Продолжу рассказывать о «белой сумке», а точнее о символическом мышлении. На меня когда-то обиделась Валентина, вот по какому поводу; на страницах форума она затронула тему "культуры изнасилования" (
viewtopic.php?f=58&t=1857#p101377 ). Вспоминая этот конфликт, я могу отметить, что доводы Валентины были разумны и правильны, но затевая спор, у меня не было мотивов деморализовать Валентину. Ведь, в конечном счёте, я пришла к тем же выводам, что и Валентина. Но я собиралась показать, что у этой проблемы есть второе дно – символическое. Кто является поклонником набоковской «Лолиты», тот меня поймёт. К этому произведению можно относиться просто, как к исповеди педофила, оформленной в красивом художественном стиле. А можно в неком символическом ракурсе, например, в таком "юнгианском" ключе; либидо одного творчески одарённого человека бьётся и бьётся за обладание объекта то ли страсти, то ли вдохновения. Оно находит своё буквальное претворение, которое не приводит к удовлетворению и счастью, в конечном итоге, оно канализируется в творчество – исповеди этой страсти. Я это произведение читала в шестнадцать лет и до сих пор помню свои ощущение, сначала брезгливости, а потом ясно ощущаемого потока света. Опять же по Юнгу свет, есть интенция либидо. По-другому это можно назвать КАТАРСИС, иначе очищение, просветление, к которому сподвигло не буквальное, а символическое понимание произведения.
Но как относится к реальным ужасам педофилии и изнасилования? И чья в том вина? Валентина в своих сообщениях всю ответственность переложила на более сильных представителей человечества. Это логично: сильному легко обидеть слабого. Но я, следуя за отшельницей Анастасии, пыталась сказать, что ответственность лежит не только на тех, кто имеет СИЛУ, но и на тех, кто имеет КРАСОТУ. Я уже давала цитату о «механизме тёмных сил», который действует через женскую красоту. Жаль, что Валентина решила уйти из темы и этот спор был «свёрнут». Я считаю, что его нужно было договорить, точнее доспорить с позиций двух диаметрально противоположных позиций. Последним моим сообщением в той теме была цитата из книги Ф.Доннер «Шабоно», она некоторое время жила в племени амазонских индейцев и столкнулась со следующим «феноменом»: племена индейцев враждовали друг с другом, периодически совершая набеги друг на друга. И традицией такого набега стало коллективное изнасилование одной или несколько пленниц. Но что удивительно, женщины к этому относились спокойно, даже та рассказчица, которая подвергалась этому*. Почему? На мой взгляд, ВОЙНА, имеет не только рациональную, но и символическую природу. Если упрощать символику нашей войны с Украиной, то смысл её можно выразить так: «Мы (Россия) так боимся, что Украину трахнет Запад (оплодотворит своими идеям и ценностями), что стараемся «отиметь» Украину сами». Почему именно на войне так много случаев изнасилования женщин? Потому что для солдата, идущего на поводу своих низменных инстинктов, это действие носит завершённый смысл. Смысл войны в том, чья идея (логос) победит, поэтому легче следовать буквальному претворению этой идеи, чем искать более сложные пути её претворения. Первобытное амазонское племя не имеет зачатков КУЛЬТУРЫ, в которой буквальное может претворяться в символическое, например, в спорт, который несёт аспект сексуального вытеснения (об этом не раз говорил А.Г.) или в интеллектуальную, религиозную деятельность, ведь певец, поэт, учитель, священник совершает то же «сексуальное» действие; он вкладывает Логос, оплодотворяет идеями и знаниями. Поэтому для индейцев амазонки изнасилование естественно, а для цивилизованных людей нет.
