающихся отрывков из эпопеи Толстого, а именно — началом второй части третьего тома, где изображены две знаменательные встречи Андрея Болконского со старым дубом.

«Войну и мир» Чехов перечитывал осенью 1891 года, как бы заново для себя открывая роман: «Каждую ночь просыпаюсь и читаю “Войну и мир”. Читаешь с таким любопытством и с таким наивным удивлением, как будто раньше не читал. Замечательно хорошо» (4, 291). Следы этого чтения так или иначе будут потом проявляться в его художественном творчестве. Отдаленность, в частности, от «Студента» в 2,5 года смущать не должна: Чехов, как правило, и не писал по свежим впечатлениям, ждал, пока они отстоятся, и вынашивать замыслы мог подолгу.

С Андреем Болконским в этом важном отрывке из книги Толстого читатель встречается в тот момент, когда герой, пройдя через тяжелые жизненные испытания, утверждается в мысли «о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения», делает для себя «безнадежное заключение»: ждать от судьбы ему более нечего. Символичной становится для него встреча с покалеченным старым дубом, мимо которого князь Андрей проезжает весенней порой. Дуб с обломанными суками, хмуро стоящий посреди других распускающихся деревьев, как будто говорит всем вокруг: «Нет ни весны, ни солнца, ни счастья». «Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, — думал князь Андрей, — пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, — наша жизнь кончена!»

Оказавшись в имении графа Ростова, князь Андрей встречает Наташу и в чудесную лунную ночь нечаянно слышит ее мечты у открытого окна. Невольно подслушанный разговор, открывший ему молодость, чистоту и прелесть человеческой души, и эта ночь, какой «никогда, никогда не бывало», поднимают в нем «неожиданную путаницу молодых мыслей и надежд». Когда же на обратном пути он вновь проезжает знакомой дорогой, он видит преображенный дуб, поддавшийся весне и солнцу, зазеленевший молодой листвой. И такое же «чувство радости и обновления» овладевает князем Андреем. К нему приходит сознание взаимосвязи всего происходящего в жизни, представление о непрерывной цепи событий, соединяющей прошлое с настоящим и значимой для будущего:

«Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна <...>

“Нет, жизнь не кончена в тридцать один год, — вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. — Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо, чтоб и все знали это <…> и чтобы все они жили со мною вместе!”»

В объемистой книге Толстого этот отрывок занимает менее пяти страниц. Он входит в повествование как притча, целостное произведение, имеющее свое начало, сюжетное развитие и завершение. Рассказ «Студент» уместился на неполных четырех страницах. На малом пространстве двух текстов отчетливей проступает их структурное сходство: поначалу — круг безнадежных мыслей героев, затем — непредвиденная встреча, разрывающая его и дающая иное направление мыслям, возникающее новое ощущение — непрерывности, вечности лучших человеческих побуждений, находящее выражение в образе невидимой единой цепи, и итог — чувство обновления и просветления в душе героев. В обоих случаях отмечена гармония между душевным обновлением и просветлением природным: в романе получает особый смысл блеск солнца и молодой листвы, в рассказе средь вечерней тьмы неожиданно открывается взгляду яркая полоса зари. Соответствие отмечается и в финальном упоминании о возрасте каждого из героев: смысл возрастной детали здесь одинаков — обозначить для каждого перспективы его неисчерпанных жизненных возможностей.

Разительное структурное, формальное сходство двух текстов подкрепляется их тематическими, смысловыми соответствиями. Понятия правды и красоты, центральные в рассказе Чехова, были основополагающими и в романе Толстого. Важен в «Войне и мире» и образ соединяющей всех невидимой цепи. В эпизоде, вспоминавшемся князю Андрею как «Пьер на пароме», этот образ встречается в речи Пьера Безухова. Как и в мыслях чеховского студента, в разговоре Пьера с Андреем образ невидимой цепи также связан с представлением о «правде» и тоже служит аргументом, противостоящим представлению о жизненном зле. Пьер тогда говорил Андрею: «На з е м- л е, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды — все ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно — дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого? Разве я не чувствую, что я в этом бесконечном количестве существ <…> составляю одно звено <…>? Я чувствую, что <…> в этом мире есть правда». Пьер был убежден, что и князь Андрей сумеет почувствовать себя «частью этой огромной, невидимой цепи».

