NatalyaS писал(а):
Правильно ли я понимаю, что ожидания человека могут способствовать последующему вИдению страны:
- с одной стороны, более полно (ей, вообще, в принципе, во "вселенной" добавляются, присваиваются, достраиваются дополнительные воображаемые свойства),
- а, с другой стороны, в «одностороннем», ограниченном виде, предопределенном им самим в своем воображении, когда другие "стороны" игнорируются?
Мне сегодняшнему думается, что правильное понимание достигается именно в том случае, когда человек думает с двух сторон...
Собственно говоря, иначе
думать и невозможно.
Однозначные утверждения - лишь попытка
утвердить себя - то есть способ получить "прибавочное наслаждение".
Я не могу оценить "правильность" ваших размышлений... или могу, но ровно в той же степени, что и вы сами.
Важно научиться понимать, что "правильность" ответов на главные вопросы человеческого бытия можно оценивать только с какой-то точки ("кочки") зрения: с точки зрения Маркса, св. Иоанна Златоуста, Ницше, Лакана...
Чем точка зрения NatalyaS - лучше или хуже всех этих точек зрения?
Более того ее точка зрения возникает не без прямого или косвенного влияния всех упомянутых...
Поэтому главное - желание думать в этом направлении. Думать и творить собственную точку зрения не останавливаясь на "тезисах" - это и есть самопознание или постижение смысла жизни.
NatalyaS писал(а):
Мне подумалось. А нельзя ли сказать нечто подобное и о состоянии ностальгии? Может быть, ностальгия – это те же как бы ожидания, только направленные в прошлое? Ностальгические настроения тоже создают "прибавочную стоимость"?
Ведь часто мы вспоминаем что-то значимое, чудесное, ценное и радостное из нашей жизни и скучаем по людям, событиям, краскам и чувствам, которые еще живы в нашей душе и еще представляют для нас ценность и смысл, но, наверное, также со временем наделяем «объекты» своих воспоминаний некоторыми свойствами, которыми они и не обладали, а которые образовались в нашем сознании силой чувств и воображения.
Вдумайтесь, Наташа: Вы употребляете слово "ностальгия" (в прямом смысле - тоска эмигранта по родине) метафорически, включая в это понятие «объекты» памяти. Метафора - и есть "прибавочная стоимость" слова, вещи, воспоминания... "объекты" памяти - это воображаемые объекты - их нигде больше нет.
Снова, это вопросы на которые нет ответов, ведь для того, чтобы ответить нужно, сначала "точно" знать, что такое память, а для этого, в свою очередь нужно точно ответить на вопрос что такое "я" - ведь в некотором смысле "я" и есть моя память.
Можно, между прочим, сказать, что Лакан для меня важен именно тем, что он пытался мыслить то, чего не понимал. Если хотите - это такое продолжение мысли Сократа ("я знаю только, что ничего не знаю") в область формальной логики - берем неизвестное и обозначаем его латинской буквой - дальнейшие логические операции нам что ни будь покажут.
Гераклит Эфесский говорил: "Невозможно дважды войти в одну и ту же реку". По отношению к человеку та же мысль у него звучит так: "
Точно так же ты и я были вчера другими, чем сегодня, и в будущем будем опять иными, и никогда мы не бываем теми же самыми, согласно тому же самому закону".
"Мы не бываем теми же самыми"... но все время хотим ими быть. Мы всю жизнь пытаемся остаться " NatalyaS" или Александром Геннадиевичем.
Как этого достичь?
С помощью привычек, которые Лакан называл "повторениями". Мы снова и снова воспроизводим паттерны поведения, которые считаем собой.
В этом, кстати говоря, главная трудность любой терапии психических проблем, "психологической помощи". Ведь то, что окружающие, и даже сам человек, считают "проблемой", на самом деле и есть его "Я" -- его привычные, стандартные паттерны реагирования на что-то. Поэтому, между прочим, еще Фрейд считал "исцеление"...лишь побочным эффектом анализа, побочным эффектом познания человеком самого себя. В сущности, только сам человек и может оценить, произошло "исцеление" или нет.
Вернемся к памяти. Возможно, человек помнит все, что когда либо воспринимал. Но для того, чтобы активизировать эту память, нужна нейрохирургическая операция или сложнейшие техники психической работы. В активной же памяти, в том, чем мы можем воспользоваться для характеристики своего "Я", хранятся как раз те самые метафоры "прибавочного наслаждения". В крайнем случае, "прибавочного отвращения"... Это одно и то же, поскольку ненависть и отвращение - это, в сущности, лишь разочарование в том, от чего мы ожидали "прибавочного наслаждения".
