Серебряные нити

“Понедельник начинается в субботу” – любимый роман студенческой поры. Книга была не моя. Потрепанная, она долго ходила по всему нашему потоку, постепенно заражая его своими словечками, фразами и … сказочными героями, пока наконец не добралась до меня. По-моему это была даже не книга, а журнальный вариант, собранный в книгу.
Попала она ко мне то ли в выходные, то ли в праздники. И я вся ушла в нее. Помню, что даже отрываться на еду и сон не хотелось.

Книга играла на каких-то значимых для меня клавишах души потрясающе красивые мелодии. Перечитывала я ее несколько раз, каждый раз возвращаясь в то состояние, которое собрала книга вокруг своего сюжета. Но что это за состояние и из чего оно состоит, я особо не задумывалась.
И вот теперь, когда начинается тренинг, начинаю и я в очередной раз перечитывать любимый “Понедельник…”, чтобы записать те мысли и чувства, в которые он меня погружает.
Итак…

История первая

СУЕТА ВОКРУГ ДИВАНА

Глава первая

… а впрочем, до этих строк еще есть потрясающий подзаголовок…
Сказка для научных сотрудников младшего возраста

Читая первый раз, я улыбнулась этому подзаголовку, совершено не ожидая подвоха. Знала, братья Стругацкие – фантасты. Значит, сейчас будет фантастика с лихо закрученным сюжетом, непременно научная (ведь для научных же сотрудников) и непременно легкая и смешная (ведь фантастика заявлена как сказка, да еще для научных сотрудников младшего возраста). И я совсем не подозревала, что это будет действительно сказка. И даже не столько сказка, сколько полноценный миф, подлинный и живой миф о научном мышлении, о его плюсах и минусах, достоинствах и недостатках, глубинных подводных камнях и очевидных преимуществах.

Начало… ну а что начало, начало самое обычное.
Дорога, случайные попутчики, вежливый дорожный разговор,… вроде бы ни о чем, и вроде бы… случайно… слово за слово о важном. О, программист, редкая профессия (повесть писалась в 60-ые годы), давайте к нам, не пожалеете. А чем вы занимаетесь? … немного споткнулась на фразе: «Как и вся наука, – сказал горбоносый. – Счастьем человеческим». Ну да, ну да, … поулыбалась,… советская научная фантастика исключительно счастьем человеческим занималась, причем непременно в космическом и глобальном масштабе: или в далеком будущем в размере всей земли, или на далеких космических просторах.
И услужливость словно бы начало этого самого человеческого счастья.

Попутчики пытаются устроить Сашу Привалова на ночлег. Саша, как водится, вяло отказывается. Да ладно, не беспокойтесь, я в машине переночую, не привыкать. А самому очень очень хочется отоспаться наконец в цивильных условиях. И вот в зазор этой взаимной неловкой услужливости, когда одни пытаются по законам добра отплатить добром за добро, а другой неловко отказывается, не желая утруждать случайных попутчиков, которым, не утруждая себя, оказал услугу (все равно ведь ехал в этот город), незаметно, но прямо начинает вползать сказка. Сначала забавными объявлениями…

НИИЧАВО
Изба на куриных ногах
Памятник соловецкой старины

На правой воротине сверху висела ржавая жестяная табличка: «Ул. Лукоморье, д. №13, Н. К. Горыныч», а под нею красовался кусок фанеры с надписью чернилами вкривь и вкось:

КОТ НЕ РАБОТАЕТ
Администрация

… затем появляется, по внешнему описанию, самая что ни на есть баба-яга в качестве хозяйки Изнакурножи. Хотя разговоры она пока ведет вовсе даже и не сказочные, а вполне себе рвачно-бюрократические. Сначала она ожидает мзды за то, чтобы разместить Привалова, затем расписку. Ну в общем такой себе привычный образ ненавязчивого советского сервиса.

Впрочем,… как и положено во всякой сказке баба-яга страж ворот в иной мир. В данном случае для Саши Привалова этот иной мир пока всего лишь проведенная в привычных комфортных условиях ночь. И хоть и не хочется ему сталкиваться с этой занудливой бабкой, но отказывается он от хлопот его случайных попутчиков как-то вяло и неубедительно. В результате они-таки пристраивают его на две ночи в Изнакурнож.

Лукоморье (всего лишь название улицы), громадный черно-серый с разводами кот, необъятный дуб, древняя бабка с характером бабы-яги (пока всего лишь смотрительница памятника соловецкой старины, т.е. избы на курьих ножках – Изнакурнож) – все это конечно же сразу отсылает к русским народным сказкам, но … воспринимается совсем не в сказочном контексте, а скорее как шутливый антураж для чего-то более значимого и солидного. Чего?... пока непонятно, но в намеках бородатого и горбоносого оно уже чувствуется.

А пока Сашу Привалова тянет в сон.

Я тоже поразмышляю, но не над повестью Стругацких, а над своим восприятием её.

Для меня ранние Стругацкие были любимыми писателями, подчеркну - именно ранние...

