Зарегистрирован: 25 июн 2010, 09:25 Сообщения: 328 Откуда: Благовещенск
|
Это Я писал(а): Tama писал(а): Разрешите вклиниться, господа Если подростковый максимализм. в том числе и Лермонтова - это здорово, как же быть тогда с тем, что этот самый максимализм и ощущение собственной исключительности делают человека равнодушным, будто давая индульгенцию душе на отсутствие сочувствия к ближнему? Tama, разреши мне ответить на этот вопрос. Общаясь со своим "демоном" в Осознанных Сновидениях, я поняла, что существуют четыре, а точнее пять позиций взаимоотношений с ним. Первая позиция - это когда "демон" сидит на твоей шее, литературный пример: ведьма оседлавшая Хому Брута в произведении Н.В.Гоголя "Вий". Это значит Страсти управляют тобой. В.Орлов в своём психологическом детективе "Происшествие в Никольском" описывает случай группового изнасилование девушки тремя подростками. И вот один из них перед тем, как это совершить, чувствует себя Печориным, цитата:
+
А на террасе его огорошил Колокольников, заявив, что он произвел переориентацию корабля и будет причаливать к Вере Навашиной. Рожнов принялся было оспаривать Веру, но Колокольников цыкнул на него . Леша стоял возмущенный, при нем марали святое, о себе он постеснялся сейчас Колокольникову и Рожнову сказать, но о Сергее напомнил. «Ну, знаю, – сказал Колокольников. – Я надеялся на Нинку, а она не пришла. А Сергей ни мне, ни Верке не помеха. Что у нас, домострой, что ли?» – «А ты-то чего суетишься? – сказал Леше Рожнов. – Тебе-то зачем Верка?» Потом они стали говорить о Вере такое, от чего Леша совсем увял, а Веру тут же возненавидел. «Откуда вы знаете?» – взвился Леша напоследок. «Знаем», – сказал Рожнов значительно. И дальше, почти весь вечер, Леша ненавидел и презирал Веру. В каждом ее жесте, в каждой ее фразе, в движениях губ и глаз чудилось ему подтверждение слов Рожнова. «Про нее давно говорили, что она гуляет, так и есть…» Леша чувствовал себя обиженным и обманутым, и несомненной виновницей была Вера, она вроде бы лопатой перекопала его возвышенные представления о жизни, обсыпала при этом Лешины идеалы глиной и навозом. Снова выходило, что правы Рожнов с Колокольниковым, а ему , взрослому мужчине, следует действовать. Он сидел теперь за столом разочарованным Печориным , только что без эполет , и женщин презирал . Всех вообще и каждую из тех, что были рядом. «Как женщин уважать возможно, когда мне ангел изменил…» – удивительным образом вспомянутая строчка не выходила из головы. Но при этом Вера волновала его по-прежнему, и все в ней казалось ему красивым – и глаза, и большой рот, и загорелые полные руки, и вся ее сильная, ладная фигура. Леша с печоринским, как ему чудилось, выражением лица пригласил Веру танцевать, она согласилась охотно. И когда он в танго с отчаянной робостью притянул ее к себе, она не отстранилась, и он касался ее ног и ее бедер, млел от счастья и от страха, а проводив ее на место, подумал, что она, видимо, не обратила внимания на его уловки, не приняла их всерьез, а потом решил, что нет, обратила, просто она порочная женщина и больше ничего. То есть, наверное, она нормальная современная женщина с пониманием, а он и верно сосунок, и так дальше нельзя. Он решил с нынешнего дня относиться к женщинам холодно и цинично, однако ухаживания Колокольникова и Верины ответные улыбки Лешу расстраивали и даже злили. В коридоре при нем Колокольников, порядком выпивший, сказал Рожнову: «Ну, все идет путем… Она голодная… А хороша-то нынче!» Леша возмутился, однако бросился не к Колокольникову, а выловил Веру из суеты танцев и заявил ей: «Как ты можешь так! Как только ты можешь так!» Она глядела на него, рот раскрыв. Или делала вид, что ничего не понимает. Или и вправду ничего не понимала. Потом Леше было дурно, и он многого не помнит, помнит только, что его выводили в огород, потом губы ему обожгли нашатырем, в чем-то упрекали, давали серьезные советы, а он стоял на террасе, посиневший, слабый, выдохшийся, словно его