Мы, когда мыслим, говорит он, и в особенности когда мыслим интеллигибельными объектами, более того, когда мы уже в коллапсированном мире, то есть в таком, где имеет место определенное сознание, где мы можем посредством чистых понятий рассудка, то есть категорий, формулировать какие-то физические связи, последовательности, процессы и прочее, — мы уже имеем так много, что не нуждаемся для понимания в добавлении влияния еще какого-либо чисто духовного естественного существа.
(Бог был бы таким чисто духовным и в то же время естественным существом, потому что ему приписывали бы действия в наблюдаемом мире.)
И более того, пишет Кант, таким допущением применение разума лишь раздроблялось бы.
Кант имеет в виду, что каждый раз мы должны были бы строить частный, специальный механизм такого влияния для отдельных явлений, то есть так называемые гипотезы и доказательства ad hoc, которые выстраиваются всякий раз специально, отдельно для каждого случая.
Что, конечно, нарушает принцип гомогенности, непрерывности физического, или научного, мышления. … вся сила мысли Канта, … расцепить то, как мы прилепились к миру, считая, что наши человеческие представления и есть мир сам по себе.
Мир сам по себе в смысле различения Птолемей — Коперник, в смысле различия антропоцентризма и антиантропоцентризма.
Для Канта объективная реальность, описываемая физикой как независимая от состояния субъекта, была вещью само собой разумеющейся. … По глубокой мысли Канта, мир может понимать только физическое существо, то есть такое мыслящее существо, которое имеет физические приспособления, распростертые в мире, протянутые в мир.
Чистый дух не понимает мира.
И в этом смысле учение Канта о формах созерцания, или эстетика, есть наложение физических ограничений на мышление, есть подчинение наблюдателя законам физики. … … мы не можем пройти к какой-то точке, где мы увидим человека вне языка и сознания (и тем самым вывести вторым шагом язык и сознание), точно так же мы не могли бы зайти в некоторую точку, откуда можно увидеть человека вне произведений искусства.
Даже археология, поиски, раскопки, выясняющие проблему антропогенеза, показывают на материальных останках это. … …нечто, называемое неопределенным сознанием, или X, …
Мир, который в нашем языке обозначается лишь словами "неопределенное, X", — свободен, в том числе от нас.
Вот вам снова Коперник.
Но эта свобода от действует и на стороне субъекта.
Мы, в смысле существования трансцендентального субъекта (а мы являемся одним из представлений существования трансцендентального субъекта), тоже имеем свободу от нас самих.
|