Зарегистрирован: 26 фев 2010, 09:48 Сообщения: 1071 Откуда: Москва
|
Эльмира писал(а): Это я вычитала у Вебера.. Не доводилось читать его "День муравья" и т.п.? доводилось, а так же "Империю ангелов", "Древо возможного", "Мы Боги" и Т,П... Цитата: Смею предположить, что везде, где есть иерархия, соперничество хотя бы между двумя людьми, будет. Смею предположить что возможны коллективы без иерархии в отношении распределения или доступа к необходимым ресурсам Цитата: Кроме того, руководство иногда придумывает специальные соревнования между рядовыми сотрудниками за повышенную премию, к примеру, звание "лучший в профессии" etc. Конечно ведь отчасти на конкуренции основана практически вся современная система принудительного труда и бизнеса. Цитата: спорт — это «искаженная капитализмом форма игры». Спорт — не бегство из мира труда, но, скорее, четко структурированная и функциональная копия этого мира. Спорт не компенсирует фрустрации, вызванной отчуждением труда в капиталистическом обществе, он заманивает незадачливого спортсмена или зрителя во вторичный мир работы, более авторитарный и репрессивный и менее различимый, чем сама экономическая сфера. Капиталистическое общество по своей сути ориентировано на высокие достижения и соревнование, а спорт оказывается чистой моделью такого общества. Вот что не так со спортом. Общество нуждается не в большем напряжении для достижений, а в свободе от бесконечной погони за рекордом и от «бесчеловечного абсурда воли к победе». Обществу нужна игра, а не спорт, не «принцип реальности» (Realit.tsprinzip), а «принцип удовольствия» (Lustprinzip). Спорт репрессирует, игра эмансипирует. При коммунизме спорт исчезнет, а игра по праву займет его место." Аллен Гуттман. Цитата: А сейчас компании нанимают специальных людей для организации тимбилдинга на природе для сплочения коллектива. Коллектив этим по настоящему не сплотишь. имхо Хоть специальными людьми хоть полупринудительным как мне кажется "спортом для всех" в СССР Это мне напомнило один из романов Джека Лондона, Аляска Кид, где главные герои, пытаясь избавить от цинги жителей одного посёлка, заставляли их больше двигаться, полагая что дело в их малоактивном образе жизни, пока не поняли, что дело в пище, в которой не хватало витамина С... Манифест против труда.
Манифест против труда
Чем очевиднее, что общество труда приближается к своему неминуемому концу, тем сильнее этот конец вытесняется из общественного сознания. Методы такого вытеснения могут быть различными, но все они имеют одно общее: всемирная реальность превращения труда в иррациональную самоцель, которая саму себя делает излишней, с упрямством безумия истолковывается как личная или коллективная непригодность тех или иных лиц, предприятий или мест их размещения. Объективные пределы труда должны выглядеть как субъективная проблема тех, кто выпал из обоймы.
Тот, кто еще не разучился думать, легко поймет всю беспочвенность такой позиции. Ведь общество, которым правит труд, переживает не мимолетный кризис, а дошло до своего абсолютного предела. Вследствие микроэлектронной революции производство общественных богатств все больше отрывалось от применения рабочей силы людей, причем в таких масштабах, какие еще всего несколько десятилетий назад могла представить себе только научная фантастика. Никто не может всерьез утверждать, что этот процесс можно снова остановить или тем более повернуть вспять. Продажа товара «рабочая сила» будет в XXI веке столь же выгодным делом, как в ХХ веке – продажа почтовых карет. Но тот, кто в этом обществе не может продать свою рабочую силу, считается «лишним» и выбрасывается в социальную мусорную кучу.
Кто не работает – тот не ест! Этот циничный принцип все еще остается в силе, сегодня более чем когда-либо, именно потому, что он безнадежно устарел. Абсурд: общество никогда еще не было в такой мере обществом труда, как сейчас, когда труд становится излишним. Как раз в момент своей смерти труд выступает как тоталитарная сила, которая не терпит иного бога, кроме самого себя. Он определяет мысли и действия людей, глубоко въевшись в поры повседневности и психологию. Годится любой предлог, чтобы искусственно продлить жизнь идола труда. Паранойя криков о «занятости» оправдывает форсированное разрушение основ природы – разрушение, о котором уже давно известно. Последние преграды на пути к тотальной коммерциализации всех общественных отношений должны быть безоговорочно отброшены, как только предоставляется возможность создать пару убогих «рабочих мест». А ходячая фраза «лучше иметь хоть какую-нибудь работу, чем вообще никакой» стала всеобщим символом исповедания веры, и каждый обязан повторять его.
