Если рубанком содрать со ствола кожу, Распилить его, высушить, а потом покрасить, То может подняться мачта океанского корабля, Могут родиться красная скрипка, копье, крыша или белая палуба. А я не хочу чтобы с меня сдирали кожу. Я не хочу чтобы меня красили, сушили, белили. Нет, я этого не хочу. Не потому что я лучше других деревьев. Нет, я этого не говорю. Просто, я другое дерево. Григорий Поженян -Это какая же птица согласится жить на Медвежонке? - спросила Белка. -А ты не говори им, что я - Медвежонок. Скажи им, что я - такое дерево... Сергей Козлов "Такое дерево" Не так давно в одной из книг по христианской психологии я прочитала, что ранимость чуть ли не губительное качество человеческой души. Оно приравнивается к обидчивости и рождается из гордыни. И хотя доводы к этому выводу подведены достаточно аргументированные, меня такое положение дел смущает. Конечно, я не собираюсь спорить с богословами (да и думаю, что не у всех из них такой взгляд на вопрос), но мне бы хотелось сказать пару слов в защиту этого свойства. Вы никогда не задумывались, почему осколки из зеркала тролля в сказке "Снежная Королева", не ранили сердце Кая, а сделали его жёстким и твёрдым, заледенелым, а растопить его смогла лишь девочка, пусть и смелая, но отличающаяся тонкостью души, умением чувствовать прекрасное, слушать и слышать горе других людей, помогать им? Будь сердце Кая ранимым, стал бы он таким окаменелым? Почему снять эту коросту черствости, замшелый панцирь равнодушия смогла сломить лишь рана на сердце чувствующего человека? Иными словами, что так пробило теплохладного, существующего где-то в шкале градуса ноль, а то и стремящегося к минусу? Естественно, мы услышим, что это любовь. Но любовь бывает разной, даже суровой, независимо от того, мужская она или женская. И это уже совсем другая сказка. А мы вернёмся к тем, чьё сердце легко пронзают осколки несовершенства бытия. Если присмотреться к слову "ранимый", с позиций включённой в него оценочности, то мы обнаружим, что оно обладает весьма положительными коннотациями**. Вот Вася - он приятный во всех отношениях ТОЛСТОКОЖИЙ, ПУЛЕ-... простите, ГОРЕ-непробиваемый человек. Звучит, мягко выражаясь, странновато! Подойдём с другой стороны: Вот Вася - он приятный во всех отношениях человек, чувствительный, ранимый, переживательный... Впрочем, и такое сочетание может вызвать улыбку. Зато почитайте вот эту характеристику: Вот Тамара - она приятный во всех отношениях человек, ранимый, с тонкой душевной организацией. Такая презентация не только семантически отражает набор достоинств личности, но и соотносит их с прекрасным качеством женственности. Уж как-то это по-женски быть ранимым... тонким, чувствительным. Более того, в сфере женской коммуникации принято обозначать "тонкую душевную организацию" как своё достоинство, в сфере мужской - наоборот. Но между тем - покопайтесь в глубине мужчины, где-то очень глубоко... И вы обнаружите там его "переживательность"!!! Конечно, я тут не обобщаю - у каждого своя степень развитости умения чувствовать, но дело здесь скорее не в самих мужчинах, дело в культуре, которая запрещает им их ранимость, она же уязвимость, обнаруживать. Увы, не модно, не заводно, не хороводно! Однако же ранимость отражает чуткость, умение чувствовать и чтобы обнаружить её даже при любимой женщине - сила нужна немалая... Но и тут не обойдётся без оговорок, причём нефрейдовских. Вернусь на -дцать летов назад. Был у меня знакомый с пленительной фамилией Истомин. Он так и представлялся - Балерину такую помнишь у Пушкина? Но фамилия в данном случае была ещё и говорящей. Ибо любил товарищ предаваться не сентиментальностям отнюдь, а переживаниям. Стоит отметить, что его чувствительность и чуткость не была наигранной и приносила свои плоды в виде добрых поступков. Однако не будем долго рассусоливать. И вот в начале нашего знакомства мы вдруг нечаянно попали в кино. Что там было я уже и не помню, зато хорошо помню другое: на сеансе кино он растрогался и заплакал. И меня это поразило до глубины души. Позже оказалось, что после различных таких его поступков - девушки от него убегали. Нет бы радоваться - можно шедевры Болливуда вместе смотреть, а они пугались и быстрей, куда глаза глядят, пока ноги ещё носят... В общем от топота копыт пыль по полю летит... Конечно, не стоит смешивать умильные три слезки "над пучком зари" (что-то всё тянет меня на "Евгения