Заключительная часть «Начало»

Часть вторая
Мы решили продолжить программу о фильме Кристофера Нолана «Начало» в таком частном формате. Проблема, которую пытается поставить Нолан, в реальной жизни встречается гораздо чаще. Если кино – это некий фантастический сон, то он всегда, чтобы стать популярным, должен отражать реальность. Ну вот, например, история, которая выпала из видеосюжета. Это история про мою пациентку, которая была уверена, что её начальник, её любовник «выйдет за неё замуж».

Но, как это часто бывает в жизни, этого не произошло. Этот мужчина предпочёл намекать ей, что ей пора увольняться с работы. По всей видимости, подошла очередь какой-то следующей дамы. Такая обычная житейская история. Если бы не случилось немного другого: эта молодая женщина не окружила себя целой системой страхов. У неё появились страхи того, что она кому-нибудь может навредить. Она боится задеть сумкой детей и их при этом покалечить, она боится, например, шприцов и острых предметов, которые могут внедриться в неё. И страхи при этом всё время растут. Это форма своего рода сновидения наяву. Она создаёт из страхов своего рода коробочку. Эта коробочка несчастья, и в эту коробочку должен пойматься мужчина. Надо сказать, что это всегда было худшим способом вернуть себе мужчину, но тем не менее — общераспространённым. Система страхов в этой ситуации заняла место сновидения. Она тоже имеет свою структуру. Inception – это, скорее, внедрение.

Это самая главная процедура, которой занят на протяжении всего фильма главный герой. Мы опасаемся типа Inception, поскольку они отражают древний страх внедрения. Мы всё время боимся, что наши мысли кто-то сможет прочитать. Мы всё время боимся, что наши мысли кто-то сможет узнать. Мы всё время боимся, что кто-то сможет нами манипулировать. Откуда берётся этот страх? На самом деле, это тоже очень несложно. В действительности это страх самого себя, точнее, страх внутренней пустоты. Кто-нибудь откроет коробочку, а там ничего нет, или лежит дерьмо. Мы на самом деле смертельно боимся, что кто-нибудь узнает вот эту ослиную голову, что кто-нибудь поймёт, что внутри у нас ничего нет, или есть гораздо меньше, чем мы пытаемся показывать снаружи . История моей пациентки. Почему я её вспоминаю?

Потому что историям таким несть числа. Кто-то, конкретный человек являл собой её уверенность в себе и её уверенность, её женское обаяние, её привлекательность сводились к тому, что этот мужчина, несомненно, должен на ней жениться. Больше в коробочке ничего не было. Там не было ничего, что можно назвать самостоятельностью. В коробочку положили какой-то камушек, возникла ось самостоятельности, камушек убрали, она была вынуждена построить вокруг себя какой-то мир, за который стала цепляться. Мир страхов, это своего рода сновидения.. Ещё раз говорю – он даже архитектуру свою некую имеет. Очень интересно, что практически одновременно с фильмом «Начало», но с разницей в полгода, на экранах появился другой фильм – последний фльм Маркоса Скорцезо, который называется «Остров проклятых», поскольку обе главные роли играет Леонардо Ли Каприо. Две истории, ну, если хотите, про его сны, про его воображение вот этого, как бы виртуального Главного Героя. Только в «Начале» он играет человека, который выступает как бы в роли Мастера сновидений.

И этот Мастер Сновидений, практически, оказывается в ловушке, которую построили ему его собственные видения. В фильме «Остров проклятых» он играет человека, которому этот сон снится наяву и начинает определять целиком и полностью его реальную жизнь. Это состояние называется в психиатрии «фугой».Фуга ещё относилась к феноменам эпилепсии, сейчас в советской психиатрии, по-моему, все состояния называются одним словом. Это слово — шизофрения.А классические русские учебники очень много времени посвящали этому состоянию(фуга) . Герой Ди Каприо Кобб, управляя сном, выбирается из него. А в фильме «Остров проклятых» ре уже этого сделать не может. Гениальное кино называется «Господин Никто», а режиссёр Жака ван Дормель – европейский режиссёр. Там главного героя даже зовут Немо.И точно также, как главный герой фильма «Начало» и точно также, как мы с Вами, оказывается в среде подвижного воображения, где никак невозможно найти или определить точки, за которые можно ухватиться и окончательно сказать, что вот это, наконец, реальность.

Блестящий «Фонтан», который в русском переводе можно было бы перевести как «Источник». (Фильм Дарена Арановский) Тогда же появился странный фильм Мишеля Гандри под названием «Наука сна». Это не очень известное кино. Суперпопулярны боевики и фильмы ужасов , фантастика, начиная с самого «Гарри Поттера», страшно даже сказать, они всё равно ведь посвящены движению воображения в разных реальностях. Правда ведь? Мы с Вами попали в какую-то ситуацию, в которой нас окружают тайны. Столько сказано о непрозрачности и таинственности,так называемой экономики и бизнеса, что об этом даже не стоит говорить. Психологическая наука превратилась в науку тайн, которую никто не может объяснить. Психологи и мои коллеги психиатры стали какими-то такими создателями снов, от которых всё время ожидают внедрение в сознание и манипуляцию им. Хотя, вообщем-то, мы этого никому не сообщали. Мы с