только что заставили на стадионе пробежать три километра на время. Очень расстраивала Лешу запачканная нейлоновая рубашка. Принесли горячей воды, терли рубашку. Заодно заставили Лешу намочить голову из рукомойника, сказали при этом: «Брось киснуть. Вмиг и волосы, и рубашка высохнут. Да и темно стало, кто разглядит!» Время и вправду было уже позднее, гости тихо расходились. Леша чувствовал себя легче и трезвее. Но сам себе он был мерзок и все были ему мерзки. К Вере он уже не подходил, а только смотрел с презрением на ее любезности с Колокольниковым и все ему хотелось с досады учинить что-нибудь этакое, скандальное, в особенности хотелось сорвать Верин парик с шумом, на глазах гостей, но стыд и слабость удерживали Лешу. Рожнов с Колокольниковым были раззадорены. Колокольников на террасе, губы поджимая, рассказывал, какая Вера сегодня податливая, вроде бы и сама намекает, а Рожнов крутился возле удачливого приятеля, грудь выпятившего в богатырской удали, и приговаривал с заискиванием: «Вась, может, и меня пристроишь, а? Или, значит, друга в беде оставишь?.. Да ведь она-то сегодня…» И шептал, шептал что-то на ухо Колокольникову. «Да брось ты! – басил Колокольников смущенно. – На кой черт это!» – «Жадный ты, Васька, – возмущался Рожнов. – Ведь она же здоровая, как лошадь… Она привыкла небось…» Леша встал, двинулся в столовую, он знал теперь все о жизни и желал отыскать Клашу Терновскую. Он был пьян. Или все были пьяны… Дальнейшее он помнит смутно. Провалы какие-то… То ли помнит, то ли догадывается, как все было… Выяснилось, что почти все гости ушли, и Клаши Терновской нет, осталось двое парней у недопитых бутылок вермута, а из девчонок – одна лишь Вера Навашина. «У-у!..» – отругал ее Леша в мыслях и совсем опечалился. Рожнов налетал на него сердитый, он якобы удивлялся тому, что Леша потерял даму, а сам воровато подмаргивал, давай, давай, не задерживайся, не видишь, что лишний? «Пошел ты еще!» – огрызнулся Турчков и уселся на диван. Вера злила его, но уйти от нее у Леши не было сил. Потом появился Колокольников, подсел к Вере, и Рожнов, хлебнув вермута, знаками выманил парней на террасу. «Что у вас, совести нет?» – прошипел он. Кроме него теперь на террасе курил и тихий Слава Гришин с Каширской улицы и Миша Чистяков, обычно аккуратный и спокойный, а сейчас тоже пьяный и чрезвычайно возбужденный, все он с места на место переходил, егозил, сыпал пепел на пол, говорил много и быстро. Леша нервничал, но думать ни о чем не хотел, не желал и оглядываться на свои житейские принципы, а положил: пусть все будет как будет. Рожнов с ошалелыми глазами суетился, все норовил узнать, какие дела у Колокольникова, и когда тот появился на террасе, подскочил к нему, заблажил спеша: «Ну, Вась! А, Вась! Выйдет, а? Я-то как? Я-то?» Колокольников потянулся с ленцой: «Да брось ты! Что, других баб, что ли, нет?» Рожнов разозлился: «Значит, один, да? А кто тебя надоумил-то?.. Размазня ты! Сопляк!» Тут Колокольников ушел, а Рожнов, все еще надеясь на что-то, принялся неистово выталкивать парней вон: «Идите, идите! Вам-то тут зачем, проваливайте!» Один только Слава Гришин сразу и ушел, а Леша с Чистяковым остались. Тут Леша подумал, что все это гадко, что он сейчас же разгонит компанию, но эта горячая мысль была секундной, и она исчезла тут же, как только явился Колокольников, смущенным, но и, как показалось Леше, торжествующим, этаким победителем, и засмеялся: «Чаек просила поставить. Чаек так чаек!» Он и вправду налил воды в электрический чайник, включил его, крышку долго не мог приладить, может, от волнения, а потом пошел к Вере. Ах, тут бы и догнать Колокольникова, ударить его довольную поганую рожу и Рожнова следом избить чем ни попадя или уйти совсем тихо, как Слава Гришин, – так нет, не ударил и не ушел, а вцепился, себя не помня, в руку Рожнова и застонал. «Ты что! – прошептал Рожнов. – Дуреешь, что ли? Нашатыря пойди понюхай…» Они стояли втроем, как разбойники в засаде, ожидая купеческий обоз с