Обратим внимание: в «Студенте» упоминание о связующей цепи соседствует с упоминанием о том, что Иван Великопольский «переправлялся на пароме через реку». Вслед за Толстым Чехов использует образы реки и переправы в двух значениях — реальном и символическом. В поэтике обоих писателей «связь с самыми простыми физиологическими вещами»3 не исключает и не отменяет их далеко не бытового прочтения. Река, паром, огонь костра, подъем героя на гору, вид неба на западе с узкой светящейся полосой зари — все это зримые детали материальной картины мира, за которыми, однако, проступает не менее важный второй, магический смысл древнейших символов. При этом образ реки — «символ необратимого потока времени»4 , а также «символ направления»5 — поддерживает образ «непрерывной цепи событий, вытекавших одно из другого», опровергая первоначальные представления студента о жизни как замкнутом однообразном круге.

По оценке Толстого, разговор с Пьером на пароме стал для князя Андрея «эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь». После двух встреч со старым дубом в его жизни рядом с «правдой» окажется «красота», и тогда обозначится уже видимый перелом его жизни. В душевных тайниках Андрея Болконского в одно целое сплетутся «мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь». В чеховском рассказе жизненная позиция Ивана Великопольского изменится под воздействием «правды и красоты» человеческих чувств, не исчезающих на земле вопреки тяготам жизни. Между этими нравственными ситуациями есть как сходство, так и различие. Но нельзя не признать, что прикосновение к «главному в человеческой жизни» вызвало и у князя Андрея, и у чеховского студента, людей с неравным житейским опытом, не только схожие размышления, но и поразительно совпадающие выводы. В какой-то момент между текстами романа и чеховского рассказа исчезают границы, как при слиянии согласованных диалогических реплик в монолог:



«Война и мир»:



«...Так много в себе чувствую силы и молодости <...> надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него».



«Студент»:



«...и чувство молодости, здоровья, силы <...> и невыразимо сладкое ожидание счастья, неведомого, таинственного счастья овладевали им мало-помалу...».

Очевидно, что, отказавшись от «морали» Толстого к середине 1890-х годов, Чехов вовсе не распрощался с Толстым и далеко не всему «толстовскому» провозгласил: «се оставляю дом ваш пуст». Даже само это евангельское выражение, подобранное Чеховым по отношению к Толстому в пору работы над «Студентом», перекликается с темой и евангельскими цитатами в рассказе. Известно, что Чехов по-особому будет относиться к этому своему рассказу. По воспоминаниям И. Бунина, когда писателя слишком уж задевали обвинения критиков в «пессимизме» и «сумеречности настроений», он, возражая, обычно выдвигал следующий довод: «А какой я нытик? Какой я “пессимист”? Ведь из моих вещей самый любимый мой рассказ — “Студент”»6. В 1901—1902 годах на той же крымской земле, где родилась эта вещь, Чехов не раз будет встречаться с Толстым, а незадолго до этих встреч, в январе 1900 года, напишет о нем из Ялты: «...я ни одного человека не любил так, как его...» (9, 29). Так в конечном итоге соединятся в одной ассоциации самый любимый рассказ — и любимый писатель, о котором Чехову думалось в пору создания его первого ялтинского шедевра.
Свернуть

Простые, некрасивые от грубого крестьянского труда, (почти) безголосые Василиса и Лукерья из чеховского "Студента", конечно, для утончённых интеллигентов не могут быть символом женственности, тем более, вечной.. :ps_ih: Но та чуткость, с которой они внимали путнику, та душевная открытость навстречу впечатлениям, страданию и правде другого.. разве нет в этом душевной красоты и женственности?
Niка писал(а):
Вдруг подумалось, что студент наш Великопольский возможно потому, что
поле велико, - поле для его благих дел, и проповедей. И редко поле это будет вспаханным
@->--
да.. редкое поле будет готово к ВОСприятию духовных семян..
Вспаханное поле - аллюзия на библейскую притчу о сеятеле и предварение того, что души героев открыты.. особенно, наверное, душа Студента (он же главный герой). Это его душа пережила тоску и холод отвержения и выПАДения из мира, отступничество от Бога.. и через увеличение МАСШТАБА, обращение к истории всего человечества, путешествие к ПЕРВОистокам такого отПАДения, восстановление разорванной цепи, студент смог потом (в символическом плане) подняться на вершину горы и увидеть зарю...