_________________
Право, приятно,
Когда развернёшь наугад
Древнюю книгу
И в сочетаниях слов
Душу родную найдёшь.
Сегэн Госабуро /Татибана Акэми/

Ойра-Ойра и Почкин настойчиво предлагают Привалову поселиться в "Изнакурноже". Просто таки навязывают ему "комфортное проживание" в четырёх стенах со старухой-ведьмой и на опасном диване, который, не работай он в четверть силы, мог преобразовать спящего Сашу в мальчика-с- пальчик! Что это- доброжелательность или услужливость (фу, какое неприличное слово, когда речь идёт о магах! ) с их стороны? Э, нет!
..Будущий программист НИИ ЧАВО проходит довольно таки жёсткий тест на присутствие в нём некоторых базовых качеств, необходимых для будущего преобразования Привалова в мага. (В произведениях братьев Стругацких сквозной линией проходит тема отбора, тема "интеллектуальной элиты", а, в развитии,- разделение человечества на две неравные доли.. В "Волны гасят ветер" подобное тестирование проходят туристы, очутившиеся на данный момент в посёлке Пеша и ставшие свидетелями нашествия омерзительных тварей; в "Отягощённых злом" педагог-новатор Носов преподаёт в лицее, готовящем будущую педагогическую элит из ребят, способных реагировать на отвратных фловеров- своих же ровестников- хоть как-то иначе, нежели естественными позывами к рвоте..)
Тест этот заключается в типе реакции человека на чудесное, непонятное, необъяснимое, НЕПРИЕМЛЕМОЕ с привычной точки зрения:
Все, чему мне случилось быть здесь свидетелем, не было мне совершенно незнакомым, о подобных случаях я где-то что-то читал и теперь вспомнил, что поведение людей, попадавших в аналогичные обстоятельства, всегда представлялось мне необычайно, раздражающе нелепым. Вместо того, чтобы полностью использовать увлекательные перспективы, открывшиеся для них счастливым случаем, они пугались, старались вернуться в обыденное. Какой-то герой даже заклинал читателей держаться подальше от завесы, отделяющей наш мир от неведомого, пугая духовными и физическими увечьями. Я еще не знал, как развернутся события, но уже был готов с энтузиазмом окунуться в них.
Саша Привалов тестирование проходит на "ура".. И, в самом деле, что такого особенного во всех феноменах "изнакурножа"? Обычная сказочная реальность!
"Что бы у нее спросить?" — лихорадочно думал я.
— Как вы делаете ваши чудеса?
— Какие такие чудеса?
— Ну… исполнение желаний…
— Ах, это? Как делаю… Обучена сызмальства, вот и делаю. Откуда я знаю, как я делаю… Золотая Рыбка вот еще лучше делала, а все одно померла. От судьбы не уйдешь.
..
С гигантским облегчением я рассчитался. Лейтенант, еще раз внимательно пролистав, вернул мне паспорт.
— Можете идти, гражданин Привалов, — сказал он. — И впредь будьте осторожнее. Вы надолго в Соловец?
— Завтра уеду, — сказал я.
— Вот до завтра и будьте осторожнее.
— Ох, постараюсь, — сказал я, пряча паспорт. Затем, повинуясь импульсу, спросил, понизив голос: — А скажите мне, товарищ лейтенант, вам здесь, в Соловце, не странно?
Лейтенант уже давно смотрел в какие-то бумаги.
— Я здесь давно, — сказал он рассеяно. — Привык.
Изучить, исследовать- и соответствовать законам этой новой для тебя реальности! Но- осторожно
(Было такое упражнение "Прожектор внимания", в "актёрском", кажется, тренинге: представляешь, что из указательного пальца у тебя, как из карманного фонарика, выходит луч света. Направляешь волшебный луч своего внимания на окружающие объекты и задаёшь себе вопрос: "Ой! А ЧТО ЭТО??" Вот бы это упражнение как-то в контексте изнакурножа и окрестностей повторить..)

