Мне обычно с трудом удаётся (если вообще удаётся!) воспроизвести переживание
тоски (в смысле, произвольно испытать то гнетущее переживание , которое называется "тоской". Нарисовать тоску даже проще, как мы рисовали страх. И это будет
символ тоски, при взгляде на который само переживание- но теперь обузданное, ограниченное- возникнет в памяти). И при взгляде на эту картину Чюрлениса я вспомнила его (переживание), мгновенно и отчётливо, во всей полноте! Под ложечкой и где-то ещё, вне тела, в окружающем меня пространстве, воплотилась знакомая Тоска.. (Так отчётливо я вспомнила свою
тоску только раз, когда читала описание воскресной прогулки на набережной в романе Сартра "Тошнота".)
Вообще, картины Чюрлениса больше всего похожи на неудачные попытки создать в воображении реальные картины мира- в неудавшихся попытках нет полноты и глубины
реальности. Зато на картинах Чюрлёниса отчётливо видны отчаянные усилия художника достигнуть этой полноты! И, может быть, всего дороже усилие, не достигшее желаемого,
запечатлённое в картинах художника ..
В картине "Тоска" я увидела знакомую наползающую справа тесноту и глухоту, которая мешает мне увидеть безграничность (что равнозначно реальности) воображаемого моря (когда я хочу его представить).
Сейчас прочитала сообщение Ирины
viewtopic.php?p=115863#p115863 Может быть, Чюрленис рисовал не только наплывающие образы, но и невозможность их передать достоверно? И в этом главная нота его картин?