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 28 янв 2014, 10:01 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 26 фев 2010, 22:03
Сообщения: 3765
Откуда: Мурманск
LF,

Что им мешает ? КРЕПОСТНОЕ ПРАВО.


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 28 янв 2014, 10:26 
Не в сети
народный корреспондент
народный корреспондент

Зарегистрирован: 01 мар 2010, 13:48
Сообщения: 4306
Откуда: Нижний Новгород
вообще странный вопрос..
Цитата:
А чего за нее держались то, за нищету эту? Ведь можно было попробовать сменить окружающую действительность: нищета на месте? идем в наемные работники. Ведь были такие бригады плотников - печников-каменщиков к примеру...А он проповеди читает и в смятение вводит.
Не факт, что все наёмные работники жили лучше бедных крестян. Далеко не факт. Горький "наёмным работником" Русь исходил. И сколько таких ходоков было? Мастером культуры стал один..
И кто должен был наниматься в батраки: отец-дьяк, его старая жена или их сын? Это уже к вопросу о том, "нужны ли людям учителя, артисты, проповедники, философы, поэты?" Пусть все-мол плотниками будут!
%)


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 28 янв 2014, 11:50 
Не в сети

Зарегистрирован: 01 мар 2010, 10:27
Сообщения: 581
Откуда: Йошкар-Ола
Это у Антон Палыча стих получился. Вот
Студент
Погода вначале была хорошая, тихая.
Кричали дрозды, и по соседству в болотах
что-то живое жалобно гудело,
точно дуло в пустую бутылку.

Протянул один вальдшнеп, и
выстрел по нем прозвучал в весеннем воздухе
раскатисто и весело.

Но когда стемнело в лесу,
некстати подул с востока холодный пронизывающий ветер,
всё смолкло.

По лужам протянулись ледяные иглы,
и стало в лесу неуютно, глухо и нелюдимо.

Запахло зимой.

Иван Великопольский,
студент духовной академии, сын дьячка,
возвращаясь с тяги домой,
шел всё время заливным лугом по тропинке.

У него закоченели пальцы, и
разгорелось от ветра лицо.

Ему казалось,
что этот внезапно наступивший холод
нарушил во всем порядок и согласие,
что самой природе жутко, и
оттого вечерние потемки сгустились быстрей, чем надо.

Кругом было пустынно и как-то особенно мрачно.

Только на вдовьих огородах около реки светился огонь;
далеко же кругом и там, где была деревня, версты за четыре,
всё сплошь утопало в холодной вечерней мгле.

Студент вспомнил, что, когда он уходил из дому,
его мать, сидя в сенях на полу, босая, чистила самовар,
а отец лежал на печи и кашлял;

по случаю страстной пятницы
дома ничего не варили,
и мучительно хотелось есть.

И теперь, пожимаясь от холода,
студент думал о том,
что точно такой же ветер дул
и при Рюрике, и при Иоанне Грозном, и при Петре,
и что при них была точно такая же лютая бедность, голод,
такие же дырявые соломенные крыши,
невежество, тоска,
такая же пустыня кругом, мрак, чувство гнета,
— все эти ужасы были, есть и будут,
и оттого, что пройдет еще тысяча лет,
жизнь не станет лучше.

И ему не хотелось домой.

Огороды назывались вдовьими потому, что
их содержали две вдовы, мать и дочь.

Костер горел жарко, с треском,
освещая далеко кругом вспаханную землю.

Вдова Василиса,
высокая, пухлая старуха в мужском полушубке,
стояла возле и в раздумье глядела на огонь;

ее дочь Лукерья,
маленькая, рябая, с глуповатым лицом,
сидела на земле и мыла котел и ложки.

Очевидно, только что отужинали.

Слышались мужские голоса;
это здешние работники на реке поили лошадей.

— Вот вам и зима пришла назад,
— сказал студент, подходя к костру.
— Здравствуйте!
Василиса вздрогнула,
но тотчас же узнала его и улыбнулась приветливо.
— Не узнала, бог с тобой,
— сказала она.
— Богатым быть.