..Осторожно, потому что войти в реку иной реальности и остаться прежним самому- невозможно..
Вот Саша Привалов полностью определён, зафиксирован бабой Ягой Наиной Киевной Горыныч:
— Таким вот образом, Наина Киевна! — сказал горбоносый, подходя и обтирая с ладоней ржавчину. — Надо нашего нового сотрудника устроить на две ночи. Позвольте вам представить… м-м-м…
— А не надо, — сказала старуха, пристально меня рассматривая. — Сама вижу. Привалов Александр Иванович, 1938, мужской, русский, член ВЛКСМ, нет, нет, не участвовал, не был, не имеет, а будет тебе, алмазный, дальняя дорога и интерес в казенном доме, а бояться тебе, бриллиантовый, надо человека рыжего, недоброго, а позолоти ручку, яхонтовый…
— Гхм! — громко сказал горбоносый, и бабка осеклась.
Но, вот ведь всегда так случается в жизни: именно тогда, когда ты определён, когда ты обрёл свой гештальт- именно тогда приходит время безобразий и чудес. Вихрь неопределённой, неназванной реальности втягивает тебя в свою воронку. А на выходе ты оказываешься.. мёртвым:
Ковалев меня не заметил, а Модест остановился, мутно осмотрел с головы до ног, а затем поднял глаза, вяло прочитал вслух: "Го-мунку-лус лабораторный, общий вид", — и пошел дальше.
Я двинулся за ним, предчувствуя нехорошее. Роман ждал нас у дверей.
— Ну как? — спросил он.
— Безобразие, — вяло сказал Модест. — Бюрократы.
— У меня приказ, — упрямо повторил сержант Ковалев, уже из прихожей.
— Ну, выходите, Роман Петрович, выходите, — сказал Модест, позвякивая ключами.
Роман вышел. Я сунулся было за ним, но Модест остановил меня.
— Я извиняюсь, — сказал он. — А вы куда?
— Как — куда? — спросил я упавшим голосом.
— На место, на место идите.
— На какое место?
— Ну, где вы там стоите? Вы, извиняюсь, это… хам-мункулс? Ну и стойте, где положено…
Я понял, что погиб. И я бы наверное погиб, потому что Роман, по-видимому, тоже растерялся, но в эту минуту в прихожую с топотом и стуком ввалилась Наина Киевна, ведя на веревке здоровенного черного козла. При виде сержанта милиции козел взмемекнул дурным голосом и рванулся прочь. Наина Киевна упала. Модест кинулся в прихожую, и поднялся невообразимый шум. С грохотом покатилась пустая кадушка. Роман схватил меня за руку и, прошептав: "Ходу, ходу!.." — бросился в мою комнату.
Баба Яга на входе в воронку поименовала Привалова, а на выходе он перестал существовать- по крайней мере, перестал существовать в реальности администратора Камноедова. Даже Роман растерялся..
Но всё только начинается!

Глава вторая

Привалов спит. Ну и как водится, ему снятся сны. А может и не сны. Может это реальность такая, похожая на сон. Все остается на усмотрение читателя. Как хочешь, так и думай. И не сразу задумываешься над эпиграфом к этой главе.
…Опустевший дом превратился в логово
лисиц и барсуков, и потому здесь могут
появляться странные оборотни и призраки.
А. Уэда

Итак, три сна или были, внутренней были. Ночь погружения внутрь себя. Саша Привалов словно бы все глубже и глубже спускается во что-то важное и значительное.

Первый эпизод связан с какими-то странными голосами и желанием поесть. Голоса пропали, как только он запустил в них подушкой и решил, что проснулся. Зато появилось чувство голода и его ничем и никак не удавалось заговорить. Оно выискивало лазейки в любых размышлениях и выруливало на самую актуальную тему – тему еды. В конце концов, Саша Привалов начинает цыкать зубами от голода. Появляется баба-яга, то бишь Наина Киевна, и радушно потчует его картошкой с топлёным маслом. И сразу же становится раздражительной и злой, как только голод оказывается утолен. Саша чувствует себя виноватым и тоже начинает сердиться. Почти всегда как-то так, неловко и виновато, мы начинаем себя чувствовать, когда оказываемся в долгу перед тем, кто угадал наше желание, выполнил его, а потом начал попрекать этим.
Таких всяких разных бытовых эпизодов, связанных с неудачными межличностными коммуникациями, в нашем бессознательном много. И всплывают они на кромочку сознания в наших снах, бередя душу и указывая на то, что нас мучит в бодрствующем сознании, проявляясь в виде смутной и непонятной тревоги.

Второй сон или вторая быль оказался глубже и сложнее.

В углу комнаты висело зеркало, вспоминающее или вычитывающее откуда-то обрывки разных странных текстов, и почти одинаково все это комментируя.
– Вот ведь бред какой! – сказал голос…
…
– Тоже бредятина, – сказал голос
…
– А эта бредятина откуда? – спросил я. Я не ждал ответа. Я был уверен, что сплю.
– Изречения из «Упанишад», – ответил с готовностью голос.
– А что такое «Упанишады»? – Я уже не был уверен, что сплю.
– Не знаю, – сказал голос.
…
Как много внутри нас всякого разного, подхваченного из разных книг, фильмов, статей… Случайно или не случайно собранных в нашей душе как бы про запас: а вдруг пригодится когда-нибудь. А потом однажды какой-то случайной цепочкой ассоциаций вытаскивается какой-то текст или фраза или мысль, ... зачем? … почему? … непонятно …
Бред какой-то. – это фраза в моих мыслях частенько срывается у меня с языка. Однако этот бред иногда удается пристроить, если знаешь, конечно, что такое Упанишады. Ну … в смысле, если помнишь из какого источника тебе в мозги вывалился этот бред.
И зеркало, в котором не отражаешь ты, но отражается окружающий мир, как тонкая кромка твоего сознания, тонкая пленка между еще бессознательным и уже осознаваемым.

