Двадцать первый Великий Аркан, буква «О» — Община (Мир) Эфир от 30.09.2010г.
Доброй ночи, доброй ночи всем, кто оказался в мире предпоследнего, Двадцать первого Великого Аркана Таро, который мы назвали словом «Община», а в традиционной колоде он носит название: «Мир». Я, как целый мир. Я, как основа реальности, которая существует вокруг меня, и мир, как я. Я для его красоты, а его красота для меня. Это чувство, которое наш великий поэт и философ — Владимир Соловьёв назвал «всеединством». Чувство, которое пытались выразить все великие поэты Серебряного века. Оно, это чувство, изображено на картинке Двадцать первого Аркана. Оно же — чувство красоты. Поскольку подлинная красота — это добро, которое невольно вызывает любовь, которое и является чувством, которое позволяет создавать общину — чувство всеединства. А подлинное добро — это исцеляющая и животворящая красота. Однако, добро, потерявшее из виду красоту, костенеет и прокисает, превращаясь в одни лишь законы и принципы, и становясь чистым долгом. Красота же, отказавшись от добра и всеединства, — размягчается и превращается в простое наслаждение. Наслаждение, лишённое добра, — это наслаждение, лишённое моральной ответственности за мир. Превращение добра в суровый и скучный моральный устав, и размягчение и распадение красоты до чистого наслаждения — это результат деления. Разделение добра и красоты во всех областях духа человеческого: в морали, религии и в самом искусстве. Стоит их разделить, как появляется морализаторское буквоедство, с его склонностью судить другого человека, и выхолощенный пустой эстетизм. И то, и другое конечно же привело к возникновению соответствующих человеческих типов. В сущности своей наш мир, относительно Двадцать первого Аркана, разделился на чопорных моралистов и бородатых художников, с копной нечёсаных волос на голове, и исповедующих полную свободу нравов. Двадцать первый Аркан — это Аркан целостности. И, как это не странно, но наводит на мысль, что мир должен рассматриваться скорее с эстетической, чем с интеллектуальной и рассудочной точки зрения, поскольку он воплощает в себе движение и ритм. Как фигура обнажённой танцовщицы в центре карты. Весь мир — гармоническая согласованность бесконечного числа ритмов: музыкальных, визуальных. И в основе биологической жизни, и в основе жизни Вселенной ,лежит преобладающая согласованность отдельных ритмов, а отнюдь не их дисгармония. И это значит, что жизнь в основе своей, есть радость. На самом деле в третьем стихе Книги Бытия только в греческих переводах существует посыл о том, что Господь Бог выслал Адама из сада радости, дабы возделывать землю из которой он взят. Считается что это имеет в виду отречение от радости вообще. Но Тора — древнееврейский вариант всё того же Ветхого Завета — говорит лишь, цитирую: «...И изгнал Господь Бог его из сада, дабы возделывал он землю из которой вышел...» Лишил ли Творец, человека радости? Да в общем — конечно же нет. Самым главным доказательством этого является чувство радости, вечно живущее в наших душах. Да и вообще: можно ли вообразить себе мир, пребывающий в вечном движении, живой и одушевлённый, лишённым жизненных сил всякого удовлетворения и радости жизни? Ведь сама идея движения (биологического, психического или интеллектуального) предполагает наличие в основе всякого движения, некого положительного импульса: интереса, осознанного или бессознательного «да», сказанного действию. Ведь если бы в основе жизни лежали тоска и отвращение, — они давным бы давно положили ей конец. Даже самый суровой аскетизм свидетельствует в пользу радости жизни потому, что он стремится к очищению некого путанного смешения радости и страдания. В конечном итоге, аскет хочет обрести просветление, о котором мы говорили в Двадцатом Аркане. То есть, он стремится к изначальной и истинной радости бытия. В сущности