Поговорили.

Василиса, женщина бывалая,
служившая когда-то у господ в мамках,
а потом няньках,
выражалась деликатно, и с лица ее
всё время не сходила мягкая, степенная улыбка;

дочь же ее Лукерья,
деревенская баба, забитая мужем,
только щурилась на студента и молчала,
и выражение у нее было странное,
как у глухонемой.

— Точно так же в холодную ночь грелся у костра апостол Петр,
— сказал студент, протягивая к огню руки.
— Значит, и тогда было холодно.
Ах, какая то была страшная ночь, бабушка!
До чрезвычайности унылая, длинная ночь!

Он посмотрел кругом на потемки,
судорожно встряхнул головой и спросил:
— Небось, была на двенадцати евангелиях?
— Была, — ответила Василиса.
— Если помнишь, во время тайной вечери Петр сказал Иисусу:
«С тобою я готов и в темницу, и на смерть».
А господь ему на это:
«Говорю тебе, Петр,
не пропоет сегодня петел, то есть петух,
как ты трижды отречешься,
что не знаешь меня».

После вечери Иисус смертельно тосковал в саду и молился,
а бедный Петр истомился душой, ослабел,
веки у него отяжелели, и он никак не мог побороть сна.
Спал.

Потом, ты слышала, Иуда в ту же ночь
поцеловал Иисуса и предал его мучителям.

Его связанного вели к первосвященнику и били,
а Петр, изнеможенный, замученный тоской и тревогой,
понимаешь ли, не выспавшийся, предчувствуя,
что вот-вот на земле произойдет
что-то ужасное, шел вслед...

Он страстно, без памяти любил Иисуса,
и теперь видел издали, как его били

...Лукерья оставила ложки и устремила неподвижный взгляд на студента.

— Пришли к первосвященнику,
— продолжал он,
— Иисуса стали допрашивать,
а работники тем временем развели среди двора огонь,
потому что было холодно, и грелись.
С ними около костра стоял Петр и тоже грелся,
как вот я теперь.
Одна женщина, увидев его, сказала:
«И этот был с Иисусом»,
то есть, что и его, мол, нужно вести к допросу.
И все работники, что находились около огня,
должно быть, подозрительно и сурово
поглядели на него,
потому что он смутился и сказал:
«Я не знаю его».
Немного погодя опять кто-то узнал в нем
одного из учеников Иисуса и сказал:
«И ты из них».
Но он опять отрекся.
И в третий раз кто-то обратился к нему:
«Да не тебя ли сегодня я видел с ним в саду?»
Он третий раз отрекся.
И после этого раза тотчас же запел петух,
и Петр, взглянув издали на Иисуса,
вспомнил слова, которые он сказал ему на вечери...
Вспомнил, очнулся, пошел со двора
и горько-горько заплакал.
В евангелии сказано:
«И исшед вон, плакася горько».

Воображаю:
тихий-тихий, темный-темный сад,
и в тишине едва слышатся глухие рыдания...

Студент вздохнул и задумался.
Продолжая улыбаться,
Василиса вдруг всхлипнула, слезы, крупные, изобильные,
потекли у нее по щекам,
и она заслонила рукавом лицо от огня,
как бы стыдясь своих слез,
а Лукерья, глядя неподвижно на студента,
покраснела, и выражение у нее
стало тяжелым, напряженным,
как у человека, который сдерживает сильную боль.

Работники возвращались с реки,
и один из них верхом на лошади был уже близко,
и свет от костра дрожал на нем.

Студент пожелал вдовам спокойной ночи и пошел дальше.

И опять наступили потемки, и стали зябнуть руки.

Дул жестокий ветер,
в самом деле возвращалась зима,
и не было похоже, что послезавтра Пасха.

Теперь студент думал о Василисе:
если она заплакала,
то, значит, всё, происходившее в ту страшную ночь с Петром,
имеет к ней какое-то отношение...

Он оглянулся.

Одинокий огонь спокойно мигал в темноте,
и возле него уже не было видно людей.

Студент опять подумал,
что если Василиса заплакала, а ее дочь смутилась,
то, очевидно, то, о чем он только что рассказывал,
что происходило девятнадцать веков назад,
имеет отношение к настоящему
— к обеим женщинам
и, вероятно, к этой пустынной деревне,
к нему самому, ко всем людям.