Ну а дальше … “пол круто накренился” … и Саша Привалов стал падать еще глубже внутрь себя.
Кот с досадой выплюнул цветок и, весь сморщившись, потёр лоб.
– Отчаянное положение, – проговорил он. – Ведь кое-что помню! «Ха-ха-ха! Будет чем полакомиться: конь – на обед, молодец – на ужин…» Откуда бы это? А Иван, сами понимаете – дурак, отвечает: «Эх ты, поганое чудище, не уловивши бела лебедя, да кушаешь!» Потом, естественно – калёная стрела, все три головы долой, Иван вынимает три сердца и привозит, кретин, домой матери… Каков подарочек! – Кот сардонически засмеялся, потом вздохнул. – Есть ещё такая болезнь – склероз, – сообщил он.
Он снова вздохнул, повернул обратно к дубу и запел: «Кря-кря, мои деточки! Кря-кря, голубяточки! Я… мнэ-э… я слезой вас отпаивала… вернее – выпаивала…» Он в третий раз вздохнул и некоторое время шёл молча. Поравнявшись с дубом, он вдруг немузыкально заорал: «Сладок кус не доедала!..»
Кот ученый, наш внутренний сказочник, – “идет направо – песнь заводит, налево – сказку говорит”. Как-то очень рано он во всех нас начинает заболевать склерозом. Мы знаем массу всяких разных сказок, даже те, кто мало читал книжки, знает их по мультфильмам и фильмам. А потом вся эта масса так хорошо перемешивается в нашем внутреннем котле, что путаются имена, события, герои… И в результате остается что-то типа …
– В некотором было царстве, в некотором государстве жил-был царь, по имени… мнэ-э… ну, в конце концов, неважно. Скажем, мнэ-э… Полуэкт… У него было три сына-царевича. Первый… мнэ-э-э… Третий был дурак, а вот первый?..
…
– Дошло до меня, о великий царь, что в славном городе Багдаде жил-был портной, по имени… – Он встал на четвереньки, выгнул спину и злобно зашипел. – Вот с этими именами у меня особенно отвратительно! Абу… Али… Кто-то ибн чей-то… Н-ну хорошо, скажем, Полуэкт. Полуэкт ибн… мнэ-э… Полуэктович… Всё равно не помню, что было с этим портным. Ну и пёс с ним, начнём другую…

А ведь сказки – это остатки мифов. А мифы наполняли наши архетипы внутренним содержанием. И этим осуществляли связь сознания с глубинными пластами бессознательного. Сейчас сказочная связь с собственным бессознательным ослабляется еще до того, как маленький человечек выходит из детского возраста.
Сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок… Нет, давно уже на уроки сказок мы не обращаем внимания. Эти уроки уже давно заменены другими уроками: уроками искусства, литературы, науки. Наука и искусство пытаются заменить эту сказочно-мифологическую связь сознания и бессознательного. И что же при этом происходит? Мне кажется, повесть Стругацких и пытается это понять.

Ну а пока происходит следующее…
“Диапазон знаний его был грандиозен. Ни одной сказки и ни одной песни он не знал больше чем наполовину, но зато это были русские, украинские, западнославянские, немецкие, английские, по-моему, даже японские, китайские и африканские сказки, легенды, притчи, баллады, песни, романсы, частушки и припевки. Склероз приводил его в бешенство, несколько раз он бросался на ствол дуба и драл кору когтями, он шипел и плевался, и глаза его при этом горели, как у дьявола, а пушистый хвост, толстый, как полено, то смотрел в зенит, то судорожно подёргивался, то хлестал его по бокам”.

И вот здесь вспоминается эпиграф к этой главе…
…Опустевший дом превратился в логово
лисиц и барсуков, и потому здесь могут
появляться странные оборотни и призраки.
А. Уэда

Повесть зачитана "до дыр", но это такая повесть, что в ней, действительно, уйма всяких дыр- если понимать дыру, как переход в иную реальность, в непонятное, неизведанное. И тут и там- непонятные места..
Вот, например, бабка опасается, что Привалов "будет цыкать зубом":
— Тогда мы еще увидимся. Наша любовь впереди, — он улыбнулся, махнул рукой и вышел. Я лениво подумал, что надо было бы его проводить и попрощаться с Володей, и лег. Сейчас же в комнату вошла старуха. Я встал. Старуха некоторое время пристально на меня глядела.
— Боюсь я, батюшка, что ты зубом цыкать станешь, — сказала она с беспокойством.
— Не стану я цыкать, — сказал я утомленно. — Я спать стану.
— И ложись, и спи… Денежки только вот заплати и спи…
И действительно, Корнеев со спутником, явившись в ночи за диваном, будят Сашу. Проснувшийся герой воображает, что находится дома, кидается подушкой, роняет вешалку, пытается её вернуть на место, и.. начинает цыкать зубом от голода, как и было предсказано..
(Каждый раз, когда ложусь спать, во мне оживает старая детская то ли надежда, то ли опасение: мне кажется, что я могу проснуться где-то не там, где заснула.. Привалов просыпается с убеждением, что он дома. Если бы его убеждение было очень крепким, то, возможно, он и оказался бы дома, а не в изнакурноже. А дорога в Соловец на автомобиле, взятом напрокат, и встреча на лесной дороге- оказались бы только сновидением. Но, он такой человек- он готов проснуться, не там где заснул, и не боится этого. А ведь каждая ночь, если ты провёл её с толком, запомнил сны- это дверь в иную реальность.)
Причём же тут цыканье зубом? Кажется, зубом должны цыкать вампиры. Под категорию вампира больше подходит Наина Киевна, но никак не Привалов. По-моему, тут происходит некоторое необходимое в начале каждой настоящей сказки наложение двух реальностей и смещение ролей: реальности, в которой ты заснул (обозначим, как обыденная) и реальности сказочной. Сказочная реальность не сменяет реальность обыденную рывком, а как бы прорастает в неё, с согласия обитателя и строителя- Привалова. Цыкает зубом Привалов, и Наина Киевна вынуждена его покормить. Покормив гостя- а не съев его, как положено по законам реальности№2- баушка Наина Киевна начинает сытую песню: "Покатаюся, поваляюся, Ивашкиного мяса наевшись", как будто поела сама. Сам Саша смещения не заметил, и на сцене появляется следующий персонаж не из обыденной реальности (а всего таких персонажей во второй главе 6: Наина Киевна(кстати, в косыночке с разноцветными изображениями Атомиума), Кот Василий ("Кот Учёный"), Русалка (мельком), сама изба на курьих ногах (которая кудахтает и скребёт лапой землю), Говорящее Зеркало, книга-перевёртыш. Ещё на шаг глубже в сказочную реальность погружается наш программист, кандидат в маги. Последний шанс остаться в прежней (предыдущей) реальности (первый был- отказаться ночевать на квартире у бабы-яги, хотя, да!- ещё раньше, Саша мог проехать мимо Ойры-Ойры и Почкина!) Приваловым был упущен.. В следующей главе сказочная реальность проникает уже в дневную жизнь Саши: он просыпается от телефонного звонка.