Вами действительно ведь стали путешествовать по мирам чьих-то чужих снов. Похоже, что мы зря боимся манипуляции. Нами и так повсюду манипулируют. Только мы почему-то не хотим учиться думать. Волчок, который используют Мол и Кобб, мне кажется, не каким-то оригинальным там фрезеровочным устройством. Это вообще некий универсальный ключик. Дело в том, что параметры реальности являются базовыми. Они включены в структуру мозга. На самом деле мы ВСЕГДА можем отличить реальность от воображения, если сделаем некоторое усилие. В фильме это выглядит как? Ну, например, проекции – то есть психические образы в сновидении каждого человека работают, как лейкоциты, то о есть они старательно выталкивают из бессознательного ту самую систему образов, которая чужеродна. Обратите внимание, они это делают сами и, более того, в фильме утверждается, что это можно тренировать. Тренировать это, вне всякого сомнения, можно. Но первым опытом, началом любой тренировки, в том числе и тренировке актёрского мастерства, является умение концентрироваться. То есть, такие вот микромедитации, которые как раз начинаются с небольших предметов.

Я об этом неоднократно рассказывал, поэтому совсем подробности приводить не буду – скажу только, что это этапы, когда человек закрывает глаза, отчётливо представляет себе предмет, старается физически его почувствовать, взвешивает его в руке, пытается вызвать тактильную галлюцинацию, научиться чувствовать его в руке, а потом представляет себе некую историю, связанную с этим предметом, то есть внутренний предмет, представляет его, например, себе огромным и путешествует в этом мире. Что это такое? Это всего- навсего ключик – путь к внутреннему ресурсу. Как только ты отвлекаешься и от реальности, и от образов своего воображения, ты включаешь – если хотите – вот тот самый мир лейкоцитов, который способен вот с этим внедрением (что ли?) бороться. Другой вопрос, что в нашей культуре вот эти практики неприняты, поэтому вместо практик мы пытаемся создать всевозможную систему нереальностей. Есть такой культуролог американский – его зовут Ричард Коллингвуд. Он когда-то замечательно писал, что есть огромная разница между чистым воображением и мышлением. Чистое воображение всегда имеет архитектуру, замкнутую, потому что, по мнению Коллингвуда, воображение творит всегда замкнутую вещь – буквально сон из фильма «Начало». А мышление – это некое состояние души, когда мы можем видеть систему таких вещей, то есть когда мы начинаем видеть идем, которые соединяют многие разные вещи.

Например, если моя пациентка – девушка из примера начнёт мыслить, она увидит некое множество мужских обманов, она увидит некоторое множество женщин, которые по-другому реагируют на аналогичные ситуации, она много чего увидит, если перестанет воображать и начнёт мыслить. Это совершенно разные вещи, поскольку мышление предполагает анализ идеи, которая тебя захватила. Между воображением и мышлением нужна пауза. Разница между Мол, которая покончила собой в фильме «Начало» и Коббом, фактически заключается в том, что Мол живёт только воображением, а Кобб мыслит. Он же вынужден манипулировать другими снами, и это значит, что он видит систему, видит это самое воображение, как бы со стороны. Волчок существует в середине: это переход между чистым воображением и мышлением. Я, концентрируясь на чём-то другом, и при этом (Да? то, что происходит в фильме) ухожу из мира, из этой вещи замкнутой, которую создало моё воображение, это позволяет мне после этого мыслить и пытаться понять систему того, что происходит.

Фактически, у нас даже в творчестве не осталось ничего, кроме вот этого воображения, в смысле Коллингвуда. Мы чего-то воображаем, потом хватаемся за это, как за единственную реальность, не пытаясь соотнести эту идею, которая как бы вела нашим воображением. Именно поэтому я пытаюсь предпринять что-то вроде краткого анализа фильма, того, что происходит внутри. Образуется некоторый иной взгляд, до тех пор, пока я считал фильм только удовольствием воображения, я отчасти даже побаивался – а вдруг и со мной можно проводить такие манипуляции? Как только я начал мыслить над фильмом, я оказался в другой точке: я стал наблюдателем, который понимает, что происходит, что возможно, что невозможно. Я из этой системы воображения вышел. Я отнёс некое впечатление воображения в систему мышления. Эта идея перестала быть для меня тайной, чем-то манящим и опасным. Сложно? Ну, к сожалению, непросто. Мы живём в мире, в котором люди всё время замкнуты, как в снах Кобба, в этих системах – образах воображения. Вот думать мы никак начать не можем.

Ну, и мне, наверное, осталось пояснить на примере всё той же пациентки. Когда она научилась переключаться с помощью всё тех же простейших приёмов, а потом у неё хватило сил проанализировать стратегию своего поведения по отношению к мужчинам вообще, а не только к конкретному персонажу, она довольно быстро, ну, по крайней мере, в течение полугода полюбила другого человека и благополучно вышла за него замуж.
Поэтому, может, и стоит заниматься тем, чем мы продолжаем заниматься в программе «Серебряные Нити» — учиться думать?

Записала Эльмира