...Все ресурсы планеты естественным образом узурпируются для нужд капиталистической машины, ставшей самоцелью. Если их нельзя мобилизовать с прибылью, то их нужно просто бросить, даже если это обречет на голод целые огромные группы населения.
Ответственность за груз «человеческих отходов» возлагается на полицию, религиозные секты «спасителей», мафию и кухни для бедных. В США и многих государствах Центральной Европы в тюрьмах сидят сегодня больше людей, чем при среднестатистической военной диктатуре. А в Латинской Америке рыночные «эскадроны смерти» ежедневно убивают больше бездомных детей и иных бедняков, чем убивали оппозиционеров во времена самых жестоких политических репрессий. Тем, кто выброшен из общества, отводится только одна социальная функция – служить устрашающим примером. Их судьба должна подстегивать в борьбе за последние места всех тех, кто еще продолжает нестись в совершаемом трудовым обществом «паломничестве в Иерусалим», и поддерживать судорожное движение массы проигравших, чтобы им вообще не могло придти в голову взбунтоваться против бесстыдных требований.
9. Кровавая история утверждения труда
История современной эпохи – это история утверждения труда, оставившая по всей планеты огромные следы опустошения и ужаса. Ведь требование обратить большую часть своей жизненной энергии на благо отчужденной самоцели никогда не было столь усвоено разумом людей, как сейчас. Потребовались долгие столетия открытого насилия в большом масштабе, чтобы буквально пытками навязать людям безусловное служение идолу труда.
У истоков стояло не якобы «повышающее благосостояние» расширение рыночных отношений, а ненасытная жажда денег аппарата абсолютистского государства, чтобы финансировать военные машины раннего этапа современной эпохи. Только интересы этих аппаратов, впервые в истории накинувших на все общество бюрократическую удавку, вызвали ускоренное развитие городского купеческого и финансового капитала, которое вышло далеко за рамки традиционных торговых отношений. Только таким образом деньги превратились в центральный общественный мотив, а абстракция труда – в центральное общественное требование, независимое от реальных потребностей.
Ни один господствующий класс в истории не вел такую несвободную и жалкую жизнь, как суетливые менеджеры «Майкрософта», «Даймлера – Крайслера» или «Сони». Любой средневековый помещик глубоко презирал бы этих людей. В то время как тот мог предаваться праздности и более или менее вакхически прожигать свое богатство, то элиты общества труда не смеют позволить себе ни малейшей остановки. Вне колеса они не знают, что делать, разве что снова впасть в детство; досуг, удовольствие от познания и чувственное наслаждение для них столь же чужды, как и для их человеческого материала. Они сами – всего лишь рабы идола труда, простые функциональные элиты иррациональной общественной самоцели.
Властвующий идол умеет навязать свою безликую волю через «безмолвное принуждение» конкуренции, перед которым должны склониться даже могущественные, именно потому, что они управляют сотнями фабрик и спекулируют миллиардными суммами по всему Земному шару. Если они этого не сделают, то будут так же безжалостно выброшены на обочину, как излишняя «рабочая сила». Но именно несамостоятельность функционеров капитала, а не их субъективная эксплуататорская воля делает их столь безмерно опасными. Они менее чем кто-либо смеют задаваться вопросом о смысле и последствиях их безостановочной деятельности. Они уже не могут позволить себе проявить чувства и осмотрительность. Вот почему, превращая мир в пустыню, обезображивая города и превращая людей в нищих посреди богатств, они называют это реализмом.
Свернуть
Цитата: Сказанное относится и к половым стереотипам, которые стали всеобщими в ходе развития системы товарного производства. Не случайно образ женщины, которой движут природа и инстинкты, иррациональное начало и эмоции, утвердился как массовый предрассудок только вместе с образом работающего мужчины – создателя культуры, разумного и владеющего собой. И не случайно становление ориентации белого мужчины на требования труда и государственного управления людьми происходило одновременно с вековой яростной «охотой на ведьм». Начавшееся одновременно с этим естественнонаучное освоение мира уже с самого начала своего было заражено самоцелью общества труда и предписанными им половыми ролями. Таким образом белый мужчина вытравливал из себя все чувства и эмоциональные потребности, которые в царстве труда считались лишь помехой. Это позволяло ему беспрепятственно выполнять свои функции.
|
|