Нет, цыканье так и остаётся необъяснённым.. Баба-Яга ВСЕГДА кормит добра молодца прежде чем его съесть..

Глава третья

Наступает утро. И начинается оно, как и очень часто в нашей жизни, с телефонного звонка. И часто именно в тех случаях, когда ночь была какая-то рваная и тревожная и ты только только наконец-то под утро заснул.
Ух, как я не люблю, когда из этого утреннего самого сладкого сна, особенно после бессонной или полубессонной ночи, тебя вырывает противный звонок будильника или телефона. При этом не сразу соображаешь, где ты находишься: еще во сне или уже в реальности. Два пласта на какое-то время перепутываются. Реальность вползает в твой сон, сон вплетается в проявляющуюся реальность. И … похоже именно здесь, в этом перепутанном измерении и происходит рождение мифа и сказки.

Собственно у Саши Привалова оно именно так и происходит.
Привычная реальность – телефонный звонок, телефонограмма. Но телефонограмма это приглашает Горыныч Наину Киевну на республиканский слет, который состоится на Лысой горе. И подписана она не кем иным как Вием Ха Эм. Сказочная говорящая щука, выловленная из колодца, рассуждает о коэффициенте преломления воздуха и денежной реформе. Дракона на полигон отвозят в цистерне с надписью “огнеопасно” и в сопровождении пожарных машин.
Сон?... реальность?...
“Временами, как порыв ветра, налетало сознание, что я сижу в комнате на диване, но стоило тряхнуть головой, и я снова оказывался у колодца”.

Что со всем этим делать? … со всей этой сказкой, проникающей в реальность?... В детстве мы в них верили … какое-то время. Иногда даже попадали, не разделяя собственное воображение и предметную реальность. Но, вырастая, очень быстро начинаем относить их к сфере развлечения. И очень редко начинаем размышлять над ними. Саша Привалов оказался из той редкой группы.
“Я размышлял. Тощие брошюрки общества «Знание» приучили меня к мысли, что разговаривать животные не способны. Сказки с детства убеждали в обратном. Согласен я был, конечно, с брошюрками, потому что никогда в жизни не видел говорящих животных”.
Размышления Саши начинаются с опоры на тощие брошюры издательства “Знание”. Наверное и мне эти книжки попадались. Навскидку сразу в своей библиотеке я их не нашла, но возможно и завалялись где-нибудь. Я тоже вырастала не только на сказках, но и на этих и подобных им книгах и журналах. И эти книги и журнальные статьи достаточно разумно и рационально раскладывали по полочкам живую жизнь мира, изымая из него сказку, и оставляя сказке только пространство фантазии. И это пространство становится в нашей душе неким рудиментом. В детстве оно еще заполняется сказкой. В юности романтической мечтой, похожей на сказку. А дальше?...
“Когда в этих условиях пытаешься решать вопросы, связанные с психикой и потенциальными возможностями животных, чувствуешь себя совершенно бессильным. Но, с другой стороны, когда тебе дают, скажем, ту же систему интегральных уравнений типа звёздной статистики с неизвестными функциями под интегралом, то самочувствие не лучше. А поэтому главное – думать. Как Паскаль: «Будем же учиться хорошо мыслить – вот основной принцип морали»”.
… дальше главное научиться хорошо мыслить.

Вроде бы все правильно. Мир наш вещественно-реален. И сказочных мест в нем не осталось совсем. Ну кроме разве искусственно созданных: Диснейленда или резиденции Деда Мороза. Но и эти сказочные парки с детства начинают убеждать нас в том, что сказочной реальности места в нашем мире нет. В нее, в сказку, можно облечь только различные развлечения.

