После занятия в пятницу приснились очень интересные сны. Перед сном, как мы и договорились, представляла себе свой рисунок и спрашивала себя, что это за символ, частью чего является, какой смысл он содержит в себе, как можно поработать с ним дальше.
В ночь на субботу я оказалась на бабушкином огороде, что находился на пригорке. Судя по всему, было лето. Во сне я знала, что мама и бабушка в данный момент отдыхают. Мне хотелось сделать им сюрприз, поработав в обед и продвинувшись в работе.
На огороде я полола пшеницу, которая, кажется, уже была смолота,- и нужно было выпалывать оставшуюся в земле солому. Солома пахла прелостью, и будто сама радовались, что я вырываю ее и складываю в валуны.
Правда, пшеницы на огороде оказалось немного, и я сама не заметила, как начала полоть картофель. Мне казалось, что работаю очень долго, но за все это время мне удалось сполоть только совсем небольшой участок земли, хотя сорняков было не очень сильно много. Девушка-соседка, обрабатывающая свой огород, работала намного ловчее и быстрее меня. Она даже стала мне помогать.
В какой-то момент я обратила внимание, что вырвала из земли осот с белым корнем, только осот оказался совсем неколючим на ощупь. «Он тоже тянулся к солнцу», - подумала я. Еще через некоторое время, вырывая следующий сорняк, подорвала также картофельную ботву, за которой потянулись картофелины. Я поняла, что тем самым погубила их. Мне стало совсем не по себе.
-Ничего, кидай их в это ведро, - сказала мне неожиданно появившаяся на огороде двоюродная сестра, наяву умершая в сентябре. - И им есть применение.
Во сне на воскресенье мы в компании нескольких друзей отправились в поход. Дело в начале сна тоже было, кажется, летом. Мы собирались перейти совсем небольшое расстояние, но в итоге путешествие затягивалось. Я ловила себя на мысли, что не совсем понимаю, куда мы идем.
Нас окружала очень красивая местность. Это были зеленые, покрытые лесами, холмы, соединяющиеся между собой чудными полянами. Также я видела аллею, в виде парника, заботливо обвитого цветами человеческой рукой, но почему-то, кажется, не пошла по этой аллее. Она казалось здесь, на лоне природы, на фоне ее естественной красоты, чем-то искусственным, нелепым, не совсем уместным.
Мы то спускались, то поднимались. В какой-то момент времени мы вышли на очередной холм, и нам открылся потрясающий вид. Я вгляделась вдаль и увидела тонкую полоску водоема на горизонте.
- Мы пойдем сегодня к этому пруду? – спросила я спутников, узнав в нем пруд, в котором любила плавать в детстве. - Но это же так, так далеко!
- Нет, мы не пойдем сегодня к пруду, - ответили мне.
Мы пошли дальше, и я еще раз решила взглянуть вдаль. И поняла, что это блестел не водоем, а кусочек неба, полоска темно-голубого неба, просвечивающегося между вершинами деревьев и большим небом, - тем небом, которое и увидеть было, невозможно.
Далее мы набрели на бараки, населенные людьми самых разных национальностей, как мне казалось, из Африки и Азии. В основном мы видели детей. Во всех зданиях в дверных проемах не было дверей, и мне больше всего запомнились одноэтажные жилые дома из белого камня, снаружи вымощенные глиной.
Мне казалось, что эти люди здесь также, как и мы, туристы, будто бы в гостях, словно временно находятся на этой прекрасной зеленой земле, как в отпуске, а на самом деле живут где-то далеко отсюда.
А потом оказалась на равнине, и совершенно одна, без спутников. И увидела перед собой что-то похожее на водоворот, чуть приподнятый над поверхностью земли и бурно крутящийся по часовой стрелке. Струи рождались из-под земли, и сворачивались в окружность. Мне казалось, что в крутящейся воде я смутно вижу какие-то образы. В голову пришла мысль, что этот круговорот - это такая местная достопримечательность, водная карусель, и чтобы не обидеть коренных жителей этой местности, нужно искупаться в ней. Подойдя поближе к водовороту, увидела еще одного туриста.
- Что, - обратился к нему коренастый мужчина средних лет (тоже появившийся здесь). – Боишься взглянуть в глаза собственным грехам? Не бойся!
И взял и подтолкнул туриста в водоворот ловким движением рук
«Как котенка, или парашютиста», - подумалось мне.
И я быстро сама впрыгнула в воду, не дожидаясь, чтобы меня толкали. Честно говоря, мне почему-то было не очень страшно, даже чуть смешно.
Находясь внутри, я не чувствовала, что двигаюсь по кругу на бешеной скорости, - казалось, что нахожусь на месте. Движение будто было во мне, и как будто бы и не было движения. Я словно одновременно находилась и в движении и в покое. Сначала мне казалось, что эти струи могут разорвать меня на части, потом будто они вытягивают меня в струну. Затем я поняла, что эта сила в общем не разрушительна; и что нужно принять и смирно перетерпеть это вытягивающее и стягивающее давление воды. Струи принизывали меня всю. Я словно сама стала водой.
Смутные образы по-прежнему возникали перед глазами, но как будто еще менее ясно, чем во время нахождения на поверхности. Но я понимала, что не одна нахожусь в этом потоке, что нас здесь много.
Потом я вышла из водного круговорота, причем достаточно легко. И увидела новый для меня городок в вечерних сумерках. Во дворах хрущевских пятиэтажек с палисадниками, на скамейках, в основном, сидели улыбающиеся пожилые люди. «Хорошо, что сейчас уже весна, и тепло, и можно быстро высохнуть. Зимой было бы, наверное, сложнее купаться и высыхать", - подумалось мне на подходе к городу.
Я всмотрелась в клумбы и увидела, что на двух из них уже взошли цветы, и очень обрадовалась этому.