Ещё в 90-е годы одна моя знакомая приятельствовала с соседкой, которая занималась «казарменной проституцией». По рассказам красивая и умная женщина, для которой это было скорее хобби, чем средство зарабатывания денег. И мы, обсуждая, а точнее «перемывая ей косточки», не могли понять её мотивацию. Что ею руководило: извращённость, жалость к солдатам, идея, следование исторической традиции «обозной дамы», «солдатской жёнки»? В притчевой повести Маркеса «Сто лет одиночества» есть рассказ о девушке, которая появляется в поселении и занимается проституцией, к ней выстраивается очередь из мужчин. И вот одному из них она поведала свою историю. Однажды она заснула не погасив свечу, по её вине сгорает дом, в котором она живёт с бабушкой. Лишившись имущества и средств к существованию, бабушка её принуждает заняться этим ремеслом**. Я думаю, это произведение Маркеса нужно воспринимать символически. Не случаен здесь символ сожжённого дома. Напомню, что тот же символ мы видим в сказке: «Чистота, благодать и красота», где солдат поджигает дом богатого мужика. Трудно и драматично преобразуются наши низшие инстинкты, например такой инстинкт, как «пожрать», в высшую творческую деятельность. Ошибки – приводят к испепеляющим пожарам:
«Взяла чистота красоту, понесла на высоту; коли не ухватишь благодати, не будешь жить в хати». Так в чем же состоит человеческое возвышение? По этому поводу я хочу процитировать мнение Валентины:
"Одним из разделов философии является этика. Поэтому любовь к философии прямо подразумевает знание нравственных законов, возможность выбора этической модели и выработку своей этической позиции. Насколько эта позиция "высока" - это уже каждый судит согласно своим этическим воззрениям. Вероятно, вы имеете в виду, что знание философии не является гарантом следования нравственным законам. Нет, не является. Однако если человек знает, какие модели существуют, как можно себя вести, как можно относится к жизни, - он имеет возможность выбора. Поэтому я пишу, что нужно и знание, и практика философии. Знание дает возможность выбирать, а практика - осуществлять ту или иную философскую позицию в жизни". И хотя в той теме, в которой я спорила с Валентиной, я воспротивилась этому высказыванию, вот мой ответный выпад:
"Валентина, я никогда не изучала ни философию, ни этику, но точно знаю, что внутри меня был и есть механизм философии. Я также хочу, чтобы этими науками перестали насиловать детей в школе. Знаешь через кого пришла "культуру насилия", о которой ты говорила? Да, через тех же философов, через идеологии, которые они создавали, которые потом сражались друг с другом. Ведические философы волхвы, друиды свою философию переводили на язык сказок, мифов, обрядов. Таёжная отшельница Анастасия рассказывала об отличие современных философов от ведунов древности, что если первые разбирают жизнь, пишут трактаты, то в древности ведуны ЖИЗНЬ ТВОРИЛИ. Если сейчас каждый засядет за трактаты, за изучение философии, кто будет ЖИТЬ? Детей рожать и их воспитывать?". Я тогда не знала, как можно назвать тот мой внутренний механизм "философии", который мною был приобретён не путём прямого изучения этики и философии. Этот механизм называется - символическим мышлением. Но я также теперь согласна и с Валентиной, важно развитие другого "близнеца", а это изучение и практика этики и философии.
Александр Геннадьевич на одной из лекции утверждал, что юнговское понятие «либидо», также как и понятие «душа», «психика» не является физическим явлением, которое может быть научно изучено. Я с этим согласна, но я понимаю, что Юнг через понятие «либидо» кодирует определённый спектр наших чувств, которые мы ощущаем, а значит они для нас реальны; это хотение, желание, влечение, любовь, страсть, похотливость, сладострастие и пр., то есть либидо – это действенная сила нашей души. Эта сила может выражаться через образ огня. Либидо, как и огонь, двойственная сила, она может производить, как добро, так и зло. Огонь не только согревает и освещает, но и уничтожает в губительном пламени. Мне кажется, причина символических «пожаров» лежит в загадочном пересечении этих двух сил, как говорит А.Г. «в буквальном понимании символа». Символ и реальность параллельны, как выразился Юнг
«духовная реальность накладывается на чувствующую действительность этого мира», но не пересекаются и не замещается одним другим. Я вспоминаю сказку Коллоди о деревянном мальчике Пиноккио, у которого был папа – столяр Джаппетто и мама – Фея. Его родители в сказке ни разу не встречаются, они как бы существуют в параллельных реальностях. Но у человека всё намного сложнее, у него есть то ли инстинкты, то ли физиология, которая является «полем битвы» этих двух сил. Здесь вспоминаются слова Достоевского
"Тут дьявол с богом борется, а поле битвы — сердца людей». Александр Геннадьевич напомнил о существовании такого старинного понятия, как «живот», говоря о книге Д.Кантемира "Диван, или спор мудреца с миром, или тяжба души с телом". Мне очень понравился её титульный лист, с символикой меча и креста, головы быка и короны, солнца и луны...