Мы верим в разум, если не в свой, то в коллективный. Мы верим в объяснимость всего на свете наукой, если не сейчас, то в будущем. Не замечая, что в обыденном сознании наука просто подменила сказку. Так или иначе все эксперименты и все выводы мы, те многие, кто наукой не занимается, провести и проверить не в состоянии. Мы вынуждены верить тощим брошюрам общества “Знание”. И этой верой ограничиваться, и делать из нее достаточно простые рациональные выводы, те единственные, на которые каждый из нас способен.
Саша Привалов довольствоваться этими выводами не намерен. Он хочет вплотную заняться всеми этими диванными делами.
“Поэкспериментировать с книгой-перевёртышем, поговорить с котом Василием начистоту и посмотреть, нет ли в избе на куриных ногах ещё чего-нибудь интересного”.
Экспериментировать со сказочной реальностью – это, пожалуй, самое потрясающее, что вложили братья Стругацкие в свой удивительный “Понедельник…”.

Глава четвёртая

“Как правило, наука, в которую мы верим (и зачастую слепо), заранее и задолго готовит нас к грядущим чудесам, и психологический шок возникает у нас только тогда, когда мы сталкиваемся с непредсказанным, – какая-нибудь дыра в четвёртое измерение, или биологическая радиосвязь, или живая планета… Или, скажем, изба на куриных ногах…”

Итак, начинаются эксперименты и начинаются они с неразменного пятака.
Мифы и легенды о неразменной монете есть у многих народов. Получить ее непросто. Вот здесь http://anthropologie.kunstkamera.ru/fil ... belova.pdf собраны разные ритуалы у разных народов по обретению магического неразменного рубля.
Вот некоторые из них…


В общем неразменная монета – это мечта о богатстве. Мечта обрести то, что будет экономить мои усилия. Это не совсем волшебная палочка, которая мгновенно исполняет желания. Это мечта о прибыли из пустоты. Потратил на что-то неразменную монету, а она к тебе вновь вернулась. И снова трать на что-нибудь. Не на этой ли мечте основана наша неистощимая вера в разные всякие финансовые пирамиды? Рушатся и лопаются одни и тут же возникают другие. Возникают потому, что люди вновь и вновь надеются, что с помощью своих неразменных депозитов они сумеют накопить и на сапоги, и на машину, и на поездку в Париж.

“Понедельник начинается в субботу” писался в советское время, когда существовал один сбербанк с минимальной процентной ставкой, на которую особо и нечего было рассчитывать. А всякие разные спекулятивные способы получение дохода пресекались. Казалось, что все мы забыли об этой самой неразменной монете. Ну разве что поулыбаемся вместе со Стругацкими над экспериментами Саши Привалова в их веселой сказке и всё. Только вот в 90-ые годы вдруг выяснилось, что мечта эта по-прежнему жива. И каждый, кто сумел создать почти магический ритуал (ООО МММ – практически волшебная магическая фраза обретения неразменного рубля), собрал вокруг себя много желающих этот самый неразменный рубль получить. И возможно все потому, что даже читая “Понедельник…” , мало кто в своей душе попытался вместе с Сашей поисследовать неразменный пятак.

Ну а Саша проводит эксперимент. Он упорно пытается понять каким образом и при каких условиях этот самый неразменный пятак вновь и вновь оказывается в его кармане.

“Эксперимент занял у меня около часа. За этот час я десять раз обошёл площадь кругом, разбух от воды, спичечных коробков и газет, перезнакомился со всеми продавцами и продавщицами и пришёл к ряду интересных выводов. Пятак возвращается, если им платить. Если его просто бросить, обронить, потерять, он останется там, где упал. Пятак возвращается в карман в тот момент, когда сдача из рук продавца переходит в руки покупателя. Если при этом держать руку в одном кармане, пятак появляется в другом. В кармане, застёгнутом на «молнию», он не появляется никогда. Если держать руки в обоих карманах и принимать сдачу локтем, то пятак может появиться где угодно на теле (в моём случае он обнаружился в ботинке). Исчезновение пятака из тарелочки с медью на прилавке заметить не удаётся: среди прочей меди пятак сейчас же теряется, и никакого движения в тарелочке в момент перехода пятака в карман не происходит.
Итак, мы имели дело с так называемым неразменным пятаком в процессе его функционирования. Сам по себе факт неразменности не очень заинтересовал меня. Воображение моё было потрясено прежде всего возможностью внепространственного перемещения материального тела. Мне было совершенно ясно, что таинственный переход пятака от продавца к покупателю представляет собой не что иное, как частный случай пресловутой нуль-транспортировки, хорошо известной любителям научной фантастики также под псевдонимами: гиперпереход, репагулярный скачок, феномен Тарантоги… Открывающиеся перспективы были ослепительны”.

Его этот пятак интересует не как средство для накопления капитала, а как цель для исследования. Его интересует не неразменность пятака, а его функционирование.
Не в этом ли главная суть магов из НИИ ЧАВО? Просто поменять угол зрения на привычные для нас вещи и привычное отношение к ним. И когда ты становишься в иные отношения с миром (цели становятся средством, средства становятся целью), мир становится в иные отношения с тобой. И открывает свои древние секреты.

