Бегущая по волнам писал(а):
Крыгл писал(а):
Основная природная функция женщины - материнство. И неужели в норме женщине может прийти такая мысль?
вы давно с луны то свалились
проблемы демографии в развитых урбанизированых обществах помоему годов с 80х начались
дур нет -что бы собой жертвовать
впрочем вы отчасти правы
проблема демографии не от бездетных семей-а от семей с одним ребёнком
то есть функция матери удовлетворена -а дальше извиняйте панове
флиртавать танцавать -хотя по правде то сказать скучать и квасить -
зы
и кстати вас док покусает за слова типа -основная ф-ия женщины материнство
и в общем я к нему присоединюсь
основная функция самки -материнство
а женщина существо несколько более многофункциональное полагаю
Я имела в виду - гендерную функцию, составляющую одну из функций личности, когда говорила о деторождении..
Я, знаете ли, сама - не домашняя хозяйка, и с карьерой и самореализацией у меня всё в порядке (или относительном порядке
). Так что вопросом владею.
Но я даже как-то на ваши слова обозлилась (Луна, как сказал Дзен - плохая сейчас)
Поэтому далее - утрирую.. Не хотите ли вы уверить, что функция женщины "хвостом вертеть"? И флиртовать налево и направо? И, чтобы соблазнить очередных и внеочередных самцов - отказываться от материнства, кормления грудью и других вредных для фигуры дурацких природных затей?
Но как известно, каждый выбирает для себя.
* * *
Про мутации я уже писала, что лучше научные термины не употреблять всуе.
* * *
Что касается избранных вами профессий, то на мой взгляд вообще - в большиестве профессий приходится жертвовать своими интересами на благо общества, а в некоторых ещё можно и жизнь потерять (вспомните хотя бы историю с Саяно-Шушенской ГЭС) . Наверное только писатели, композиторы и т.п., работающие на дому, в этом смысле находятся в более благоприятных условиях. Да и то муки творчества - это тоже муки. Если правильно помню, Бальзак, для инициации творческого процесса, ноги держал в тазу с ледяной водой... Чем не жертва? Если следовать вашему подходу...
я не знаю как там у них у французов и вьетнамцев (помнится был такой бальзак звёздочка )
Цитата:
Нина. Ваша жизнь прекрасна!
Тригорин. Что же в ней особенно хорошего? (Смотрит на часы.) Я должен
сейчас идти и писать. Извините, мне некогда... (Смеется.) Вы, как говорится,
наступили на мою самую любимую мозоль, и вот я начинаю волноваться и
немного сердиться. Впрочем, давайте говорить. Будем говорить о моей прекрасной,
светлой жизни... Ну-с, с чего начнем? (Подумав немного.) Бывают насильственные
представления, когда человек день и ночь думает, например, все о луне, и у меня
есть своя такая луна. День и ночь одолевает меня одна неотвязная мысль: я
должен писать, я должен писать, я должен... Едва кончил повесть, как уже
почему-то должен писать другую, потом третью, после третьей четвертую... Пишу
непрерывно, как на перекладных, и иначе не могу. Что же тут прекрасного и
светлого, я вас спрашиваю? О, что за дикая жизнь! Вот я с вами, я волнуюсь, а
между тем каждое мгновение помню, что меня ждет неоконченная повесть. Вижу
вот облако, похожее на рояль. Думаю: надо будет упомянуть где-нибудь в
рассказе, что плыло облако, похожее на рояль. Пахнет гелиотропом. Скорее мотаю
на ус: приторный запах, вдовий цвет, упомянуть при описании летнего вечера.
Ловлю себя и вас на каждой фразе, на каждом слове и спешу скорее запереть все
эти фразы и слова в свою литературную кладовую: авось пригодится! Когда кончаю
работу, бегу в театр или удить рыбу; тут бы и отдохнуть, забыться, ан - нет, в
голове уже ворочается тяжелое чугунное ядро - новый сюжет, и уже тянет к
столу, и надо спешить опять писать и писать. И так всегда, всегда, и нет мне
покоя от самого себя, и я чувствую, что съедаю собственную жизнь, что для меда,
который я отдаю кому-то в пространство, я обираю пыль с лучших своих цветов,
рву самые цветы и топчу их корни. Разве я не сумасшедний? Разве мои близкие и
знакомые держат себя со мною, как со здоровым? "Что пописываете? Чем нас
подарите?" Одно и то же, одно и то же, и мне кажется, что это внимание
знакомых, похвалы, восхищение, - все это обман, меня обманывают, как больного,
и я иногда боюсь, что вот-вот подкрадутся ко мне сзади, схватят и повезут, как
Поприщина, в сумасшедший дом. А в те годы, в молодые, лучшие годы, когда я
начинал, мое писательство было одним сплошным мучением. Маленький писатель,
особенно когда ему не везет, кажется себе неуклюжим, неловким, лишним, нервы
у него напряжены, издерганы; неудержимо бродит он около людей, причастных к
литературе и к искусству, непризнанный, никем не замечаемый, боясь прямо и
смело глядеть в глаза, точно страстный игрок, у которого нет денег. Я не видел
своего читателя, но почему-то в моем воображении он представлялся мне
недружелюбным, недоверчивым. Я боялся публики, она была страшна мне, и когда
мне приходилось ставить свою новую пьесу, то мне казалось всякий раз, что
брюнеты враждебно настроены, а блондины холодно равнодушны. О, как это
ужасно! Какое это было мучение!
что касается того как мне писать а равно и про вашу самореализацию я лучше промолчу