Приведу свой пример тяжбы души и тела; я, например, очень хорошо понимаю, что мой физиологический голод может носить символический характер, это не моему телу нужна пища, это моей душе – нужна информация для размышления, которую я почему-то заменяю едой. А.Г. как-то говорил, что еда это сублимация сексуальной энергии, я подберу другое понятие, связав это с чувственным восприятием. Однажды я с классом дочки была в музее сказок, который был создан на базе московской школы № 777. С нами проводили занятие, и мы сравнивали две сказки: немецкую «Госпожа Метелица» и русскую «Гуси-лебеди» с очень похожими сюжетами. Мы обратили внимание, что в немецкой сказке девочка устанавливает договорные отношения: «Я тебе – ты мне, ты [печка] говоришь дорогу, я вытаскиваю пирожки», а в русской сказке устанавливается чувственный контакт: «отведай моего ржаного пирожка». Я в этом даже увидела иронию, потому что когда отдыхала на международном курорте, обратила внимание, что мы по сравнению с немцами «толстая» нация, может быть из-за своей большей «чувственности». Юнг в своих книгах, вслед за Фрейдом, подбирает другие примеры, чаще говоря о сексуальном желании инцестного характера, цель которого не буквальное сожительство, а идеявозвращения в детство, к матери, чтобы возродится через неё.
Мы имеем дело с двумя противоположными аспектами, их можно называть разными именами: рационализм (форма) и символическое мышление (красота), можно следуя Юнгу называть их направленным мышлением и фантазийным мышлением (мечтой):
«Первое работает в целях общения при помощи элементов речи и является трудным и изнурительным: последнее, напротив, работает без труда, спонтанно, воспоминаниями с содержаниями, имеющимися под рукой, управляемыми бессознательными мотивами. Первое творит новые приобретения, создаёт приспособления, подражает действительности и стремится на неё воздействовать. Последнее, напротив, отворачивается от действительности, высвобождает субъективные желания и оказывается совершенно непродуктивным, когда дело идёт о приспособлении».
Я хочу отметить, что главная задача рационального – это умение выстраивать защиты. На прошедших занятиях, мы работали над сказкой «Три поросёнка». Волк из сказки – для меня не зло, не опасность, это некий высший инстинкт, который помогает человечеству формировать главную свою защиту – ум, интеллект, рациональность, я даже когда-то на примере романа «Война и мир» рисовала образы этих комплексов, которые провоцируют наше развитие:
Юнг по отношении к этим двум противоположным силам употребляет слово «наложение», то есть направленное мышление может накладываться на фантазии и мечты. Это «наложение» мы видим на второй моей картинке к карте Таро "Солнце. Просветление", где изображено море:
Круг – это фантазийное мышление, а красный треугольник – волевое мышление. Именно в этом месте рождается мифическое сознание. Это острова, по которым плавал Одиссей, это «Волшебный остров» - тренинг, в серии радиопередач «Серебряные нити». Юнг считает, что мечтания и фантазии несут ряд важных преимуществ:
«Одно преимущество такие попытки всё же имеют, а именно: фантазия изощряется, и понемногу благодаря созданным ею возможностям открываются новые пути, прокладывается новое русло, в которое пробуждённое и ставшее актуальным либидо может излить свой поток. Таким образом, либидо незаметно претворяется и одухотворяется. А сила, «желавшая вечно зла» творит духовную жизнь. По этой причине религии приняли этот путь и возвели его в систему. И чрезвычайно поучительно, как религия старается поощрять такую символическую транскрипцию».
Примечание:*
отрывок из Ф.Доннер
- Пленниц изнасиловали? -- спросила я.
-- Одну. -- На какую-то долю секунды Тутеми озадачило возмущенное выражение моего лица, но затем она продолжила свои объяснения насчет того, что захваченную в плен женщину обычно насилуют все участники набега. -- Так принято.
-- А эту молоденькую девушку тоже изнасиловали? -- Нет, -- небрежно ответила Тутеми. -- Она ведь еще не женщина. Не насиловали и ту , что беременна -- их вообще никогда не трогают.
