Второе впечатление…
На послевкусие больше всего вспоминается эпизод, когда Элайза выманивает амфибию из воды с помощью яйца. И вот тут, да, … символ многозначительный. Яйцо – начало мира практически во всех мифологиях. Оно содержит все потенции, все формы мира, из него все начинается. Но… в данном случае мир-то вроде бы есть. Правда, достаточно унылый, какой-то все время полутемный, серо-коричневый, неприветливый, одинокий. И вот в лабораторию (космическую!) привозят амфибию, которой как богу поклонялись индейцы. Бог ли он? Он может исцелять, восстанавливаться, воскрешать. Но он, скорее всего, некоторая искра божественная, живущая на краю Бога в предвечных водах бытия, откуда и выманивает ее женское начало мира (София – Премудрость Божья) в созданный Демиургом материальный мир (гностический миф о творении). Так Элайза яйцом (потенциальное начало) и музыкой (гармония творения) выманивает амфибию из вод лабораторного бассейна.
Он очень похож на человека и все-то, как потом выясняется, у него при себе, только образ этот какой-то еще неясный, неопределенный, невыявленный. Это как образ врага (общий, схематичный) или возлюбленного в мечтах (расплывчатый, ускользающий). Он и становится и тем, и другим. Вода всегда принимает форму сосуда. Возможно и не искра это божья, а часть божественных предвечных вод. Он так и остался врагом Стрикленда, убив его, в конце концов. Он стал возлюбленным Элайзы, воскресив ее и забрав с собой в океан. А мир … остался прежним.
_________________ Всем! Всем! Всем! Здравствуйте!
|