Если старуха заплакала,
то не потому, что он умеет трогательно рассказывать,
а потому, что Петр ей близок,
и потому, что она всем своим существом заинтересована
в том, что происходило в душе Петра.

И радость вдруг заволновалась в его душе,
и он даже остановился на минуту, чтобы перевести дух.

Прошлое, думал он, связано с настоящим
непрерывною цепью событий,
вытекавших одно из другого.

И ему казалось, что
он только что видел оба конца этой цепи:
дотронулся до одного конца, как дрогнул другой.

А когда он переправлялся на пароме через реку
и потом, поднимаясь на гору,
глядел на свою родную деревню
и на запад, где узкою полосой
светилась холодная багровая заря,
то думал о том, что правда и красота,
направлявшие человеческую жизнь там,
в саду и во дворе первосвященника,
продолжались непрерывно до сего дня
и, по-видимому, всегда
составляли главное в человеческой жизни
и вообще на земле;

и чувство молодости, здоровья, силы,
— ему было только 22 года,
— и невыразимо сладкое ожидание счастья,
неведомого, таинственного счастья
овладевали им мало-помалу,
и жизнь казалась ему
восхитительной, чудесной и полной высокого смысла.
Свернуть

Разделите на строфы сами, прочтите несколько раз - интересно получается.

Из того, что я слышал на эту тему раньше — всплывает нечто, именуемое словом «богооставленность». Это я когда то проповедь по радио слышал: Бог покинул Иисуса. Полагаю, покинул и Петра.
«Бог покинул» и Ивана, однако Иван вспомнил, что Иисус преодолел это, и Пётр преодолел.
Иван преодолел уныние — маленькую смерть души.
У женщин умерли их мужчины.
"...Он страстно, без памяти любил Иисуса, и теперь видел издали, как его били...Лукерья оставила ложки и устремила неподвижный взгляд на студента..." - так болезнь забирала у неё мужа.
Бог их оставил. После слов Ивана они поняли — на самом деле Бог к ним вернулся «...вспомнил слова, которые он сказал ему на вечери... Вспомнил, очнулся, пошел со двора горько-горько заплакал» - и им вспомнить - увидеть мужей живых и заплакать. Очнуться.


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 28 янв 2014, 12:36 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 04 мар 2010, 18:20
Сообщения: 1780
Откуда: Воронеж
Сергей, как красиво! Спасибо большое! Вон оно как завораживающе получается... И стих, и смысл.
Потому и самый любимый рассказ.

Но как как как через сопереживание открывается Бог (кто бы что под этим не подразумевал)? Потому что сам им становишься отчасти (потому что понимаешь другого, как и Бог все видит)?

_________________
Я знаю все.
Ну, кроме одного.
Как смог Он вереск вырастить и маки
На пепелище сердца моего?


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 28 янв 2014, 14:28 
Не в сети
народный корреспондент
народный корреспондент
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 26 фев 2010, 20:07
Сообщения: 3756
Откуда: Ульяновск
Чехов любил этот рассказ. Считал его оптимистичным. А я долго пыталась понять: почему? По какой такой причине настроение студента меняется от уныния к радости и счастью? Ведь вокруг-то ничего не изменилось. Погода как была холодная так и осталась. Погрелся у костра, отошел и вновь замерз. И поднимаясь в гору, видит внизу всю ту же темную и нищую деревню, а на западе холодный багровый закат. Багровый цвет из красных оттенков, пожалуй, самый мрачный. В общем-то, мир вокруг каким был тысячу лет назад таким и остался. Однако в этом холодном мире студент вдруг стал счастлив. Почему? Слезы вдов его растрогали? Но ведь жалостливость и сочувствие русских женщин не новость для него. Он ведь вырос среди них и жить будет среди них.
Все думала и думала: ну почему, несмотря на холодный багровый закат, Иван приходит к мысли, “что правда и красота, направлявшие человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника, продолжались непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на земле”…
Где и как он вдруг увидел красоту и правду?