своей, главная идея Буддизма или Йоги — идея освобождения от земной жизни, в конечном итоге лишь утверждает бытие человеческое, проповедуя окончательный переход из мира форм, мира отдельности, к такому уровню общности душ, который является уровнем чистого бытия. В Йоге это состояние чистого бытия, в противовес небытию, постулируется как состояние блаженства - «Ананда». «Сат» (бытие), равно «чит» (сознание) и равно «ананда» (блаженство). Что касается буддистской нирваны — то это состояние полного отсутствия страданий, связанных с земным воплощением. Если бы нирвана означала попросту полное небытие, то никто, включая сюда и самого Будду, не смог бы найти в себе достаточно сил, для преодоления тех моральных рассудочных и бессознательных препятствий на пути, который к ней ведёт. Чтобы сделать усилие к нирване, человек должен пожелать достичь этой цели, а желании небытия невозможно. Потому, что желать здесь ровным счётом нечего. Стремление к нирване — это стремление аскета к блаженству всеединства, слияния со всеми созданиями, ведёт к слиянию с сознанием Бога, который в буддизме не личность, а именно это единство. Он так и именуется — «Единство». В сущности своей наши идеалы совпадают. Именно поэтому невозможно желать смерти. Самоубийство — это акт отчаяния, но даже в глубине отчаяния, в том самом состоянии, про которое мы говорим: «Человек не хочет больше жить», я уверен, лежит вовсе не стремление к пустоте небытия. Самоубийца кончает с собой, потому, что он хотел жить иной жизнью и не может изменить жизнь реальную. Шаг самоубийцы — это шаг юноши Мага из Первого Великого Аркана, фокусы которого не удались. А дальнейшего пути, дальнейшего движения вверх по духовному алфавиту, он не знает, не может его увидеть. Он лишь в глубине души надеется, что после смерти его ждёт какая-то иная жизнь. Более того, здесь ведь кроется тайна любой неудовлетворённости, любой депрессии вообще. Ведь всякая человеческая неудовлетворённость предполагает твёрдую веру в воображаемое счастье или воображаемую радость. Иначе неудовлетворённость невозможна. Отчаяние невозможно без существования надежды. Наше, вдумайтесь, наше отчаяние при смерти близкого, не возможно без существования надежды, что где-то там, в иных мирах и сферах, он всё ещё жив. По той простой причине, что иначе мы никогда не будем в отчаянии своём кричать: «На кого ты меня оставил!» Странно, но даже стремление к самоубийству, даже самый крайний акт отчаяния, предполагает страстную веру в определённые жизненные понятия, которые на поверку оказываются больше, чем жизнь отдельного человека. Даже самоубийца делает свой шаг по тому, что верит в любовь, славу, честь, счастье достижимое где-то. Но не здесь...
Рассуждая об этом, мы потихонечку переходим к значению перевёрнутой карты Двадцать первого Аркана, поскольку у радости и искусства вне всякого сомнения есть противоположная, точнее говоря — теневая сторона. Потому что полной противоположности у последних семи Арканов — Арканов воображаемого круга — быть не может. Радость есть гармония ритмов. Царь Соломон в притчах говорит об изначальной радости, которая представляет собой согласие между созидательными ритмами Бога и художественными творениями мудрости. Но вот здесь же, в следующей — девятой притче мы встречаемся с чем-то совершенно противоположным. Наверное многие помнят. Цитирую: «...Женщина безрассудная, шумливая, глупая и ничего не знающая, садится у дверей дома своего на стуле, на возвышенных местах города, чтобы звать проходящих дорогою, и идущих прямо своими путями: «кто глуп, обратись сюда! И скудоумному сказала она:"воды краденые сладки, и утаенный хлеб приятен". И он не знает, что мертвецы там, и что в глубине преисподней зазванные ею...» В Септуагинте — старинном греческом списке Библии существует продолжение, цитирую: «...