Перевернута последняя страница, книга прочитана. И помню, помню я, Александр Геннадиевич, о своем обещании написать более подробно и основательно о чувствах, ощущениях и мыслях, которые оставила эта книга в моей душе. Только вот последняя страница, обложка книжки, никак не хочет захлопываться, потому что…
“…
В книге, которую вы только что прочли, множество цитат. Я позволю себе закончить ее еще одной:
“Что нам делить после того, как мы разорвали цепи, связывающие эту землю с ее солнцем?.. Куда нам теперь идти? Прочь ото всех светил? Разве это не означает непрестанного падения? Назад, в сторону, вперед, во всех направлениях? Разве не перестали существовать и низ, и верх? Разве не блуждаем мы как в бесконечной ночи? Разве не чувствуем дыхание пустого пространства? Разве не становится все холоднее? Разве не ночь и снова ночь наступает все время? … Бог мертв!”
…”И мое чтение Вашей книги все никак и никак не может закончиться. И снова собственные ассоциации, мысли и чувства, собираясь в разные комбинации, пытаются добраться до чего-то важного во мне самой. И ключом в данный момент, так и оставившем книгу распахнутой в бесконечность, стала фраза Ницше: Бог мертв!
С каким ожесточением я сопротивлялась этой фразе, когда впервые прочла ее у Ницше в его “Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого”.
Бог, как бы Он не назывался на разных языках, но в основе этого понятия всегда лежит чувство вечности, бесконечности и бессмертия. Это чувство требовало обозначения и оно было названо. Почему это чувство умирает? Как может умереть бессмертное? Либо оно не может возникнуть в душе, и тогда Бога просто нет, либо оно ощущается и тогда никуда его не деть, оно будет требовать и названия, и понимания. Так или как-то похоже, более пространно и долго спорила я в своей душе с Ницше. Спорила долго, потом устала. Какая-то часть правоты была в этой фразе,… какая?... большая?... маленькая?... собственным безумием он заплатил за нее.
И вот опять после испытания и познания души на вершине Земного Рая завершающим аккордом ницшевское: Бог мертв!... И Бездна Ницше заглянула в глаза. И снова страх и холод, свет и радость перепутываются своими крыльями.
Что значит чувство Бога, чувство Вечности, Бесконечности и Бессмертия? Не абстрактные слова, не символические понятия, не философские концепции, не научные предположения, а чувство, то первичное чувство, что родило и это центральное понятие, и смыслы из него вытекающие, и чувства из него вырастающие?
Пытаюсь нащупать его в себе и вспоминаю детскую черную Бездну, так схожую с Бездной Ницше. И только сейчас начинаю понимать, что прикасалась я тогда действительно к чувству Бога, но не вмещалось оно маленьким человеческим сознанием, не вмещалось и не вместится. Я только часть целого. Могу почувствовать единство, а вот вместить,… вместить можно только отказавшись от своей частичности. А это безумие, или клиническое, или безумие юродства.
Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым. (1 Кор 3,18).Однако есть и третий путь. Именно его Вы нам показали, Александр Геннадиевич, в своих книгах, это путь неугодников… Вергилий, Данте, Мамардашвили, Карсавин, Померанц,… их там много в Вашей книжке, этих самых неугодников, страх Божий преобразующих в Любовь.
И в этом случае неминуемо испытание души Адом. Ад – это творение мертвого Бога, это частная конечность вмещенной в душу бессмертности, самоотделившейся от целого и ставшей вечной раковой клеткой души. Это ограниченное в Вечности Бессмертие. Там падение, там ночь, там сгущающаяся пустота леденящего холода. Выход тоже там. Рассеянный прожектор сознания, сконцентрировавшийся до когерентного луча лазера, отыскивает точку разрыва в ледяной вечности замершего Света.
Чистилище – это уже собственные усилия. Главное не пропустить внутри себя точки квантовых переходов с одного уступа на другой. Без этого познание внутреннего пространства души невозможно, потому что Чистилище – это ограниченная в Вечности Бесконечность. Благодаря этому, топологию души можно рассмотреть, поднявшись на уступ выше. Но еще проще надолго застрять на одном из них, а то и на нескольких сразу, если все удачно разместить на горизонтальной поверхности обыденного бытия.
Чтение “Чистилища” совпало с очередным тренинговым этапом по Божественной комедии, правда, теперь российской жизни. И по-другому видится сейчас, после прочитанной книги, тренинг по “Двенадцати стульям”.
Мир мертвого Бога, в декорациях которого еще бьется живая жизнь Остапа.
Смыслы уже не просто глубоко спрятаны. Они уплощены и выхолощены до предельной простоты и пустоты. И вновь нужны усилия. Усилия собственной души в познании собственных знаков и разворачивании внутренних собственных символов в развернутые сложно взаимодействующие структуры внутренней жизни.
Что-то уже очень много написала,
Александр Геннадиевич. Читать замучаетесь. Успокаивает только то, что Вы привычны к чтению.
Еще несколько слов в заключение.
Книга “Чистилище. Познание души” почти никак не повторяет вторую тренинговую часть по “Божественной комедии”. Это уже более мощный и глубокий взгляд на эту часть бессмертной поэмы. И этим она еще больше привлекает внимание. Следить за эволюцией Вашей мысли не только интересно, но и чрезвычайно полезно,… для меня, во всяком случае, это так.
Эта Ваша, на данный момент последняя вышедшая из печати, книга для меня сейчас самая любимая. Возможно, в будущем появятся более интересные и более захватывающие внимание и душу Ваши книги, но эта,… конкретная эта книга, как реальный физический объект, навсегда останется для меня самой дорогой.
СПАСИБО ЗА ВСЕ ОГРОМНОЕ.Все,… замолкаю…
P.S. Думаю, что работа с Вашей книгой для меня на этом не закончилась. Слишком много там всего такого, что я пока еще не умею в себя вмещать.