Всего один евангельский сюжет: отречение Петра от Христа. И день в рассказе выбран тоже по-видимому не случайно. Вечер Страстной Пятницы. Бог умер. И не в 19-ом веке, не со словами Ницше. Он умер тогда в холодный весенний день в Иерусалиме. Он сам предал себя в руки стражников, сказав, что сейчас ваше время, время тьмы и мрака.
И до самого Воскресенья всю пятницу и субботу что чувствовали Его ученики? Что думали они? Что было в их душах? И что должно было случиться, чтобы они увидели его Воскресенье?
Не о Христе рассказ Чехова, не о Боге, а о человеке, о Петре, Его любимом ученике, и об Иване Великопольском. Чехов – атеист, нет Бога в его произведениях, но в этом рассказе есть вера в человека. И вера эта рождается из евангельского события об отречении Петра.
Сюжет рассказа происходит в вечер Страстной Пятницы, когда Бог уже умер, но вспоминаются в нем события Страстного Четверга, когда Бог еще жив, но уже предан в руки судей и палачей. И вспоминается в нем Петр – камень, на котором построена христианская цивилизация.
Что испытывал Петр, обещая на Тайной Вечере, что пойдет за Христом и в темницу, и на смерть, засыпая в Гефсиманском саду, во время моления Христа о чаше (а ведь Он просил не спать и молиться вместе с ним), сидя во дворе прокуратора и трижды отрекаясь от Христа?

Наверное следует вспомнить, что Петр первый сказал, что Христос – это Бог. Нет сомнений, что он любил Его и был предан Ему. В Гефсиманском саду он один вынул оружие и бросился Его защищать. Христос остановил его. И тогда Петр пошел за арестованным. Зачем? Сидел у костра со стражниками, которые подозрительно на него смотрели. Даже узнавали и он отказывался, но не уходил. Почему?
Может быть Петр ждал чуда? Ведь Христос Сын Божий. Петр в это верил. Ну должен Отец спасти своего Сына. Должен же. И Петр ждет. Но вот кричит петух и Петр вспоминает о своем троекратном отречении и о словах Христа. И заплакав, пошел. Что он понял тогда? Что понимали,… нет, не понимали, а чувствовали своей душой две темные женщины, которым Петр оказался близок? О чем плакала Василиса? Какую боль сдерживала Лукерья?

Да от любви к человеку Петр в эту ночь отрекался. Бога желал видеть, мощь Его, силу Его, величие Его. А человека не желал.
– “Ты был с Иисусом Назарянином?” – “Нет”. – “Нет”. – “Нет”. Трижды отрекся. И запел петух. И вспомнил Петр слова Христа и заплакал, скорбя о немощи своего чувства любви и дружбы к Тому, кого почитал за Бога и кого отречением своим не принял как Человека. И скорбью этой, пониманием этим утвердил свою Любовь и оказался достоин права быть первым Его Учеником и основателем Церкви Христовой.

Ведь Любовь пришел Он проповедовать. Ведь о ней всё Евангелие, т.е. благая весть. Ведь ее ждал Иисус от учеников в Гефсиманском саду. Ее слабость видел в Петре, предсказывал его отречение. И надеялся, и верил, что Его смерть укрепит учеников. Но Петр еще до Его крестной смерти понял, как тяжел крест Любви (любви не к Богу, к человеку) и как немощен в его ношении человек. И плакал об этом. И плакали об этом Василиса и Лукерья. И в этом плаче о своей немощи студент увидел, что и Петр, и Василиса с Лукерьей знают о величии и красоте этого чувства, иначе бы не могли плакать о своем бессилии его нести. А раз они знают, значит оно действительно есть. И однажды его душа тоже прикоснется к глубинам этого чувства.
“… и невыразимо сладкое ожидание счастья, неведомого, таинственного счастья овладевали им мало-помалу, и жизнь казалась ему восхитительной, чудесной и полной высокого смысла”.

Красота проповедуемой Любви и правда о её тяжкой ноши для человеческой души радостью отозвались в душе студента. Он был молод, здоров и жизнь, освященная Любовью, казалась ему полной смысла.
Однако, думается мне, Чехов не видел в своем студенте священника. Скорее всего, это будущий революционер (из семинарий и духовной академии их тоже немало вышло) или народный учитель или врач.