Но ты поспеши прочь, не медли на месте, не останавливай взгляда твоего на ней; ибо как ты пройдешь воду чужую. От воды чужой удаляйся, и из источника чужого не пей. Чтобы пожить многое время, и чтобы прибавились тебе лета жизни..." Опираясь на опыт нашей страны, можно сказать просто, что существует радость Мудрости и радость опьянения. Она в тексте Септуагинте названа «чужой водой». Первая радость исходит от Мудрости, а вторая — порождает ложную Мудрость, состоящую из миражей. И очень многие мистики считали, что в мире невидимом существуют царства миражей, если хотите: царства безумия. И как ни странно, в очень многих колодах именно так и именуется Аркан Мир. Ибо человека, влюблённого в Бога с помощью прекрасной женщины, такого как Данте или Петрарка, назовут безумцем, когда он откажется от обладания объектом своей любви. И буддиста, достигшего нирваны, европеец назовёт безумцем. И даже человека, доверяющего своему чувству полного единства себя с красотой картины или мира, современный психиатр тоже назовёт безумцем. Рудольф Штейнер говорил, что в духовном мире ближе всего к нам расположено царство миражей или пояс миражей, который является чем-то вроде ловушки для Магов, эзотеристов, мистиков, художников и поэтов, как и для нас с Вами. Для всех тех, кто стремится к обретению духовного опыта. Штейнер называл его поясом лжи. А чуть раньше, в традиционном христианском герметизме, он назывался "сферою ложного святого духа". Для того, чтобы достигнуть своей подлинности при жизни или после смерти, по этим убеждениям, человек сначала должен пересечь, преодолеть царство миражей, суметь противостоять её притяжению. Надо сказать, что именно «царство миражей» или «сфера лжи» Рудольфа Штейнера, наиболее близка к широко распространённому сейчас понятию «Коллективного бессознательного» Карла Юнга. Человек, как часть Вселенной, создаёт в этой сфере свои голограммы — попытки или пустые ненужные продукты своего собственного творчества. Как любой продукт человека — образа и подобия Творца, как любой кусочек нашей памяти — он остаётся жить в сфере Коллективного бессознательного и его легко ощущают и воспринимают другие люди или другие души. Это отсюда берутся слова Соломона ученику: «...Не медли на месте, не останавливай взгляда твоего на ней; ибо как ты пройдешь воду чужую. От воды чужой удаляйся...» Наверное к тому же "скудоумному" ученику обращается слово ложного святого духа: "Воды краденые сладки, и утаенный хлеб приятен".
Следуя за Книгой Притчей, можно сказать, что сфера миражей издревле привлекает своими «краденными водами» то есть,- подвижной стихией, которая течёт и уносит сознание в сладостном потоке легко обретаемых озарений и вдохновений. Ведь ради того, чтобы их достичь, нет нужды прилагать те самые нравственные усилия, которые как мы сейчас понимаем, и являются наибольшими страданиями человеческими. Оглянитесь назад — на великих поэтов 20 века, и вы поймёте, что три испытания ждут всякую подлинность. И испытания эти те же: это испытания Буддизма и Нового Завета. Там, в Новом Завете, они выражены тремя словами: «Крест, молитва и покаяние». То есть: несправедливость жизни — испытание, через которое нужно пройти, медитация и послушание — так это выглядит на Востоке. Зачем изнурять своё тело йоговскими позами или отказываться от материальных благ? Когда усилие воображения (мы его чаще всего называем «искусством ради искусства») приносит то, что более всего похоже на радость. Творчество ради творчества — в этой ситуации сознание оказывается в состоянии полёта или свободы и вот уже не нужна никакая ответственность за зрителя или слушателя. И не существует никакой боли за читателя твоих романов. Словно на свете никогда не было Книги Бытия, и никогда не было Креста. Получай себе озарение. И не надо себя ничем утруждать. И вот ты уже свободен, не только от покаяния и молитвы, но и от глубокой