Понятно. Тогда Вы ещё более нежная и трепетная, чем это я предполагала. Цири - она такая необыконвенная. Прям, как отсвет восходящего солнца на отражении облака в озере... При всей её, как бы это выразиться, противоречивости.
Ещё о книгах и читателях:
Цитата:
Анна Ахматова ЧитательНе должен быть очень несчастным
И, главное, скрытным. О нет! —
Чтоб быть современнику ясным,
Весь настежь распахнут поэт.
И рампа торчит под ногами,
Все мертвенно, пусто, светло,
Лайм-лайта холодное пламя
Его заклеймило чело.
А каждый читатель как тайна,
Как в землю закопанный клад,
Пусть самый последний, случайный,
Всю жизнь промолчавший подряд.
Там все, что природа запрячет,
Когда ей угодно, от нас.
Там кто-то беспомощно плачет
В какой-то назначенный час.
И сколько там сумрака ночи,
И тени, и сколько прохлад,
Там те незнакомые очи
До света со мной говорят,
За что-то меня упрекают
И в чем-то согласны со мной...
Так исповедь льется немая,
Беседы блаженнейший зной.
Наш век на земле быстротечен
И тесен назначенный круг,
А он неизменен и вечен —
Поэта неведомый друг.
1959 г.
Цитата:
Саша Черный.
КнигиЕсть бездонный ящик мира—
От Гомера вплоть до нас.
Чтоб узнать хотя б Шекспира,
Надо год для умных глаз.
Как осилить этот ящик?
Лишних книг он не хранит.
Но ведь мы сейчас читаем
всех, кто будет позабыт.
Каждый день выходят книга:
Драмы, повести, стихи—
Напомаженные миги
Из житейской чепухи.
Урываем на одежде,
расстаемся с табаком
И любуемся на полке
каждым новым корешком.
Пыль грязнит пуды бумаги.
Книги жмутся н растут.
Вот они, антропофаги
Человеческих минут!
Заполняют коридоры,
спальни, сени, чердаки,
Подоконники, и стулья,
и столы, и сундуки.
Из двухсот нужна одна лишь-
Перероешь, не найдешь,
И на полки грузно свалишь
Драгоценное и ложь.
Мирно тлеющая каша
фраз, заглавий и имен:
Резонерство, смех и глупость,
нудный случай, яркий стон.
Ах, от чтенья сих консервов
Горе нашим головам!
Не хватает бедных нервов,
И чутье трещит по швам.
Переполненная память
топит мысли в вихре слов...
Даже критики устали
разбирать пуды узлов.
Всю читательскую лигу
Опросите: кто сейчас
Перечитывает книгу,
Как когда-то... много раз?
Перечтите, если сотни
быстрой очереди ждут!
Написали — значит, надо.
Уважайте всякий труд!
Можно ль в тысячном гареме
Всех красавиц полюбить?
Нет, нельзя. Зато со всеми
Можно мило пошалить.
Кто «Онегина» сегодня
прочитает наизусть?
Рукавишников торопит
«том двадцатый». Смех и грусть!
Кто меня за эти строки
Митрофаном назовет,
Понял соль их так глубоко
Как хотел бы... кашалот.
Нам легко... Что будет дальше?
Будут вместо городов
Неразрезанною массой
мокнуть штабели томов.
1910
Цитата:
Николай ГумилевВ библиотеке М. Кузмину
О пожелтевшие листы
В стенах вечерних библиотек,
Когда раздумья так чисты,
А пыль пьянее, чем наркотик!
Мне нынче труден мой урок.
Куда от странной грезы деться?
Я отыскал сейчас цветок
В процессе древнем Жиль де Реца.
Изрезан сетью бледных жил,
Сухой, но тайно благовонный...
Его, наверно, положил
Сюда какой-нибудь влюбленный.
Еще от алых женских губ
Его пылали жарко щеки,
Но взор очей уже был туп
И мысли холодно жестоки.
И, верно, дьявольская страсть
В душе вставала, словно пенье,
Что дар любви, цветок, увясть
Был брошен в книге преступленья.
И после, там, в тени аркад,
В великолепье ночи дивной
Кого заметил тусклый взгляд,
Чей крик послышался призывный?
Так много тайн хранит любовь,
Так мучат старые гробницы!
Мне ясно кажется, что кровь
Пятнает многие страницы.
И терн сопутствует венцу,
И бремя жизни —злое бремя...
Но что до этого чтецу,
Неутомимому, как время!
Мои мечты... они чисты,
А ты, убийца дальний, кто ты?!
О пожелтевшие листы,
Шагреневые переплеты!
Цитата:
Брюсов В.
КнигаСцепень белых параллелограммов
В черных черточках — в свое жерло
Тянет Аустерлнцев и Ваграмов
Бури вплоть до вихря Ватерло.
В дуги лампы (двадцать пять амперов!),
Над столом,— воспоминаньем влей
Мысли тысячи великих, перов
В царстве знанья, духа королей.
Но и мысли что? — сухие зерна
Пламени, что древле озарил
Чей-то сои над сваями, в озерной
Хате, ночь под черепом горилл.
В круге книг мудрец и росомаха,
Чуткая к добыче, па суку.
От амеб до Рикксрта и Маха
Все века земли — в одну строгу!
Если мыслят там, за гранью далей,
Семь значков внесется в ту скрижаль,
Все, чем жили мы, чего мы ждали,
Чтоб и пас вселенной было жаль.
17 мая 1922
Не помню, где читала, но кто-то из американских литературоведов отмечал, что после прочтения "Над пропастью во ржи" со многими читателями происходили очень странные вещи (психопатии, или просто убивали... Не могу никак найти)