Глава пятая

В изнакурнож начинается суета вокруг дивана. Диван, на котором провел очень странную полубессонную ночь Саша Привалов, оказался не просто исторической ценностью и музейным экспонатом, но и еще магическим прибором – транслятором. И хотя Саша так и не мог вспомнить в какой из сказок был чудо-диван, но этот-то диван и вправду был необычный. Он ведь всю ночь что-то транслировал со сказочного языка на обычный или наоборот с обычного на сказочный. А может быть все было гораздо глубже и сложнее: с каких-нибудь внутренних кодов в мир образов, а затем неуклюжая попытка перевода в мир здравомыслящих понятий.
Но пока Саша все странные события ночи с диваном никак не связывает.

“Диван, подумал я. При чём здесь диван? Никогда не слыхал никаких сказок о диванах. Был ковёр-самолёт. Была скатерть-самобранка. Были: шапка-невидимка, сапоги-скороходы, гусли-самогуды. Было чудо-зеркальце. А чудо-дивана не было. На диванах сидят или лежат, диван – это нечто прочное, очень обыкновенное… В самом деле, какая фантазия могла бы вдохновиться диваном?...”
Пожалуй, одна фантазия все-таки вдохновилась диваном. Это фантазия Ивана Александровича Гончарова. Его роман “Обломов” и есть подлинная суета вокруг дивана, … незамечаемая маленькая диванная суета, как попытка избежать, уйти, отстраниться от суеты внешнего мира.

Диван для Обломова был смыслом жизни… или смыслом жизни было то, что творил диван. А диван Обломова творил прекрасные фантазии. Он уводил его из мира реальности в мир грез… и там оставлял.

Почему же именно диван оказывается миром Обломова? … ведь на нем можно только сидеть и лежать… А может быть именно поэтому? На кровати можно только лежать. И нельзя проваляться на ней весь день, если только ты не болен, устанешь. На стуле можно только сидеть. И нельзя просидеть на нем весь день, если только ты не работаешь над чем-нибудь, устанешь. А диван позволяет чередовать эти две позы, создавая для себя ненапряженную комфортную среду.

Комфортная среда и есть пространство ненапряженного фантазирования. Фантазии роятся легкие, воздушные, приятные, не столько прекрасные, сколько прелестные, прельщающие, не столько сильные в своем желании воплотиться, сколько изнеженные и все дальше и дальше уходящие от реальности. Пока они окончательно не уводят Обломова в мир грез. Ему уже достаточно просто лежать и мечтать. В этих фантазиях он получает все, получает без мук и усилий, без терзаний и страданий, которые непременно бы потребовала от него реальность в том случае, если бы он действительно захотел бы воплотить в ней свою мечту. Это страна грез, где ты единственный хозяин и творец. В грезах нет других людей, есть только твои проекции о них. В грезах нет даже подлинного тебя, есть только мечта о себе. Не туда ли чаще всего и уводит диван-транслятор всех тех, кто попадает в сферу его влияния? И не потому ли начинается суета вокруг дивана именно в тот момент, когда Саша Привалов устраивается на нем ночевать? Весь научный цвет НИИ ЧАВО тем или иным способом материализуется в изнакурнож, кто ради дивана, кто ради любопытства, кто ради справедливости.
И все же диван из запасников изымается и вторую ночь Саша проводит на полу.

В пятой главе Привалову делается скучно.. ЕУ и ТО успешно завершены, книга-перевёртыш застряла, обратившись в обычное учебное пособие по русскому языку,которое читать совершенно невозможно, зеркало замолчало и стало обыкновенным зеркалом, правильно отражающим окружающую обстановку. За окном льёт дождь. Идти больше некуда да и незачем идти куда-то.. Ты сидишь в запертой комнате и мир за её стенами так туго наполнен, что для тебя в нём места не осталось совсем. Вот кто-то ошибся номером, и людям на том конце провода нужен не ты, а мастер засольного цеха..

Сказка кончилась. Впереди череда обычных скучных дней, ненужных, знакомых и безразличных тебе людей и дел. Беспросветность..
..ДИВАНА НЕ БЫЛО.
Волшебный диван, способный трансформировать скучную обыденную реальность, в которой всё тебе знакомо и ко всему ты равнодушен, в реальность сказочную, где ты- герой, в реальность, которая требует от тебя рискованных поступков с далеко идущими последствиями и одновременно чутко реагирует на твоё настроение, твои желания- исчез! Генератор сказочной реальность перестал "иметь место быть", а реальность изменилась САМА ПО СЕБЕ, стала ТАКОЙ сказочной, какой, пожалуй, ещё не бывала с самого начала истории! В маленькую душную комнатку буквально ломанулись визитёры, и всем им есть до Саши дело! (Эх, вот мечта- сидишь ты в тоске в своей комнате, один, и вдруг НАЧИНАЮТСЯ СОБЫТИЯ.):

