Муж Иринии писал(а):
Вот здесь приводились известные строки Симоны де Бовуар, страстной феминистки. Конечно, это умная, талантливая, образованная женщина, которая долгие годы была верным соратником и единомышленником своего знаменитого мужа - одного из "столпов" европейского экзистенциализма
Но...была ли она ему верной женой? Нет. Всю свою жизнь Симона де Бовуар страдала от многочисленных эмоциональных зависимостей, которые приводили ее к связям с мужчинами и женщинами
Симона пишет о любви, но не заметно, чтобы она где-то писала еще и о морали....Для нее любовь была символом освобождения от социальных уз. В итоге она стала несчастным человеком, потому что все ее многочисленные любови истощалась в эмоциональные зависимости. Начиналось всегда с высоких чувств, а заканчивалось темной трясиной неосознанных эмоций, несущей страдания
"Освобождение" - есть экзистенциальное понятие свободы. Но...то, что освобождает, то и порабощает. Поэтому освобождение любви от уз общественной морали закономерно ведет человека к наихудшему виду рабства: неосознаваемого, эмоционального
Ну, в общем, этот пост как раз и говорит о том, что Симона де Бовуар писала свою книгу не зря. Почему как только мужчина сталкивается с мыслями думающей женщины, так ему сразу хочется найти какую-то червоточину – ну если не в её мыслях, так хоть в её личной жизни? (И откуда он про эту жизнь так подробно и уверенно знает – он что, свечку держал?)
Почему же, когда мы цитируем философов-мужчин, то не интересуемся их личной жизнью? Ведь по сравнению с некоторыми из них Симона де Бовуар была просто воплощением благопристойности. А всё потому, что в мужчине (образованном, по крайней мере) мы привыкли видеть воплощение света и истины (независимо от его «грешков»), а в женщине привыкли видеть воплощение глупости, лжи и греха. И не на этом ли веками строилась так называемая «мораль»? Кстати, про мораль она в своей книжке очень много рассуждала. Всё дело в том, что она именно
рассуждала. Она не
проповедовала, не заявляла: вот это правильно, а то – неправильно. Вместо этого она пыталась понять, откуда вообще взялась сама мораль. И она приходит в выводу, что сама мораль была придумана в основном мужчинами и обращена ими на свои интересы. А главный интерес заключался, в общем, в желании быть… сверхчеловеком: всегда быть хорошим, правильным и всегда во всём правым. И использовать женщину для реализации этого своего желания. Но в реальной жизни это получается не очень, и тогда он начинает – опять же в рамках морали – давать себе всякие поблажки и послабления. Мужчина хотел всегда быть хорошим – и провозгласил (в рамках морали!), что вся греховность заключена в женщине. Например, мужчина восхвалял величие домостроевского брака, потому что хотел быть богом для своей семьи, но в реальности вдруг обнаруживалось, что запертая в четырёх стенах жена, не имеющая никаких интересов, от скуки начинает его пилить. И тогда он присваивает себе
моральное право на то, чтобы её побить, или на что, чтобы «расслабиться», то есть завалиться в кабак или к проституткам. Или же он просто заявлял, что это «природная женская глупость»; если он образованный мужчина, то он мог даже сочинить какую-нибудь теорию и написать книжку о том, что любая женщина – это воплощение глупости и греха, и эти теории подхватывались другими мужчинами. А своё изначальное желание быть абсолютно правым он при этом сомнению не подвергал. Равноправного диалога с женщиной он вести не хотел. Вот так и получается, что эта самая мораль оказывается какой-то очень кривой и лицемерной. И на самом деле очень хорошо, что хоть кто-то дал себе труд беспристрастно посмотреть на становление этой морали. Что касается многолетних отношений Симоны де Бовуар с Жаном-Полем Сартром, то Вы не правы – верность там была. Просто они с самого начала очень чётко определили, что верность для них будет заключаться в общих интересах, постоянном внимании к жизни и творчеству друг друга и взаимной поддержке – и это у них было. А так называемая «свобода» не могла её поработить, потому что она для неё не была самоцелью (если последующие поколения сделали из свободы и удовольствия культ, то это уже их проблемы, а не Симоны де Бовуар). И на самом деле достаточно прочитать хотя бы очень краткую её биографию, чтобы понять: не могла она «эмоционально истощать себя на постоянные связи». Ну хотя бы потому, что она никогда не была скучающей светской дамой, которой нечем заняться. Она же закончила философский факультет Сорбонны и много лет работала преподавателем, при этом она ещё и писала (кроме книги «Второй пол» у неё ещё много всяких сочинений). Ей и так
было на что себя эмоционально истощать. Свобода в отношениях для неё была не целью, а средством - понять, может ли человек быть другим. Кстати ведь желание разобраться в этом, как и в том, что же собственно есть морального в этой самой морали, возникло у многих сразу после Второй мировой войны, когда и была написана эта книжка. И на самом деле она призывает к тому, что и мужчинам, и самим женщинам надо переосмыслить своё отношение к женщине, а для этого надо знать, как вообще сформировалось представление о том, что называется «женственностью» или «предназначением женщины». Иначе так всегда и будет актуальной цитата, которая в этой книжке приведена (ниже). Всегда или до тех пор, пока человечество не погибнет из-за того, что каждый будет считать себя единолично правым.
Цитата:
«Нет, женщина нам не собрат, своей ленью и испорченностью мы сделали из нее какое-то своеобразное непознаваемое существо, которое, не имея другого оружия, кроме секса, ведет с нами войну не только постоянную, но и нечестную — она может любить или ненавидеть, но не может быть искренним соратником, это существо, движимое духом кастовости, превращает во франкмасонство недоверие вечной рабыни».
Многие мужчины подписались бы и сегодня под этими словами Жюля Лафорга; многие считают, что между двумя полами возможны только «интриги и хиханьки да хаханьки» и никакие отношения братства и товарищества немыслимы. Все дело в том, что сегодня ни мужчины, ни женщины не довольны друг другом. Однако остается неясным, что это — проклятье от сотворения мира, осуждающее их на взаимное терзание, или печатью антагонизма, заставляющего одних противостоять другим, отмечен лишь проходящий период человеческой истории.