Онегина") с ранимостью. Но нечто общее у них всё же есть. Это неравнодушие и та лёгкость, с какой человек отзывается на страдание. Иными словами, и то, и другое свойство связывается с болевой точкой в нас, только в случае ранимость боль настоящая, её источник вполне реален. Иными словами, ранимость - это такой отклик сердца на внешние неблагоприятные обстоятельства, ужасные происшествия. Но тут выплывает и ещё одно понятие - лёгкость, которое, пожалуй, и отождествляет ранимость с обидчивостью. Эти понятия, конечно, по одной тропинке ходят, и вместе дружно могут жить, однако же не синонимичны. И дело тут всё в том, что обидчивость больше связана с личным восприятием себя, она эгоистична, а ранимость порождается не столько злым отношением мира к тебе, сколько страданиями о судьбах этого мира в целом. Ты погружаешься не только в своё горе, а в горе другого, становясь его ближним. В ранимости может жить не одно Я, а множество разных МЫ. Да, бывают и сугубо индивидуальные страдания, увы, единоличником ты можешь быть и в этом вопросе... Но и тут свойство ранимости не отдаёт эгоизмом, поскольку заставляет человека переживать гамму чувств, очищающих душу, в то время как обида всегда направлена на манипуляцию, удовлетворение личных амбиций. Здесь я хочу сказать, что ранимость порождает катарсис***. А от того выступает формой выражения изящества нашей души, её филигранного устройства. Более того, представим себе человека равнодушного к претерпеваемым им страданиям. Увы, но для меня это всё же не стоик, а человек, который груб душой, равнодушен ко всему. Само по себе стоическое отношение к страданиям вовсе не подразумевает отсутствия ранимости Да, чем сильнее нажим, тем сильнее отскакивает пружина, но от этого она пружиной быть не перестаёт, чем гибче тростник, тем крепче он на изломе, но опять же он не утратил свойств тростника. Эта гибкость, динамичность вполне могут уживаться с ранами сердца. Когда-то для меня был актуален вопрос (не могу сказать, что он потерял свою актуальность): может ли человек привыкнуть к не сменяющейся череде страданий? Когда твоя жизнь отнюдь не зебра и даже не жираф, а сплошное чёрное пятно без просвета? Тут, конечно, вспомнится и Иов, и Василий Фивейский****... Однако же, не смотря на такую разность в принятии страдания, результате жизненного пути их обоих объединяет чуткость, рваные края сердца. Иными словами, жизнестойкость становится способом справляться с ощущением боли внутри тебя, однако она не приводит к окаменению - ты кожей осязаешь оттенки разных чувств. И потому привычки к страданиям не бывает, бывает их принятие, смирение с ними, преодоление... Но вот в чём парадокс при грубости душевной оно невозможно, ибо ты останешься ледышкой, подобно Каю, лишь цвета любви, её сны и запахи, её действия и способность всё это чувствовать... до боли, быть сензитивным, восприимчивым к горю не только своему, но и ближнего порождает твоё настоящее Я. Без этой ранимости души невозможно почувствовать себя, свой внутренний голос, свои границы, невозможно тонко чувствовать. Но с ней можно расцвести - и быть уже не глыбой холодной застывшей воды, которая, вероятно, превратится в лужу, а деревом с пушистой кроной и опадающими по осени листьями просто потому, что это ты, ты так чувствуешь, потому что капли дождя ранят тебя на ветру, а значит пришла пора сменить наряд на зимний.
** Коннота́ция — сопутствующее значение языковой единицы. Коннотация включает дополнительные семантические или стилистические функции, устойчиво связанные с основным значением в сознании носителей языка. ***Катарсис (от греч. katharsis - очищение) - процесс острого или длящегося негативного переживания, в своей верхней точке превращающийся в позитивное переживание. Кипение переживаний, превращающее темные, трудные и больные переживания в переживания чистые, светлые и благородные. ****ВАСИЛИЙ ФИВЕЙСКИЙ - герой рассказа Л.Н.Андреева «Жизнь Василия Фивейского» (1903). Основная мысль рассказа, по словам писателя, в том, «что не философствующий, не богословствующий, а искренно, горячо верующий человек не может представить Бога иначе, как Бога-любовь, Бога-справедливость, мудрость и чудо». «Если самому «смиренному», наисмиреннейшему, принявшему жизнь как она есть и благословившему Бога, доказать, что на том свете будет как здесь: урядник, война, несправедливость, безвинные слезы - он откажется от Бога».
|