_________________
Всем! Всем! Всем! Здравствуйте!


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 28 янв 2014, 14:38 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 26 фев 2010, 18:05
Сообщения: 3757
Откуда: Уфа
Сергей писал(а):
......................
У женщин умерли их мужчины.
"...Он страстно, без памяти любил Иисуса, и теперь видел издали, как его били...Лукерья оставила ложки и устремила неподвижный взгляд на студента..." - так болезнь забирала у неё мужа.
А распологало ли к этому "... Лукерья, деревенская баба, забитая мужем, ...". Т.е. а распологало ли к этому Лукерью, деревенскую бабу, забитую мужем ?


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 28 янв 2014, 14:50 
Не в сети
Почётный участник форума
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 26 фев 2010, 08:39
Сообщения: 20159
Откуда: Москва
Djuley писал(а):
Сергей писал(а):
......................
У женщин умерли их мужчины.
"...Он страстно, без памяти любил Иисуса, и теперь видел издали, как его били...Лукерья оставила ложки и устремила неподвижный взгляд на студента..." - так болезнь забирала у неё мужа.
А распологало ли к этому "... Лукерья, деревенская баба, забитая мужем, ...". Т.е. а распологало ли к этому Лукерью, деревенскую бабу, забитую мужем ?

Располагало, так как она не была эмансипэ.

_________________
Право, приятно,
Когда развернёшь наугад
Древнюю книгу
И в сочетаниях слов
Душу родную найдёшь.

Сегэн Госабуро /Татибана Акэми/


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 28 янв 2014, 15:54 
Не в сети
Стенографист!)
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 03 окт 2010, 20:11
Сообщения: 808
Откуда: Челябинская область
Моё мнение о рассказе :-):

Рассказ называется «Студент», то есть главный герой интересует Чехова в первую очередь в этом качестве – как человек, получающий образование. Какое образование получает Иван Великопольский? Он учится в богословском училище. Его отец – дьячок, то есть тоже в своё время закончил такое же училище. Какая атмосфера была в этих духовных училищах и как там было поставлено обучение? Ну, вот Людмила наверняка знает «Очерки бурсы» Помяловского, который очень подробно описал жизнь в этих училищах: самодурство и деспотизм учителей, «дедовщина» среди учеников. Но главное – само обучение. Оно было основано на тупой и механической зубрёжке, на заучивании текстов, и полностью было оторвано от реальной живой жизни. И это имеет прямое отношение к нынешнему образованию, особенно к высшему, к нынешним студентам. Потому что – ну, я не знаю про технические вузы, а вот в гуманитарных вузах (а герой Чехова – как раз студент-гуманитарий) меня поразило какое-то абсолютное неприятие живых, непосредственных эмоций, неприятие всякой живой мысли; обучение там строится на механической заучивании всяких теорий, концепций и классификаций, безо всякого права на их критическое осмысление и на высказывание мыслей, отличных от мыслей преподавателя. Я в своё время так и смогла приспособиться к этой мёртвой атмосфере, и мне пришлось оттуда уйти. И вот в такой примерно атмосфере учится Великопольский. Состояние его души можно легко понять, если представить себя обучающимся на каком-нибудь гуманитарном факультете какого-нибудь нынешнего (про советские не знаю) вуза: скажем, на юридическом или лингвистическом, или психологическом. (за исключением творческих вузов – там собственное чувствование и мышление всё-таки нужно). Вот он получает такое образование. Богословские тексты и библейские сюжеты для него – это просто некие теоретические выкладки, никак не связанные с реальной окружающей его жизнью. Многие обучающиеся люди, от которых требуется в первую очередь знание таких выкладок, а не живое восприятие жизни, испытывают те же чувства, что и он, когда сталкиваются с чем-то, что нельзя никак уложить ни в какие логические концепции, а можно только почувствовать. Ну, например, с темнотой. Можно чувствовать темноту как нечто родственное, и потому не очень страшное, а можно чувствовать её, как Великопольский, как что-то чужое. Или бескрайние просторы России – их ведь тоже можно только чувствовать. Когда читаешь о том, как их чувствовал Великопольский, вспоминается учительница Катя, которая говорила, что для русского человека просторы России – это нечто лишённое души, безжизненные пространства, на которых живёт одна только бесконечная Тоска. А всё потому, что Великопольский держится за те тексты, которые его заставляют учить и не видит и не чувствует никакой связи между тем, чему его учат, и реальной живой жизнью. Чтобы эту связь чувствовать, нужны непосредственные эмоции, непосредственное восприятие, но оно у Великопольского подавлено образованием. Даже когда он видит костёр – он ведь не видит этого костра, он тут же переключается на вдолбленную ему в училище историю про апостола Петра, который вот так же сидел у костра. Он, конечно, очень хорошо знает эту историю – но знает он её только теоретически, он её не прочувствовал. Женщины, которые ему встретились, тоже сами по себе внимания заслуживают. Лукерья – полностью «женщина из народа», а он – из интеллигенции, поэтому он относится к ней отстранённо и отчуждённо. А вот Василиса – он тоже из народа, конечно, но она вежливая и степенная, поэтому она тоже как бы немножко из интеллигенции, поэтому Иван обращает на неё больше внимания. И когда он рассказывает историю об отречении апостола Петра от Иисуса, то для неё это не теоретическая выкладка, она эмоционально чувствует эту историю. И когда Иван видит её эмоции, он вдруг начинает понимать, что те знания, которые он получает, имеют отношение к реальным людям, к реальной жизни, он начинает чувствовать их связь с жизнью. И у него вдруг меняется всё восприятие окружающей жизни и себя в ней.