куньими мехами, не дышали и все шорохи, все комариные голоса, ленивый шелест каждого листочка в душном саду, кажется, слышали. Сердце Лешино колотилось, и он все повторял про себя: «Что же это? Что же это такое? Что же это и зачем оно мне?» Тут в комнате раздались крики и грохот. Леша испуганно посмотрел на Рожнова, которого никогда не любил, а в те минуты и подавно не любил, а Рожнов стоял растерянный и сам глядел на Лешу странно, как бы ища поддержки или успокоения. Колокольников закричал что-то, и тогда Рожнов, выговорив невразумительное, бросился в комнату, и Чистяков с Лешей побежали за ним, хотя их никто и не звал, спешили теперь, зверели на ходу. И стали зверьми. Впрочем, он-то, Лешенька Турчков, даже и не зверем, наверное, стал. А так, насекомым. Или червем…
Свернуть
Вторая позиция, ты стаскиваешь его со своей шеи и седлаешь его, литературный пример: кузнец Вакула из произведения Н.В.Гоголя "Ночь перед Рождеством". Это действие означает сублимацию своих страстей, когда страсть становится не целью, а энергией для действий. Третья и четвёртая позиция, это когда "демон" находится за спиной, но его можно повернуть на живот. А.Г. в передаче сказал примерно следующую фразу (недословно), что нужно ещё доказывать другим, что твой гений имеет право на выражение. За спиной - это "вынашивание", то есть твой гений ещё не раскрыт перед определённым человеком. Однажды в ОС я подошла к зеркалу, а там, как у вампира, я не вижу своего отражения, хотя другие люди отражаются. Я начинаю нервничать. А я знаю, что если ты не отражаешься в зеркале, значит тебя кто-то игнорирует и не замечает. Вдруг ко мне подходит бабушка, она нащупывает у меня на спине эту сущность, и рывком поворачивает его мне на живот. Я вижу своё отражение. Я там же вспомнила фразу Иисуса Христа "Если тебя ударили - подставь другую щёку", то есть разворачивайся к другому своим гением. Пятая позиция, при высокой степени деградации "демон" может покидать человека, литературные примеры: Н.В.Гоголь "Нос", сказки Шварца и Андерсена "Тень". При этом демон покидает человека в своей тёмной, чёрной субстанции. Шестая позиция, демон отделяется от человека в творческом акте, происходит как бы алхимический процесс: демон теперь не имеет устрашающий тёмный вид, теперь это белая кукла, цель которой помогать детям, быть обережной силой, в христианской традиции это ангел-спаситель. Вывод: демон/гений есть у всех, только где именно он у вас находится, и как вы его выражаете в каждом конкретном случае? Я честно скажу, у меня всегда по-разному. Но здесь главное в умении формулировать Цель. Подросток из произведения Сэлинджера "Над пропастью во ржи" формулирует цель (как я думаю, для своего "гения"), звучащее как помощь детям. Катенька, спасибо вам за высказывания - интересно! Никогда не общалась с "демоном" в осознанных сновидениях, но очень хорошо помню первое отчетливое его ощущение в душе. Было мне тогда лет наверное 11-12 - влюбчивая была ужасно - и даже не в людей, а в ощущения, запахи и формы. Подросковость вообще вспоминается как балансировка между условными жизнью и смертью, когда нереальность из тепллого кажущегося еще очень неблизким комочка вдруг в один миг распахивается за закрытыми глазами во всю мощь и приносит неминуемое ощущение вплотную подошедшей смерти. И нет тебе спасения, и укрыться негде от этого "ужаса"))) Вот тогда, говоря однажды с кем-то из очень любимых взрослых и чувствуя тепло исходящее в ответ от человека, вдруг ясно изнутри (из солнечного сплетения) "услышала" голос о том, что именно сейчас в это раскрытое человеческое тепло могу и знаю как ударить да так,чтобы кровь брызнула. Ударить нипочему - просто так из озорства или гнустности и посмотреть что будет дальше. Слава Богу, что тогда, да и всю жизнь с тех пор одергиваю себя и не смею. Ангел и демон у меня наверное ходят за руку и растут из одного ствола как сиамские близнецы.
_________________ Легкий огонь над кудрями пляшущий: дуновение, вдохновение!
|
|