Божественная комедия" целостна и неделима. Чем больше слышу её фрагменты в передачах, тем больше в этом убеждаюсь, когда порой отдельный отрывок чувствуется совсем иным смыслом, нежели в общем контексте произведения.
"127 В досужий час читали мы однажды
О Ланчелоте сладостный рассказ;
Одни мы были, был беспечен каждый.
130 Над книгой взоры встретились не раз,
И мы бледнели с тайным содроганьем;
Но дальше повесть победила нас.
133 Чуть мы прочли о том, как он лобзаньем
Прильнул к улыбке дорогого рта,
Тот, с кем навек я скована терзаньем,
136 Поцеловал, дрожа, мои уста.
И книга стала нашим Галеотом!
Никто из нас не дочитал листа".
Повесть уводит читателя за собой? А ощущается другое. Совсем не внушение или зависимость и даже не грех. Представляется, что на пике впечатлений книга напротив-отпускает читателя и он воплощает собственное продолжение истории. Лист и текст есть фиксированная предопределённость знаков, слогов,слов, предложений...Пока его не касается свобода (внутренний континуум человека)- он остаётся плоским и однозначным. Полная подчинённость мысли, зависимость любви игнорирует внутреннюю свободу, и взгляд не может оторваться от повести, живя ей, следуя прямо и беспрекословно.
Здесь, в этом коротеньком фрагменте без предисловия и продолжения так кажется, что влюблённые стали над сюжетом, оттолкнувшись от его основ но вспархнув дальше- к созиданию. Поэтому "Никто из нас не дочитал листа". Думаю, это и есть вариант спасения от греховной страсти. И в нескольких строках Данте передаёт ёмкий путь от порока к освобождению.
Минос-грозный страж, судья ошибкам... нестрашен отчего-то. Хочется пройти препятствия и муки, потому, что Ад "Божественной комедии" чувствуется "сквозным". Не окончательны его круги, не вечны для отдельной души-они лишь проявляют тьму грехов, вытесняя их, освобождая и очищая. Затрудняюсь понять исток такого стремления, но ощущаются слова Миноса почти аналогией справедливости. Отягощением становятся метания и заблуждения повседневности, растягивающиеся в бесконечность, до тех пор, пока не назревает потребность в преодолении, а не сам процесс катарсиса, каким бы сложным он не был.
"40 и как скворцов уносят их крыла,
В дни холода, густым и длинным строем,
Так эта буря кружит духов зла
43 Туда, сюда, вниз, вверх, огромным роем;
Им нет надежды на смягченье мук
Или на миг, овеянный покоем.
46 Как журавлиный клин летит на юг
С унылой песнью в высоте надгорной,
Так предо мной, стеная, несся круг
49 Теней, гонимых вьюгой необорной,"
И в строфах "Комедии" наказаньем становится томление в пустоте...Из душ-остались тени. А тень есть лишь призрак, неразличимый силуэт. И получается что за пороком этих душ пропала их суть. Они всем управляемы, подвластны всем стихиям, гонимы вьюгой, уносимы крылами. Может круг ада тем и замкнут, что нет здесь воли, идущей изнутри, нет истинной широты души, манящей вперёд, и не заманивающей в воронку Ада...
Упражнение очень кстати помогает отстраниться и наблюдать, не осуждая, не вынося приговоров чувствам, посему-освободить их. В какой-то момент всплывает необычное ощущение внутреннего зрения, не локализованного в одной точке, а будто воспринимающего всем телом. Непривычный взгляд, отчётливо различающий состояния, окружающее пространство, детали воображаемых образов...и одно лишь произнесение названия и чувство с лёгкостью вспархивает, одно за другим 
|
