Я долго думал по поводу этой истории. И анализируя пришел к следующему выводу. Причина стрельбы в школе для меня распадается на две независимые составляющие. Во-первых, это те проблемы, которые встают перед детьми. Во-вторых, это доступные и знакомые детям методы решения таких проблем. И об этом стоит сказать отдельно.
1). Проблемы детей и подростков.Большинство проблем не ново, и обычны они не только для России. Это вечные проблемы отношений с коллективом, проблемы отношений в семье и проблемы отношений с противоположным полом. Об этом столько сказано, что добавить что-то сложно. Но я хочу сказать об одной проблеме, во много специфичной для России, и по моим ощущениям более серьезной, чем в других странах. Это проблема родительских ожиданий, тяжким бременем ложащихся на детей. В России самой типичной формой таких ожиданий является отношение к школьным оценкам. Ее можно сформулировать так: «Если ты получаешь хорошие оценки, то ты хороший; если ты получаешь плохие оценки, то ты плохой». Школьник может по каким-то причинам не соответствовать требованиям родителей, и тогда ему идет постоянное послание от самых авторитетных для него людей – «ты плохой». Это ситуация невыносимая, и приводит к тому, что ребенок будет пытаться всеми силами это изменить. А это не всегда в его силах. Если у него нет способностей, и он не любит, например, математику, то зачастую даже ценой больших усилий не выйдет стать отличником. А бывают ситуации вообще вне контроля ребенка. Например, учитель может банально невзлюбить его, на этом могут быть тысячи причин, как скажем старший брат хулиган. А еще хуже, если брат/сестра у троечника отличник, и родители постоянно ставят его в пример. Если родители сохраняют давление, то закончиться это может только двумя способами – либо бунтом ребенка (возможно, внутренним) против семьи, либо глубокой невротизацией. И успешный бунт может быть даже лучше, чем тяжелый комплекс неполноценности на всю жизнь.
Если ребенку повезло, и при установке родителей на пятерки он смог стать отличником, то это может оказаться ничем не лучше. Такой ребенок, скорее всего, приобретет «комплекс отличника». А жизнь сложнее, чем школа. И когда рано или поздно человеку его начальник на работе что-то неприятно скажет, то это будет настоящей трагедией. Человек будет вертеться как уж на сковородке, чтобы получить «хорошие оценки» от совершенно неважных и не нужных ему людей. Это форма того же комплекса неполноценности, поэтому «синдром отличника» по своей внутренней сути практически не отличается от «синдрома двоечника».
Более здоровая ситуация, если родители не хвалят ребенка за хорошие оценки, и не ругают за плохие, то есть не ставят оценки личности ребенка. Гораздо лучше, если родители сопереживают ребенку. Ребенок сам расстраивается двойке и радуется пятерке, и лучше расстроиться и порадоваться вместе с ним. Лучше фраза «как я рад(а), что у тебя пять» вместо «молодец, пятерка».
В голову другому человеку, конечно, не заглянешь. Но в истории со стрельбой в московской школе ребенок был отличником, и версия о четверке, мешающей золотой медали, как спусковом крючке всей ситуации, выглядит вполне правдоподобно. Да и все остальные проблемы, такие как отношения с коллективом и проблемы в семье, скорее всего, были замешаны в ситуации.
2). Доступные и знакомые детям методы решения таких проблемВторая тема мне кажется не менее важной. Проблемы были, есть и будут, и у детей, и взрослых. От этого никуда не деться. Детские коллективы всегда жестоки, отношения с противоположным полом в определенном возрасте вызывают трудности и т.д. Вопрос в том, как на это прореагирует ребенок или подросток. Человек всегда может найти внутренние ресурсы для решения проблемы, если в силу врожденной устойчивости и здорового воспитания он умеет это делать. Однако если он не может опереться на себя, то будет брать модель поведения извне. Общество во все времена давало детям модели действия в той или иной проблемной ситуации посредством культуры. Раньше подросток в случае проблем, с которыми не может прийти в семью, мог прийти к священнику, подобно Ромео, искавшему совета у монаха Лоренцо. Вообще, все религиозные традиции дают модели поведения для сложных ситуаций. В каких-то странах ребенок может пойти к психологу. Где-то принято «плакаться в жилетку» друзьям. Если неуверенному в себе ребенку или подростку ничего из принятых обществом вариантов не доступно, то это ставит его в невыносимую ситуацию.
В современном обществе главной ролевой моделью является массовая культура и СМИ. Случаи школьной стрельбы начались, к сожалению, давно. Однако значительное распространение и ужесточение таких ситуаций начинается с 80-х годов XX-го века, то есть совпадает во времени с распространением телевидения. И это просто объяснить. Каждый школьный расстрел широчайшим образом освящается в СМИ. Дети видят эти истории, и понимают теоретическую возможность совершить такой поступок. Когда в жизни ребенка сгущается мрак депрессии, то он получает возможность кристаллизоваться только в той форме, которая знакома сознанию. И эти формы ребенок получает из телевизора. Я уверен, что если бы ситуации, подобные стрельбе в московской школе, оставались на страницах полицейских документов, то таких трагедий было бы значительно меньше.
Однако я уверен, что суть даже не в этом. Конечно, школьное насилие – это ужасно. Но есть множество не менее ужасных «выходов» из сложных ситуаций, к которым могут прибегать школьники и подростки, о которых не хочется и говорить. Стрелок из московской школы мог много чего сотворить, в первую очередь с собой. Если уж он решился на такой экстремальные шаг, как убийство, то он бы пошел и на другие, не менее страшные шаги. Корень проблемы в самом ребенке, который не имеет навыка справляться со своими внутренними проблемами. Поэтому я бы сфокусировался именно на том, как дать детям (да и взрослым) инструментарий, чтобы не следовать по одной из смертельных дорожек.
Многие в свете ситуации в московской школе буквально поливали грязью Путина, который сказал буквально следующее:
Цитата:
«Надо воспитывать новое поколение зрителей с хорошим художественным вкусом, умеющих понимать и ценить театральное, драматическое, музыкальное искусство. И если бы у нас делалось это должным образом, то, может быть, и трагедии, подобной сегодняшней московской, не было бы».
Реакция людей показательна, многим это показалось глупостью, поскольку все видят только внешнее проявление трагедии. В этом случае естественный вывод, что надо ставить заборы и вооруженную охрану. Однако, по-моему, Путин сказал совершенно правильную вещь. Искусство – это один из способов научить ребенка взаимодействовать со своим собственным внутренним миром. И именно там, у себя внутри, ребенок потом найдет опору в сложной ситуации. Поэтому главным выводом, который надо сделать из этой ситуации, это необходимость усиления воспитательной и развивающей работы с детьми, обучения взаимодействию с самим собой. Именно это позволит если не избежать, то уменьшить количество трагических ситуаций, подобных ситуации в московской школе.