То, что мы называем собой, в сущности, последовательная цепочка "завершенных гештальтов". Мы ожидаем от чего-то наслаждения и стремимся к этому. Потом разочаровываемся и снова стремимся к чему-то похожему, к чему-то, имеющему общую черту с уже достигнутым: не испытал наслаждения от автомобиля -- меняю модель, не испытал наслаждение от женщины...было мало водки.
Принципиальное изменение паттерна поиска наслаждения -- это радикальное изменение "Я". Например, я искал наслаждение в новой марке автомобиля, а нашел его в дзенской медитации.
Такая радикальная перемена возможна. Это, в свою очередь, означает, что система привычных паттернов поведения представляет собой иллюзорное "Я", то есть "Я", сформированное паттернами культуры. Например, сегодняшнему поколению свойственно искать прибавочное наслаждение в виртуальной игре. Для моего поколения это никак не могло стать привычным, поэтому мы привычно ищем "прибавочное наслаждение" в кино и алкогольных напитках.
Тогда что же такое "Я"? Вот тут Лакан поступает очень просто (только учтите, что я интерпретирую Лакана в рамках своего понимания, вы можете понимать его совершенно по-другому), он как будто говорит: человек не может ответить на вопрос о том, что такое "Я", значит, для формальной логики..."Я" просто нет. Точнее говоря, "Я" -- это пустота, дырка от бублика. Лакан называет эту пустоту словом "зияние".
"Зияние" -- это недостаток, "дефицит", отсутствие чего-то, понимаемое как принципиальное свойство человека.
Что-то, что было желанным (например, автомобиль), стало реальностью. Это значит, что на месте желания возникла новая пустота. Пустота - это нечто, стремящееся к заполнению -- вакуум -- "пылесос"... если он заполняется окончательно, то человек умирает. "Пусть будет изобилие, пусть будет все! Но пусть чего-то не хватает!", - как я цитировал совсем недавно.
Чем мы заполняем эту пустоту?
- Тем миром, который мы сами создаем, то есть творим. А он никак не может обойтись без чего-то "значимого, чудесного, ценного и радостного из нашей жизни", как и без чего-то страшного, отвратительного и безрадостного. Просто нужно помнить, что это не "объективная реальность", а наше творчество, без которого мы не можем обойтись, согласно Бердяеву, поскольку повторяем деяние Бога - создаем свой собственный мир.
Лакан как-то обронил фразу (я, по-моему, вспоминал ее в видеолекции, которую вы цитируете): если человек может вспомнить миг наслаждения только ретроспективно, а внутри самого наслаждения его сознание не работает, то не значит ли это, что "наслаждается кто-то другой"?
NatalyaS писал(а):
С другой стороны, а вот если у человека вообще нет никаких ожиданий, мечтаний, фантазий и предвкушений, трепета и восторга. Он, предположим, хладнокровный исследователь и реалист и ставит себе цель увидеть незнакомую страну (или какой-либо другой объект своей мечты) как говорится, такой, какая она есть, или вспомнить о каком-либо событии своей жизни «объективно». Сможет ли он избежать «односторонности» восприятия или воспоминания в этом случае в большей степени благодаря своему «объективизму»? И бывают ли такие люди?
Из сказанного выше следует, что ответ - однозначно нет. Дело в том, что как ни пытается наука доказать обратное, она лишь создает в результате этого процесса секты... или секточки. Дело в том, "методы объективации" всегда субъективны -- их параметры всегда кем-то задаются. А этот "кто-то", разумеется, является личностью или индивидуальностью. На всякую научную археологию всегда находится маргинальная археология, всякой научной психиатрии обязательно мешают Юнг или Лакан, а на всякого Дарвина всегда находится свой Ламарк.
Посмею предположить, что, возможно, в миг, который мы обозначаем как наслаждение, мы видим подлинную реальность, но не можем ее "объективировать". Возможно, мы видим объективную реальность в тех состояниях, которые в психиатрии именуют "дереализацией-деперсонализацией", но дальше все снова зависит от субъективной интерпретаций этих состояний. Человек может воспринимать их как болезнь, со страхом, а может - с восторгом, как экстаз пребывания в "здесь и сейчас".
В любом случае, в своем привычном состоянии сознания, мы видим и воспринимаем реальность только творчески - "субъективно", через призму метафор, которыми мы в течение жизни заполняли сосущую под ложечкой пустоту.