Че-та хреновенько я себя чувствую. Решила сесть, сюда написать, глядишь – выплесну из себя гнусь и смуту. Вот как же часто я слышу про себя «ходячий позитивчик». Да не далее, как сегодня, то есть вчера уже, у зубного была, снова мне это сказали. Совершенно разные люди, конечно не знакомые друг с другом и в разное время. Стало быть, таки да, выгляжу я так. Или было такое, иду я навстречу сидящему человеку, а она говорит: «У меня было ощущение, что на меня цунами надвигается, сейчас накроет, перевернет, утопит». Что от меня идет ощущение мощи, решимости, глубокой уверенности. Это от меня-то? Да ну. Лестно, конечно. Но неправда. Или очень сильное преувеличение, чтоб мою самооценку поправить. Вот, сижу – плачу. Чего плачу? О чем? Не могу сказать. Могу попробовать, но не смогу выразить, что ж болит-то. Вроде сильной неудовлетворенности.
Александр Геннадьевич предложил тему разговора о том, как человек защищается от жизни. Думала, прошедшим утром напишу, но получилось так, как у меня в последнее время получается. А предполагала я сначала сказать, что психологическая защита – это изуродование себя, вроде душевной инвалидизации. Наверное, и так бывает. Условия жизни исключительно ненормальные (с привычной большинству точки зрения), невыносимые, но жить-то надо, и у человека, попавшего в жернова такой жизни, искажаются представления о норме, о том, что хорошо и что плохо. И тогда возврат к благополучной жизни мало вероятен. Как мне представляется, чаще бывает облегченный вариант жизненной защиты в виде приспособления. Самый очевидный пример – сосны, деревья такие. Если два семечка даже из одной шишки посадить в разных местах, получатся два на удивление разных растения. Например, первое будет жить на открытом месте, где ветер дует и может сломать самую высокую преграду. Оно вырастет коренастое, с толстым стволом, невысокое и с ветками во все стороны, ведь ограничений для роста ни сбоку, ни снизу нет. А второе семечко приживется в обычном сосновом бору. Тогда оно должно вытянуться вверх как можно выше. С ветром деревья будут справляться все вместе и стволу одного из этих деревьев необязательно быть крепким. Дерево будет высокое и тонкое, чтобы выиграть в конкуренции за солнце. Нижние ветки не нужны, все силы наверх. И такое приспособление вовсе не уродство, а особенность такая. И у людей, наверное, защита от жизни может оказаться приспособлением, не делающим каждого лучше или хуже, а становясь по ходу жизни приобретенным свойством. Вроде того, что существуют врожденные качества и то, как эти качества реализуются в конкретных обстоятельствах. Как-то психологи разделяют эти понятия, я читала. Определения «темперамент», «характер» и «личность» применяются к разнородным человеческим качествам, относятся к отличающимся друг от друга методам описания людей. Насколько помню, слово темперамент применяется для врожденных характеристик, характер используется для описания того, что же из этого темперамента выросло, а разговор о личности больше, чем просто о характере, это признание достоинства, заслуг, достижений. Не каждый характер – личность. Но у каждой личности есть, конечно, и характер и темперамент. Куда-то меня… Не о том хотела.
Ммм, да. Заодно и успокоилась. А, вспомнила. «Позитивчик». Психолог (бывший) назвал меня как-то сильным человеком, не помню, что я тогда рассказывала. А я на него немедленно уставилась круглыми глазами и у меня моментально слезы в глазах: «Ну что он врет?» А ведь я бы очень хотела быть сильной. Очень-очень. Маме похвасталась, она с ним не согласилась. Думаю, что все психологи всем своим клиентам это говорят. Вроде того, что клиентам нужна поддержка, жалко что ли преувеличить? Да вот же недавно тест прошла на сайте журнала «Psychologies». Оказалось, что ни фига я не сильная, а как раз точно наоборот - очень ранимая. Хочется не согласиться, что прям очень, больше, чем другие? Но вынуждена признать, есть ранимость.
И как же я защищаюсь от жизни? Ой, не написала, а это важно: еще Фрейд говорил, что человек не осознает свои защиты. Они подсознательные, сознание о них «не знает». Со стороны другой может увидеть, а сам – вряд ли. Но попробовать –то я могу? Пассивна я. Ничего не делаю. Черти чем занимаюсь, а жизнь проходит. При этом я декларирую: то хочу, это хочу. После громких воплей сажусь на задницу и плачу. Вот чем занимаюсь. Годами. Изругала себя, недовольна собой, ясно. А завтра новый день и снова я чем-нибудь пустым отвлекусь. Вот ведь хрень какая? Шаг вперед, два шага назад, так Ленин говорил. Ладно бы, если б я по-ленински, хотя б пятилась куда-нить. А я на одном месте и противно так шевелюсь: дернулась, до результата далеко, как до Луны, еще надо и много надо, поплакала, фигней занялась, посмеялась над ерундой незначимой, снова дерг. Малейшее усилие и срыв в отчаяние. Постоянно так. Да даже домашние дела. Как впаду в это вот дурное недовольство, то и дома ничего делать не буду. Пол будет грязный, вещи неглажены, а я присутствую, отсутствуя. Ругать меня бесполезно. Как говорит мой шеф: «Ты умеешь работать на удивление эффективно, но чаще ты работаешь «в своем темпе». Это он ласково определил мое безделье.
Думала, что ж со мной такое. Давненько уже наткнулась на понятие «выученная беспомощность». В таком состоянии не так, что не хочешь - хочешь. Но не веришь, что можешь. Такая сильная фрустрированность. Сильное желание, но оно как бы недостижимо. И запрещаешь себе сам. Точнее, не запрещаешь, а… Вот же слов не хватает. Не запрещаешь, но не делаешь даже того, что можешь, будто глушишь свои же интересы. Как там Александр Геннадьевич говорил: «Что воля, что неволя – все равно». Не все равно, но сил на сопротивление нет. Все бесполезно, тогда зачем тратить то, чего и так совсем мало? Усилия возможны, но они же и невозможны. Собачки под электрическим током скулили, но ничего не делали. И я скулю. И что, я не понимаю, что со мной? Вроде понимаю. Распрекрасно знаю, что выход – деятельность. И поехали на второй круг разглагольствований. А надо бы вперед, из круга.
Радости нет. Достижений нет. Гордости нет. Лупить меня без толку, не метод. Хвалить – это, наверное, было бы хорошо. Но я восприму только похвалу за настоящее дело, а просто так – мне безразлично. И где оно, настоящее? Нет его. За что хвалить? Фигово. Для мотивации к действию, нужно знать, что получишь поощрение (не только собакам), а чтоб получить поощрение, нужно действие, на которое сил нет.
Вроде успокоилась, спать пойду.
Синдром немогуна.
Жопоног и обижун.
Тяни-Толкай
Селигман и Майер сделали вывод: чувство беспомощности вызывают не неприятные ощущения, как таковые, а опыт невозможности повлиять на эти события. Это открытие оказалось столь значимым, что за свою теорию выученной беспомощности в 1976 году Селигман получил премию Американской психологической ассоциации.