сосредоточенности на себе самом — от медитации. Потому что нет этой сосредоточенности, то тогда ты никак не можешь понять, что чего бы не происходило с твоим свободным творчеством, ты всё время в глубине души продолжаешь чувствовать, что ты натворил что-то не то. Ты творишь и творишь, и кажешься самому себе свободным от всякой памяти о грехе или о совести. И вот уже сознание всецело отдаётся вдохновенным размышлениям визионера... И каждый образ, каждая мысль кажутся откровением свыше. Оттиском печати сверхчеловеческой Премудрости. Это краденные воды и они опасны. Потому, что действительно способны наводнить душу потоками психической энергии, наполняя её совершенно новыми ощущениями, заставляя видеть как будто происходит вмешательство сверхъестественных сил. Так из искусства рождаются лжепророки и лжемесии. Вот описание Епифанием сцены, свидетелем которой он был на собрании секты Варвелиотов. Речь идёт о 5 веке Н.Э. С вашего позволения, я буду читать не всё. Цитирую: «... Я все же решаюсь описать то, что сами они не стыдятся делать, с тем чтобы - ради пользы читателя -заставить его содрогнуться от совершаемого ими непотребства. Завершив совокупление с чужими жёнами и не удовлетворившись бесстыдством своего блудодейства, они возносят свой позор к небесам. Каждый мужчина и каждая женщина берут в ладони мужское семя. Затем, выступив вперед и воздев к небесам руки с этой мерзостью, они молятся, словно так называемые "стратиотики" и "гностики", поднося Отцу Всего Сущего то, что у них в руках, со словами: "Мы преподносим тебе этот дар тела Твоего сына..." Это у Епифания. Но очень похожими оргиями «свободной любви», порождёнными «свободой», которую якобы внушил Святой Дух регулярно завершались молитвенные собрания действовавшей совсем недавно, ещё в конце девятнадцатого века, русской секты «хлыстов». Но можно вспомнить и знаменитую историю с семьями эстонских крестьян в 19 веке, которые продавали своё имущество, чтобы переселиться на некий участок берега Балтийского моря — он назывался Лаксберг. Там они дожидались прибытия "белого челна", который, согласно "богодухновенным" пророчествам основателей секты, должен был отвезти их в край свободы, где нет ни баронов, ни налогов. Что-то очень похожее на этот «белый чёлн» обещал своим последователям Рон Хабборт — основатель церкви Сайентологии... Я не смогу закончить, потому что так можно продолжать без конца. Ведь в конце концов, нацистская авантюра Гитлера, которая обязана своим возникновением некой динамической силе — высвободившимся псевдодуховным галлюцинациям прямо-таки чудовищных масштабов. И для того, чтобы понять это — достаточно изучать историю, которая происходит у нас на глазах. И поэтому я конечно не успею рассказать всего. Однако, читая или подходя к произведению искусства, произведению человеческого духа, очень легко почувствовать, что в нём нет любви и есть лишь удовольствие самого автора, которое, так как в сущности мы все едины, неуловимо похоже на наше собственное удовольствие. На удовольствие, но не на радость. И есть ещё один простейший критерий. И этот критерий на самом деле всё тот же: крест, молитва и покаяние. Человек, не прошедший в жизни через свой крест, каким бы далёким от креста Нового Завета он не был, (я конечно же имею в виду метафорический смысл), человек несклонный к покаянию, то есть — не говорящий о своих недостатках — не может прикоснуться к сфере подлинной радости. Это физиологический закон. Так устроен мир. И если Вы заинтересовались этой картой в её прямом или переносном значении, то это означает целый мир бесконечных вещей. Прежде всего то, что Вам необходимо доверять тому чувству всеединства, которое периодически прорывается в Вас, но которое Вы считаете чуть ли не безумием. И второе — не увлеклись ли Вы, дорогой радиослушатель, своими или чужими миражами?
Спокойной ночи!
|