Мне проще в себе найти читателя, чем писателя,… читателя въедливого, капризного, занудного. Ну это уже было,… здесь неинтересно,… там скучно,… тут простенько,… это примитивно… Но когда душа отыскивает что-то необычное, что-то интересное, что-то свое, когда чувства встрепенутся и насторожатся, когда мозг кипит и пенится от напряжения, проникая за слова в смыслы, в суть, в сущность, тогда понимаю: книга моя, автор мой. Впрочем все, что начинаю читать, стараюсь дочитать до конца. Даже когда автор не мой, даже когда книга не моя, я прочту до конца, чтобы понять: почему не мое и больше к этому не возвращаться.
Ну а писательство,… нет, это не мое. Писатель должен отыскивать новые сюжеты и новые идеи, тогда ему действительно есть что сказать. Я же иду вслед этому сюжету или этой идее и отыскиваю на этом пути какие-то свои кусочки, которые смогла бы понять и о которых могла бы рассказать. Хотя все это чаще всего остается в голове в виде и каких-то художественных мечтаний-фантазий и каких-то собственных околофилософских размышлений.
Пробовала вести дневники, пробовала что-то записывать, но быстро теряла интерес и забрасывала, до нового очередного всплеска. Писать регулярно небольшие тексты начала только на форуме, обдумывая очередные темы эфиров. И пишу по очень простой причине: оказывается между произнесенной мыслью и помысленной мыслью есть разница. Неуловимая немота стоит между ними. Хочется ее как-то уменьшить, чуть-чуть ослабить, отодвинуть.
Это состояние беспомощной немоты, пожалуй, одно из самых первых ярких всплесков моего младенческого сознания. Я помню, с какой страстью я пыталась донести до этих ничего не понимающих взрослых свои требования и просьбы. Они не понимали. Я изъяснялась междометьями, капризничала и ныла. Они не понимали. У меня внутри все было предельно ясно и четко: хочу того, этого, другого, но этого было мало. Надо было еще и донести это до тех, кто мог исполнить мое “хочу”. Моя немота меня раздражала и злила, я искала способы справиться с ней. Возможно это и становится основным стимулом в обучении речи. По крайней мере, для меня точно стало стимулом.
С обретением речи немота отступила, но недалеко. Помню, как незаметно вслушивалась я в речи взрослых, обсуждавших какие-то невероятно сложные, как мне тогда казалось, проблемы, и думала, что вот ведь и я вырасту, но как же я смогу научиться обо всем этом говорить. Это же почти невозможно. Выросла. Немота отступила еще чуть дальше и обнаружилось, что взрослые обсуждения – чаще всего просто обмен информацией, в том числе и о собственных чувствах и эмоциях.
И вот когда накопленный опыт, накопленные мысли и чувства стали проситься наружу, между ними и текстом или рассказом снова стала стеной немота. Все то, что внутри, отобразить словом до конца мне так и не удается. Нет у меня писательского дара. Это дар точного сопоставления фразы и образа, фразы и мысли. Возможно не совсем точного, но максимально возможно приближенного к подлиннику.
~ Пишете ли вы произведения, и какие? О чем они? ~
~ Какую идею в произведениях вы хотите донести до человечества? ~
~ О тайнах профессии писателя. ~Не писатель и, тем не менее,… единственное, что, наверное, как-то можно в моей сегодняшней жизни притянуть к этой теме – это написание сказок по прошедшему тренингу. Но и здесь идея сюжета не моя, а Александра Геннадиевича, я всего лишь пытаюсь придать ей другую форму. Это не плагиат. Я попросила разрешения и получила его. А идея этого другого оформления тренингового цикла предельно проста: мне хочется выпустить тех героев, которые иногда возникали во мне, когда я слушала тренинг, на волю. Но так как они появлялись как-то точечно, разные, в разных местах, то захотелось как-то связать их и почувствовать, что бы они делали в других частях Острова, в других тренинговых сюжетах. Герои сказки не всегда откликаются на мои усилия, но когда они приходят, то приходится садиться и выпускать их на лист компьютера.