А ещё мне этот рассказ напомнил «Снежную королеву». Ну, хотя бы по описанию природы: «подул холодный пронизывающий ветер, всё смолкло. По лужам протянулись ледяные иглы, и стало в лесу неуютно, глухо и нелюдимо. Запахло зимой». Это состояние души Ивана, который похож на Кая, сидящего в ледяном плену Снежной Королевы. Снежная королева имеет прямое отношение к образованию, потому что она сидит на троне Знаний, который стоит посреди Озера Разума. Состояние, знакомое многим образованным людям, которые выучили множество теорий и классификаций (ну, скажем, в области психологии), но им трудно связать это всё с реальной жизнью и реальными людьми, трудно «оживить» эти знания. А Василиса в этом случае играет роль Герды, которая оживляет Ивана и оживляет вместе с ним и его знания.


Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Антон Чехов. Студент
Непрочитанное сообщениеДобавлено: 28 янв 2014, 16:13 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2013, 06:55
Сообщения: 2110
Откуда: Москва
Eugenia писал(а):
Снежная королева имеет прямое отношение к образованию, потому что она сидит на троне Знаний, который стоит посреди Озера Разума. Состояние, знакомое многим образованным людям, которые выучили множество теорий и классификаций (ну, скажем, в области психологии), но им трудно связать это всё с реальной жизнью и реальными людьми, трудно «оживить» эти знания. А Василиса в этом случае играет роль Герды, которая оживляет Ивана и оживляет вместе с ним и его знания.


Селена, Женя, спасибо! У меня тоже аналогичные ассоциации со "Снежной королевой" возникли, слёзы Герды растопили холодное сердце Кая. Цитата из "Преступления и наказания" (Соня и Родион): "Они хотели было говорить, но не могли. Слезы стояли в их глазах. Они оба были бледны и худы; но в этих больных и бледных лицах уже сияла заря обновленного будущего, полного воскресения в новую жизнь. Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого". Может то же ощущал и Пётр? Конечно он не женщина, а мужчина, который, согласно словам Ивана Великопольского, любит страстно и мучительно, но в тех притчах, которые к нам пришли, проявленность женского образа не так очевидна, да, и любовь такая тоже существует. И подвиг русских духовников: попов и дьячков, что они вот также как этот студент в холодном поле смогли отыскать это женское начало (огонь), сохранив его. В отличие от западной церкви (инквизиции), которая долго жгла это "начало" на тех же кострах.


Последний раз редактировалось Это Я 28 янв 2014, 16:56, всего редактировалось 7 раз(а).

Вернуться к началу
 Профиль  
Ответить с цитатой  
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Форум закрыт Эта тема закрыта, вы не можете редактировать и оставлять сообщения в ней.  [ Сообщений: 75 ]  Пред.  1, 2, 3, 4, 5  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 50


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
POWERED_BY
Русская поддержка phpBB
[ Time : 0.128s | 18 Queries | GZIP : On ]