Мне всегда было очень интересно, как загадку разгадать, додуматься: кто же это приходит к Привалову в пятой главе? Визитёры пока не названы, а дочитав повесть до конца, можно поломать голову, с кем же из сотрудников НИИ ЧАВО Саша познакомился в первую очередь после Ойры-Ойры и Почкина. (Наина Киевна и Кот немного из другой оперы. Они- из заповедника.) Первые визитёры обрисованы АБС несколько схематично.. Под дождём стоит, несомненно, Кристобаль Хунта, -это мы узнаём со слов Маленького Человечка. Но кто такой сам Маленький Человечек? И, (это будет, пожалуй, ещё важнее понять): почему Привалов знакомится с Маленьким Человечком, которого заносит в изнакурнож непосредственно вслед за МАГИСТРОМ Кристобалем Хунтой, на второй же день своего пребывания в изнакурноже? Чем же так значителен визит Маленького Человечка с "серыми волосатыми ушами" для будущего мага Привалова?
.. Перечитывая "Понедельник" бесчисленное множество раз, я всё больше и больше убеждаюсь: займись Саша исследованием функций неразменного пятака всерьёз, работать бы ему в Отделе Абсолютного Знания..

Я сразу же для себя решила, что это - Домовой, который живёт в ИзнаКурНож, к НИИЧАВО имеет отношение как экспонат. Типа Щуки, Кота и т.д.
Маленький, уши волосатые... Потом, конечно,приходила мысль, что это - предшественник Привалова. Упоминались же по ходу повествования сотрудники, которые ныкались по институту и их уши постепенно зарастали волосами, серенькие и неприметные субчики

_________________
с утра не с той ноги встала… не на ту метлу села… еще и полетела не в ту сторону…

Глава пятая (продолжение)

Однако исчезнувший диван – это еще не все. На его месте оказался умклайдет или в просторечии волшебная палочка, еще один волшебный предмет, живущий в нашей душе.

Мечты они ведь все-таки хотят воплощения. Они не просто так приходят в нашу душу. Они рассказывают нам самим о наших собственных желаниях. Они намекают нам на наши собственные возможности. Они подталкивают нас к нашим внутренним усилиям.
И какие-то первые шаги по реализации наших мечтаний мы почти всегда пытаемся делать. И вот тут-то… тут-то и обнаруживается, что скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, что для реализации даже самой простенькой мечты нужен кропотливый труд, нужны знания и умения, нужны силы и время. Но в мечту ничего из этого не заложено. Труд и усилия существуют в обыденной реальности, а не в реальности мечты. И вот в довесок к мечте и возникает волшебный объект (палочка), или зверь (щука, золотая рыбка, джин на худой конец), ну или человек (волшебник), который за нас воплотит мечту в реальность.

Однако волшебная палочка – предмет очень непростой, считают Стругацкие. Вокруг нее нужны определенные ритуалы, типа пассов и заклинаний, которые необходимо знать и уметь выполнять, иначе она может натворить всякие разные непредсказуемые дела.
Это и происходит с Сашей Приваловым. Проявив неосторожное любопытство к странному цилиндрику, оставшемуся на месте дивана, он материализовал грифа и пребольно ударился, свалившись с потолка.
В общем, опять все то же самое: надо четко знать не только то, что ты хочешь, но для чего ты это хочешь и как это можно заполучить.

Корнеев знал, что ему нужен диван и нужен он ему для эксперимента. Однако бюрократические препоны мешали ему обычным путем изъять диван из запасников, вот он и воспользовался своим мощным умклайдетом. Возможно это и есть тот случай, когда волшебство работает. Бюрократическая волокита – она действительно волокита, словно тяжеленный и зачастую неподъемный груз тащится через административно-чиновничьи тернии. Не каждая мечта выдерживает такой волок.
Вот Корнеев и крадет диван, теряя при этом волшебную палочку. Возможно это тоже не случайно. Крадет ведь он диван из запасников изнакурножи, вотчины нечистой силы. А это почти всегда требует от героя какой-либо жертвы. Но умклайдет Корнееву нужен. Он же маг. И он возвращается за ним. А утром в запасник возвращается диван.

Не домовой.. Домовые в институте заняты работой- они уборщики, ассенизаторы (помните, когда лопнул выбегалловский кадавр, Привалов вызвал "авральную команду домовых-ассенизаторов"), или художники-оформители, как Тихон из отдела Линейного Счастья, или прислуга- вслед за Жианом Жиакомо семенит гном, с его портфелем под мышкой и тростью в зубах. Маленький Человечек- из "субчиков".

Как я поняла, вчера звучала третья программа, которую условно можно назвать "Лукоморье". Передача понравилась, хотя я частично не согласна с выводами. Я попробую позже в своей личной теме описать своё Лукоморье, но у меня там не рождается Счастье, там рождается Сила, которую можно назвать "пассионарная сила" (пассионарность по Гумилёву), которая начинает "заражаться" идеей о счастье и двигать человека, личность, людскую массу, куда-то вперёд, прокладывая дорогу к счастью. Ведь, по судите сами, по многим сказкам, в избушке, Баба-яга не даёт счастье, она даёт координаты поиска. А вот отыщется ли счастье или эта пассионарная масса зайдёт в очередной исторический тупик. Неизвестно...