Идея памятника возникает в эпоху Ренессанса. В этот период человек меняет своё отношение к времени. Время переосмысливается, начинает восприниматься по-другому, не так, как в Средневековье.
Памятник - это свидетельство времени, того времени, которое необратимо, которое проходит.
Памятник - это попытка сохранить время, сделать время осязаемым. Особенно, на мой взгляд, это хорошо заметно в памятниках архитектуры. Для меня архитектура -это время, застывшее в камне, время, которое можно потрогать. А вот что пишет французский историк Ж. Ле Гофф в книге "Цивилизация средневекового Запада" о средневековой архитектуре:
"Средние века для нас — блистательная коллекция камней: соборов и замков. Но камни эти представляют только ничтожную часть того, что было.Тело Средневековья рассыпалось в прах, но оно оставило нам свою душу, воплощенную в прочном камне."
Каждое время создаёт свои памятники. Уничтожить памятник - значит уничтожить время.
Селена писал(а):
Два поэта о памятнике.
Гавриил ДержавинПАМЯТНИКЯ памятник себе воздвиг чудесный, вечный,
Металлов тверже он и выше пирамид..
А.С. Пушкин***
Exegi monumentum Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа...
Древнеримский поэт Гораций, живший в I-ом веке до н. э.
написал стихотворение "К Мельпомене - Я памятник вознес..."
перевод с латинского
Я памятник вознес себе навеки
Превыше Нила царских пирамид,
Что не разрушат ни земные реки,
Ни Аквилона грозный ве'тров вид,
Ни бег времен, ни даже вереница
Бесчисленных годов, для них – мой верный щит.
И весь я не умру, хотя б одна страница,
Но тленья Либитины избежит.
И славен буду я в моем потомстве,
Доколь с весталками не канет понтифи'к
Из Капитолия во вражьем вероломстве
В последний молчаливой девы крик.
И всяк плебей меня уже прославит
И разнесет повсюду Ауфид,
Что с местности, где Давн злобный правит
И где народ меня благословит,
Я первый в Рим, как Цезарь Клеопатру,
Напевы эолийские увел.
О, Мельпомена, к твоему амфитеатру
Дельфийским лавром захватил престол.
Многие русские поэты ( В.Я. Брюсов, Л.Н. Батюшков, В. Ходасевич и другие ) писали свои "памятники", отталкиваясь от текста Горация. Таким образом возникла своеобразная русская литературная традиция.
Подробнее здесь:
http://ru.convdocs.org/docs/index-195002.htmlВот, например, "Памятник" В. Высоцкого
Я при жизни был рослым и стройным,
Не боялся ни слова, ни пули
И в привычные рамки не лез, -
Но с тех пор, как считаюсь покойным,
Охромили меня и согнули,
К пьедесталу прибив "Ахиллес".
Не стряхнуть мне гранитного мяса
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту,
И железные ребра каркаса
Мертво схвачены слоем цемента, -
Только судороги по хребту.
Я хвалился косою саженью -
Нате смерьте! -
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти, -
Но в обычные рамки я всажен -
На спор вбили,
А косую неровную сажень -
Распрямили.
И с меня, когда взял я да умер,
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи, -
И не знаю, кто их надоумил, -
Только с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои.
Мне такое не мнилось, не снилось,
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мертвых мертвей, -
Но поверхность на слепке лоснилась,
И могильною скукой сквозило
Из беззубой улыбки моей.
Я при жизни не клал тем, кто хищный,
В пасти палец,
Подходившие с меркой обычной -
Опасались, -
Но по снятии маски посмертной -
Тут же в ванной -
Гробовщик подошел ко мне с меркой
Деревянной...
А потом, по прошествии года, -
Как венец моего исправленья -
Крепко сбитый литой монумент
При огромном скопленье народа
Открывали под бодрое пенье, -
Под мое - с намагниченных лент.
Тишина надо мной раскололась -
Из динамиков хлынули звуки,
С крыш ударил направленный свет, -
Мой отчаяньем сорванный голос
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет.
Я немел, в покрывало упрятан, -
Все там будем! -
Я орал в то же время кастратом
В уши людям.
Саван сдернули - как я обужен, -
Нате смерьте! -
Неужели такой я вам нужен
После смерти?!
Командора шаги злы и гулки.
Я решил: как во времени оном -
Не пройтись ли, по плитам звеня? -
И шарахнулись толпы в проулки,
Когда вырвал я ногу со стоном
И осыпались камни с меня.
Накренился я - гол, безобразен, -
Но и падая - вылез из кожи,
Дотянулся железной клюкой, -
И, когда уже грохнулся наземь,
Из разодранных рупоров все же
Прохрипел я похоже: "Живой!"
И паденье меня и согнуло,
И сломало,
Но торчат мои острые скулы
Из металла!
Не сумел я, как было угодно -
Шито-крыто.
Я, напротив, - ушел всенародно
Из гранита.
1973 год.