-- А что будет с остальными пленницами? -- спросила я .
-- Арасуве возьмет себе беременную, -- заявила Хайяма .
-- Откуда ты знаешь? -- И, не дожидаясь ответа, я спросила, что будет с третьей.
-- Ее отдадут кому-нибудь в жены после того , как ее возьмет всякий мужчина в шабоно, который этого пожелает, -- ответила Хайяма .
-- Но ее ведь уже насиловали участники набега, -- возмутилась я .
Старая Хайяма расхохоталась. -- Но не те , кто не принимал в нем участия. -- Старуха потрепала меня по голове. -- И нечего тебе возмущаться. Таков обычай. И меня как-то раз захватили в плен, и меня насиловало много мужчин. Мне еще повезло, и я нашла способ убежать. Нет, не перебивай меня. Белая Девушка, -- сказала Хайяма , прикрыв мне ладонью рот. -- Я сбежала не потому, что меня насиловали. Об этом я очень скоро забыла. Я сбежала из-за того, что меня заставляли тяжело работать и кормили впроголодь.
Свернуть
**
отрывок из Г.Маркеса
Он [Аурелиано] собирался уже уходить, когда матрона поманила его рукой.
- Войди и ты, - сказала она. - Это стоит всего двадцать сентаво.
Аурелиано бросил монету в кружку, стоявшую на коленях толстухи, и открыл дверь, сам не зная, что его ждет. В постели лежала молоденькая мулатка, она была совсем голая, и груди ее напоминали собачьи сосцы. До Аурелиано здесь побывало шестьдесят три мужчины. Воздух, пропущенный через столько пар легких и насыщенный запахом пота и вздохами, стал густым, как грязь. Девушка сняла намокшую простыню и попросила Аурелиано взяться за ее конец. Простыня была тяжелой , словно мокрая парусина . Они выжимали ее , крутя за концы , пока она не обрела свой нормальный вес . Потом они встряхнули циновку, и из нее тоже закапал пот. Аурелиано страстно желал, чтобы все это продолжалось бесконечно. Теоретическая механика любви была ему известна, но колени у него дрожали, и он едва держался на ногах. Когда девушка кончила убирать постель и приказала ему раздеваться, Аурелиано пустился в сбивчивые объяснения: "Меня заставили войти. Велели бросить двадцать сентаво в кружку, просили не задерживаться". Девушка поняла его состояние: "Если ты бросишь еще двадцать, когда будешь уходить, можешь задержаться чуть подольше", - тихо сказала она. Аурелиано, мучимый стыдливостью, скинул с себя одежду, ему не давала покоя мысль, что нагота его не выдерживает сравнения с наготой брата.
Несмотря на все старания девушки, он с каждой минутой чувствовал себя все более безразличным и одиноким. "Я брошу еще двадцать сентаво", - пробормотал он в полном отчаянии. Девушка молча выразила ему свою признательность. Кожа у нее плотно обтягивала ребра. Спина была стерта до крови. Дыхание тяжелое и прерывистое из-за глубокого изнеможения. Два года тому назад очень далеко от Макондо она заснула, не погасив свечу, а когда проснулась, вокруг полыхало пламя. Дом, в котором она жила вместе с воспитавшей ее бабкой, сгорел дотла.
С тех пор бабка водила ее по городам и селениям и за двадцать сентаво укладывала в постель с мужчинами, чтобы возместить стоимость дома. По подсчетам девушки ей предстояло жить так еще около десяти лет, принимая по семьдесят мужчин за ночь, ведь, кроме выплаты долга, надо было еще оплачивать дорожные издержки, питание, а также индейцев-носильщиков. Когда матрона постучала в дверь во второй раз, Аурелиано вышел из комнаты, так ничего не свершив, с трудом сдерживая слезы. Эту ночь он не мог заснуть и все думал о девушке, испытывая одновременно и жалость и желание. Ему страстно хотелось любить и защищать ее.
Наутро, измученный бессонницей и лихорадкой, он принял твердое решение жениться на этой девушке, чтобы освободить ее от самовластия бабки и самому получать каждую ночь все те наслаждения, которые она доставляла семидесяти мужчинам.
Свернуть